рту даже дышать было сложно, а уж говорить…
– Начинай, – приказал Нефамаэль, салютуя кубком.
Ройбен повернулся, глаза его блестели от слез, губы дрожали. Глубоко вздохнув, он посмотрел на нож в своих руках, затем на Кайю. А потом прикрыл глаза, словно в попытке успокоиться, принять ужасное решение.
Хотелось зажмуриться, но не получалось. Вместо этого Кайя попыталась поймать взгляд Ройбена, безмолвно попросить не убивать. Но рыцарь не смотрел на нее.
В ожидании удара острого лезвия, Кайя смотрела на Нефамаэля. Как он подносит кубок ко рту и делает один долгий, большой глоток. Несколько мгновений ничего не происходило; мужчина лишь отставил кубок и вытер пальцами уголки губ. Но вот он испуганно закашлялся и дикими глазами окинул зал. А потом поймал взгляд Кайи.
Схватившись за горло, Нефамаэль упал на колени. Он открыл рот, собираясь то ли заговорить, то ли закричать, но не издал ни звука.
А в следующее мгновение над ней склонился Ройбен. Он рвано дышал, золотой нож по-прежнему блестел в руке. Тогда Кайя вспомнила, что приказ не был отменен, Ройбен вынужден повиноваться своему повелителю.
Она задергалась, пытаясь вырваться. И почувствовала, как маленькие пальчики развязывают узел кляпа.
На лице Ройбена застыла гримаса боли и страха, когда его собственная рука против воли хозяина поднесла золотой клинок к телу Кайи. Девушка сделала несколько вздохов, стараясь успокоиться. Почувствовав, как ослабевает повязка кляпа, она выплюнула ткань и подалась навстречу лезвию, шепча:
– Хватит, Рэз Ройбен Рай… я приказываю тебе: остановись… я приказываю тебе…
Она почувствовала резкий укол, когда острие ужалило руку, услышала собственный всхлип… а потом клинок выпал из напряженных пальцев.
И Кайя взмыла в воздух, яростно ударяя крыльями. Она легко взлетела к чаше свода и на мгновение замерла. Люти была здесь же, пыталась распутать веревку, связывающую руки Кайи.
Затем двери распахнулись, впуская рыцарей. По залу разнесся топот их ног, звон оружия и колокольчиков. Благой двор прибыл к новому Королю.
Глава 15
Лучше править в Аду, чем быть слугой Рая.
Первыми в зал ступили рыцари, все как один облаченные в темно-зеленые доспехи, похожие на панцири насекомых. Следом появилась дюжина дам в разноцветных нарядах. Кайя заметила среди них Этин в нежно-золотом одеянии. После придворных дам в зал вошла сама Королева, она была великолепна в платье цвета луны, очень похожем на то, что было изображено на гобелене Ройбена. На плечи ее был наброшен синий плащ с переливами, подобный павлиньему хвосту, который тянулся следом за Королевой по полу, пока она неспешно шла к по– мосту.
– Ройбен, – провозгласила Королева.
Подданные Неблагого двора зашипели. Огромное создание неуклюже выступило вперед, но замерло под стальным взглядом одного из рыцарей.
Нефамаэль продолжал корчиться на полу, хватаясь за шею и грудь. Казалось, он даже не заметил прибытие своей госпожи.
Ройбен посмотрел на Королеву Благого двора и с тяжелым вздохом, так похожим на вздох облегчения, прикрыл глаза. Кайю охватил страх. Что-то здесь было не так.
На шее Королевы покачивался белый камень на серебряной цепочке. Кайя, словно загипнотизированная, уставилась на него. Взгляд Королевы был прикован к помосту, к Королю-самозванцу, корчившемуся сейчас в муках.
– Нефамаэль исполнял ваши приказы!
Понимание было таким шокирующим, что Кайя неосознанно выпалила это вслух. Потом опустилась на землю, вставая подле Ройбена. Казалось, с этими словами все остановилось. Даже Королева застыла на месте.
Кайя замялась, взглянув на Ройбена, моля, чтобы он поверил:
– Ройбен, ты был обязан служить Никневин, а Нефамаэль – Королеве Благого двора. Ты был обязан. Не мог ослушаться ее приказов.
Королева мягко улыбнулась:
– В чем-то пикси права. Если бы я приказала ему всегда находиться подле меня, он не мог бы ослушаться. Но я не отдавала подобного приказа. Покинув Благой двор, Нефамаэль больше не получал указаний и тем самым не был обязан им следовать. Сегодня я здесь, чтобы вернуть все на свои места.
В ее устах слова эти звучали так разумно, так правильно. Кайе хотелось поверить, однако цепочка амулета по-прежнему обнимала шею Королевы.
– Но я видела амулет. Он был у Нефамаэля, когда тот зачаровал меня, сделав человеком. Он словно брал из камня силы.
– Ты ошибаешься, пикси, так что лучше помолчи. Сейчас есть и более насущные вопросы. – Голос Королевы Благого двора был тверд, несколько ее рыцарей повернулись к Кайе.
– Кайя… – проговорил Ройбен, качая головой. – Этот амулет принадлежит Королеве. И всегда принадлежал.
Сверкнув глазами, Кайя повернулась к нему:
– Я не лгу!
По толпе разнеслось бормотание. Кайя не представляла, какой исход больше порадует Неблагой двор. Возможно, битва и кровопролитие их только раззадорят? Но им, несомненно, пришлось по вкусу, что кто-то рискнул оскорбить Благой двор.
Ройбен вскинул руку.
– