Королева прервала молчание, она что-то кричала, но слов невозможно было разобрать сквозь звон мечей и крики зрителей.
Маленькая фигурка проскользнула на алтарь к Кайе. Оказавшись рядом, Спайк принялся ковыряться в замке кандалов маленьким ножиком.
– Все плохо, – прошептал хоб. – Ох, Кайя, как же все плохо.
– Он погибнет! – охнула девушка и в то же мгновение осознала, что должна сделать. Изо всех сил она закричала:
– Рэз Ройбен Рай, беги!
Королева Неблагого двора обернулась на крик и двинулась в сторону Кайи. На лице ее застыла гримаса ярости, губы шевелились, произнося слова, но Кайя по-прежнему их не слышала.
Стоявший спиной к Кайе Ройбен нанес удар еще одному противнику. Она не знала, услышал ли рыцарь ее приказ. Возможно, нет, а возможно, он пытался сбежать, но не смог продвинуться дальше.
– Быстрее, Спайк, прошу, – взмолилась Кайя, всеми силами стараясь не биться в кандалах, как попавшее в капкан дикое животное, чтобы маленький хоб смог открыть замок.
Спайк сосредоточенно хмурил кустистые брови, пальцы его горели от прикосновения к железу.
Но внезапно он отлетел в сторону, словно отброшенный невидимой рукой.
– Ты отвлеклась от моих забав и стала слишком утомительна.
Правительница Неблагого двора поставила ногу на горло Кайи. Девушка захрипела – с каждой секундой Королева усиливала нажим, не позволяя вздохнуть и грозя сломать ей шею.
А в следующее мгновение все прекратилось. Никневин начала заваливаться в сторону. Лицо Кайи окропилось кровью, а потом на нее кулем рухнуло тело Королевы. Когда щека ее прижалась к металлическому ободку кандалов, раздалось тошнотворное шипение. Никневин была мертва.
Над Кайей стоял Ройбен и смотрел на нее диким, рассредоточенным взглядом. У него по щеке тянулась ко рту кровавая полоса, но Кайя сомневалась, что это его кровь. Рыцарь воздел меч над ее телом, но Кайя не успела даже вскрикнуть, как лезвие рассекло воздух, устремляясь к цепям, сковывающим ее лодыжки, так яростно обрушиваясь на металл, что тот жалобно зазвенел.
Спайк снова подобрался ближе, потыкал недвижимое тело Королевы и выругался себе под нос. Над поляной повисла гнетущая тишина.
Вдруг воздух вокруг Кайи зарябил. Она чувствовала, как чужая магия охватывает ее тело, а вместе с ней железные кандалы на руках и ногах начинают нестерпимо пылать. Кожа внезапно стала слишком тесной и горячей и принялась отслаиваться, как тогда, на лужайке, только быстрее и больнее.
Крылья вырвались из-под сдерживающей их тонкой плоти как раз в тот миг, когда Ройбен ударил мечом по цепи, сковывающей правую руку девушки.
Глаза его расширились, он отшатнулся. Ройбен был настолько потрясен, что не успел отразить нанесенный красным колпаком удар. Увернулся он слишком поздно, попадая под удар, и маленький кривой ножик гоблина рассек ему бедро.
Без защиты странных, сильных чар железные браслеты клеймом жги запястья и лодыжки Кайи. Она взвыла от боли, стремясь скорее избавиться от них и от тяжелого тела Королевы, придавливающего ее к земле.
Спайк опомнился и снова принялся копаться с кандалами, на этот раз ему удалось подцепить замок единственного наручника, оставшегося прикованным к цепи. Там, где железо касалось кожи Кайи, она покраснела и вздулась волдырями.
– Нужно уходить! Быстрей! – бледный от страха Спайк дергал Кайю за руку.
Неблагой двор объял хаос. Кайя огляделась в поисках Корни, но в толпе его не оказалось. Друг исчез вместе с Нефамаэлем. Невозможно было понять, кто здесь друг, а кто враг – одни существа сражались, другие прятались, третьи пытались сбежать, – и были ли здесь вообще друзья, кроме маленького хоба, уговаривающего ее быстрее подняться на ноги. И Ройбена, чей меч рассекал воздух, отбивая длинное копье, которым сражалось пятнистое существо с сияющими золотыми глазами.
Кровь бежала по правой руке рыцаря; пропитывала левую штанину. Он был напряжен, двигался с трудом, это было заметно невооруженным глазом.
Не обращая внимания на прожигающее кожу железо, Кайя сосредоточилась, пытаясь встать.
– Мы не можем его бросить.
По ним ударил залп сосновых шишек, которые, падая, вспыхивали огнем.
– Еще как можем, – заявил Спайк, с большей решимостью подталкивая ее вперед. – Лучше держаться от него подальше после того, что ты устроила.
– Нет, ты не понимаешь, – поспорила Кайя, хотя мысленно соглашалась, что это не так. Кто ничего здесь не понимал, так это она. Девчонка, которая пыталась притворяться, что понимает все. Ройбен знал, с самого начала знал, что предлагает ей в дар свою жизнь.
Сейчас хотелось накричать на него, сказать, какой же он идиот.
– Рэз Ройбен Рай, я приказываю тебе сейчас же вместе со мной и Спайком свалить, блин, отсюда к чертовой матушке! – во весь голос закричала она, перекрывая лязг металла, и на этот раз была уверена, что фейри стоит достаточно близко, чтобы услышать приказ.
