– Я сегодня звонила в школу.
Кайя едва удержалась, чтобы не застонать.
– Ты знаешь, что детям не позволено бросать школу без письменного разрешения родителей? А судя по документам, ты не посещала школу с четырнадцати лет!
Кайя покачала головой.
– Что? Разве нет?
– Я знаю, что не посещала, – пояснила Кайя. Ей было мерзко слышать, как по-детски прозвучал в это мгновение голос.
– Что ж, отлично, что ты это знаешь, дорогуша, но теперь мне хочется узнать, чем же ты занимаешься вместо учебы. Куда вечно сбегаешь?
– Никуда, – тихо ответила Кайя. – Я просто не хотела тебе рассказывать о школе. Понимала, что ты будешь злиться.
– Почему тогда не вернулась в школу? Хочешь всю жизнь так и пробыть никем?
– Я сдам экзамен и получу аттестат средней школы, – сказала Кайя.
– Аттестат? Как наркоманка? Как одинокая мамочка-подросток? Хочешь, как ничтожество, ошиваться в трейлере, подобно своей подружке?
– Хватит! – вскрикнула Кайя, хватаясь за голову. – Думаешь, ты знаешь все на свете, да? Что в мире все так просто? Да ты меня совсем не знаешь – ни капельки! Как ты можешь осуждать Дженет, если не знаешь, чем живет собственная внучка?
– Не смей кричать на меня в моем доме. Вы с матерью одинаковые. Верите, что мечты решают все. Достаточно только захотеть – и все волшебным образом исполнится.
Волшебным образом. Губы Кайи дернулись не то в улыбке, не то в оскале.
– Только упорным трудом можно добиться результатов. Но даже тогда не всегда удается получить желаемое. Иногда мы страдаем, хотя никто вокруг не знает, отчего нам плохо. Даже талантливые люди – такие, как твоя мать, – не всегда достигают своих целей, а что собираешься делать ты? Нельзя полагаться только на удачу. Как знать, повезет ли тебе?
Кайя удивилась. Неужели бабушка считает маму талантливой?
– Я не полагаюсь на удачу, – беспомощно пробормотала она.
– О, неужели? А что же тогда ты делаешь?
– Не знаю, – проговорила Кайя.
Она устала, в голосе чувствовались подступающие слезы. Но она боялась расплакаться: если не сдержится сейчас, то вряд ли сможет остановиться. Что еще хуже, вместо слез в словах ее звучало раздражение, словно Кайя просто-напросто злилась, что ее поймали. Но ведь все совсем не так.
– Нам нужны были деньги.
– То есть как деньги? – В ужасе уставилась на нее бабушка.
– Что? Ты о чем подумала? Нет, даже не говори это вслух! – возмутилась Кайя, пряча лицо в скрещенных на столе руках. – Я работала в гребаном китайском ресторанчике, ясно? В городе. Полный рабочий день. Нам нужны были деньги.
Теперь во взгляде бабушки было смущение.
– Здесь я еще не нашла работу, – призналась Кайя, – но подумала, что можно устроиться на заправку, где работает брат Дженет, и подала туда резюме.
– Ты сейчас займешься учебой, юная леди, а даже если нет, заправка – не место для девушки.
– Как старомодно, – вздохнула Кайя. – Бабуль, мама подпишет любые документы, чтобы меня допустили к экзаменам на аттестат.
– Нет, не подпишет! – парировала бабушка. – Эллен!
– Что? – раздался раздраженный крик со второго этажа.
– Спустись-ка и послушай, что говорит твоя дочь! Ты хоть знаешь, что она планирует сделать? Знаешь?
Пару минут спустя к ним присоединилась мама с собранными красным кожаным платком волосами. На ней были спортивные штаны и черная майка.
– Ну и что ты натворила?
– Ничего я не творила, – сказала Кайя. Она давно знала, что этой ссоры не миновать, но сейчас заботы о школе и работе казались такими далекими, будто она наблюдает за всем со стороны. – Я не ходила в школу и не говорила об этом бабушке.
– Не умничай, – одернула ее бабушка.
Эллен замерла в дверях, прислонившись к косяку.
– Слушай, мам, неважно, что там она делала или не делала. В начале следующей недели мы уже будем в Нью-Йорке. Я теперь солистка «Мяу-Фабрики».
Кайя с бабушкой дружно наградили Эллен идентичными, полными ужаса взглядами. Мать пожала плечами и прошла мимо них к раковине, чтобы налить воду в кофейник.
– Я собиралась рассказать вчера, но ты не явилась на ужин.
– Я не поеду в Нью-Йорк, – заявила Кайя, с отвращением понимая, как по-детски это прозвучало. Неужели это сказала та же девушка, которая оскорбила дражайшего рыцаря Королевы Неблагого двора? Которая уговорила келпи помочь ей?
– Эллен, тебя правда не волнует, что твоя единственная дочь пытается бросить учебу? – Бабушка сжала губы в тонкую линию.
– Кайя умная девочка, мам, – пожала плечами Эллен. – Она сама может решать, что ей делать.
– Ты ее мать. Твой долг – убедиться, что дочь принимает правильные решения.
– И как, со мной это сработало? Ты пыталась все решать за меня, и вот что из этого вышло. Только глянь на нас! Я не совершу той же ошибки с Кайей. Не хочет она идти в старшую школу, и что с того? В мои годы там было дерьмово, сомневаюсь, что сейчас что-то изменилось. Читать и писать она умеет – чем не может похвастаться половина нынешних старшеклассников, – и возможно, прочла книг больше, чем многие девочки ее возраста.