Ройбен обернулся, в глазах его пылала ярость, которую он, казалось, собрал до последней крупицы и выплеснул в ударе, рассекая горло золотоглазому фейри.
Кайя поднялась на подгибающиеся ноги, стараясь удержаться на дрожащих коленях и не потерять сознание. Запястья и лодыжки горели огнем, а запах и вкус железа преследовал ее повсюду.
Затем вдруг оказалось, что это уже Ройбен тащит ее сквозь толпу, сжимая предплечье окровавленной рукой. Он ускорил шаг, переходя на бег. Спайк мчался следом, едва за ними поспевая.
На выходе из холма путь им преградила фигура с мечом, но была убита одним быстрым ударом. Кайя едва успела заметить бледно-серый оттенок кожи и несуразно высокий рост.
А в следующее мгновение они уже были на кладбище, мчались по гравийной дорожке, топча ногами окурки сигарет, мимо букетов искусственных цветов на могилах и сплющенных жестянок из-под газировки. Такие обыденные вещи сейчас казались оберегами, которым под силу удержать настоящих монстров.
Казались, пока Кайя не поняла, что теперь она сама одна из них.
Глава 11
– Но друг ты мне, хочу я знать,
Иль злейший враг?
– О нет, дражайший мой, забудь,
Пусть будет так.
Поверь, всего важнее на земле
Огонь, пылающий
В тебе, во мне.
Кайя медленно брела к дому, мамин «Форд Пинто» на подъездной дорожке выглядел одновременно знакомо и странно, как иллюстрация из комикса. Казалось, стоит подойти ближе, и станет понятно, что на самом деле он плоский, двухмерный. Дверь черного хода казалась порталом между мирами, и Кайя, даже стоя на крыльце, не была уверена, что ей удастся пройти сквозь эту дверь в кухню.
Она чувствовала себя не просто уставшей, а какой-то окоченевшей.
Ройбен прислонился к стволу вяза и прикрыл глаза, обнаженный меч безвольно покоился в пострадавшей руке. Рыцарь едва заметно дрожал; из ран на плече и бедре все еще сочилась кровь, и здесь, в окружении привычных вещей, алые потеки выглядели особо пугающе.
Мгновение спустя с одного из деревьев спорхнула Люти и, дважды облетев вокруг Кайи, приземлилась ей на плечо и поцеловала влажную кожу шеи. Девушка вздрогнула, удивленная неожиданным прикосновением.
– Было страшно, дико страшно, страшно, страшно, страшно, – безостановочно твердила Люти, прижимаясь к ее шее.
– Мне тоже, – успокоила ее Кайя, накрывая ладонью дрожащее крошечное тельце.
– Еще до заката о тебе будет сложено множество песен, – сказал Спайк, в глазах его сияла гордость.
– А если бы все пошло, как вы планировали, и я умерла, песен было бы вдвое больше, правда?
Спайк широко распахнул глаза.
– Мы не…
Кайя прикусила губу, стараясь подавить волну истерики, грозящую криками вырваться из груди.
– Если Нефамаэль и собирался снять чары, то уже с трупа.
– Отпусти меня, пикси, – проговорил Ройбен. От его пустого, лишенного надежды взгляда, обращенного к ним, у Кайи сжималось сердце. – Я был неосторожен. Я не держу зла ни на тебя, ни на твоих друзей, но ты сейчас же положишь конец этой глупой истории.
– Я не собиралась… Твое имя, я даже не планировала его использовать. – Кайя протянула руку, поглаживая край его рукава.
Эффект был мгновенен. Ройбен схватил девушку за запястье и с силой выкрутил ей руку. Люти взвизгнула и спорхнула со своего насеста.
В голосе Ройбена не было ни ярости, ни сарказма, ни ненависти. Наоборот, он был столь же пустым и безжизненным, как и его глаза.
– Если желаешь, чтобы я терпел твои прикосновения, прикажи.
Затем он так поспешно отпустил ее руку, словно та была сделана из железа. Кайя дрожала всем телом, слишком испуганная, чтобы плакать, слишком жалкая, чтобы сказать что-то в ответ.
Спайк посмотрел на нее широко открытыми, настороженными глазами, и медленно, словно сумасшедшей, пояснил:
– Ладно, Кайя, скажи рыцарю, что он может уйти. Он же пообещал не держать зла – щедрый жест с его стороны.
– Нет, – громче, чем собиралась, выпалила Кайя. Все взгляды с удивлением обратились к ней, даже бесстрастные глаза Ройбена потемнели.
Она должна все объяснить. Должна. Кайя повернулась к Ройбену, стараясь ни в коем случае не касаться его.
– Давай войдем в дом. Там можно будет промыть твои раны. Я просто хочу объясниться. Вечером ты сможешь уйти.
Пустота пропала из глаз Ройбена, наполняясь гневом. На мгновение Кайе показалось, что он сейчас кинется на нее – воспользоваться именем не получится, она упадет замертво задолго до того, как успеет открыть рот. Затем решила, что рыцарь развернется и уйдет, предлагая рискнуть и остановить его. Но он не сделал ни того ни другого.
– Как пожелаете, Госпожа. – Слова слетели с его языка, больно врезаясь в грудь Кайи. Она даже не подозревала, что это может так сильно ранить. – Но я бы предпочел, чтобы никто, кроме вас, не узнал моего имени.