– Эллен, не глупи. На что она будет жить? Какая судьба ее ждет? Неужели не хочешь, чтобы у Кайи жизнь сложилась лучше, чем у тебя?
– Я хочу, чтобы будущее моей дочери было таким, какое пожелает она сама.
Кайя выскользнула из кухни. Они только начали ругаться, так что теперь долго не заметят ее отсутствия. А сейчас ей просто хотелось спать.
Звонок телефона раздался у самого уха, на кровати, где трубка и оставалась лежать с прошлого раза. Кайя застонала и нажала кнопку, принимая вызов.
– Алло, – неуверенно протянула она.
Ей едва удалось урвать несколько часов нервного сна, постоянно крутясь и ворочаясь. Лежать под одеялом было жарко, но без него Кайя не ощущала себя в безопасности, была слишком уязвима. А во снах бессменно являлись маленькие фейри с глазами-щелочками, вцепляющиеся в нее когтистыми лапами.
– Охренеть. Ты тут!
Она мгновенно узнала звонившего. Корни. В голосе его слышалось изумление и невероятное облегчение.
– Корни! Меня вышвырнули из-под холма. Но попасть обратно, к тебе, не получилось. – Она посмотрела на часы. Час дня. – Тогда я подумала, а вдруг холм открывается только после полуночи?
– Еду к тебе.
Она кивнула, потом, сообразив, что собеседник ее не видит, добавила вслух:
– Ага. Конечно, приезжай. Ты в порядке?
Но в трубке уже слышались короткие гудки. Кайя тревожно провела рукой по волосам и вновь упала на подушки.
– Хорошие чары, – первое, что сказал Корни, врываясь в ее комнату. Затем он огляделся. – О, у тебя тут крысы.
– Как ты выбрался? – Кайя удивленно моргнула, подняв на него взгляд. – Я чуть с ума не сошла, разыскивая тебя. Если бы меня увидели копы, решили бы, что я какая-то окончательно свихнувшаяся расхитительница могил, пытаюсь откопать трупы голыми руками.
Он ухмыльнулся:
– Просто проснулся утром на кладбище. Решил, что ты меня кинула, и я, проспав полжизни, как какой-нибудь Рип ван Винкль, оказался в 2112 году, где никто даже не слышал о моем существовании.
– Прости, Ройбен выставил меня вон. Я не хотела уходить одна, но боялась, как он отреагирует, если узнает, что под холмом смертный. Он меня не узнал.
– Не узнал? – улыбнулся Корни.
Кайя покачала головой и, содрогнувшись, спросила:
– Как тебе ночь в Неблагом дворе?
Губы его медленно растянулись в порочной ухмылке.
– О, Кайя, – вздохнул он. – Это было чудесно. Изумительно. Идеально.
– Вообще-то, я шутила, – прищурилась она. – Они убийцы, Корни. Убивают таких, как мы, просто ради удовольствия.
Казалось, Корни ее не слышал. Взгляд его был прикован к светлому небу за окном.
– Там был один рыцарь… другой, не твой. Он… – Корни вздрогнул и закончил предложение совсем не так, как планировал: – На нем был плащ с подкладкой из шипов.
– Я видела, как он разговаривал с Королевой, – заметила Кайя.
Корни скинул с плеч куртку, демонстрируя руки, сплошь покрытые длинными царапинами.
– Что случилось?
Улыбка его стала шире, но взгляд невидяще смотрел вдаль, словно перед глазами Корни до сих пор стояли сцены минувшей ночи. Наконец он снова посмотрел на Кайю.
– Очевидно, я побывал под плащом.
– И не поспоришь, – фыркнула Кайя. – Он что-то с тобой сделал?
– Только то, чего хотел я сам, – протянул Корни.
Ответ его Кайе не понравился. Ни смысл сказанного, ни затуманенный взгляд, с которым Корни рассказывал о случившемся.
– А ты, Кайя? Смогла отомстить своему Робину Беловолосому?
К лицу прилила краска.
– Так что? – продолжал наступать Корни. И она рассказала ему, рассказала все, ощущая, как неистово горят щеки. Вслух история звучала еще более жалко.
– Итак, вывод из твоего рассказа: ты дважды заставила его себя поцеловать. В губы и в задницу.
Кайя яростно сверкнула глазами, но все же не удержалась и рассмеялась.
– Даже не знаю, то ли хвалить тебя за находчивость, то ли заведомо ужасаться судьбе этого парня. Неизвестно, какое еще применение ты найдешь для его имени. Ты теперь можешь командовать им бесконечно?
Кайя шутливо на него замахнулась.
– А сам-то со своим рыцарем? Посмотри на руки, разве это нормально?
– Меня дрожь пробивает, когда прикасаюсь к ним, – с благоговением выдохнул Корни.
– М-да, мы с тобой друг друга стоим.
– Ага. Ну, тогда пошел я домой. Какой следующий пункт нашего фейри-плана?
– Жертвоприношение со мной в главной роли, – пожала плечами Кайя.
– Супер. Когда?
Кайя покачала головой:
– Самайн – это же Хеллоуин, да? Наверное, ночью.
Корни смерил ее скептическим взглядом.
– Хеллоуин через два дня.
– Знаю, – кивнула Кайя. – Но это не значит, что срочно нужно начинать подготовку. Делов-то, визжать и притворяться человеком.
– Что, если фейри взбесятся, узнав об обмане?
– Не знаю, – пожала плечами Кайя. – За план отвечаю не я, мое дело – достоверно сыграть жертву.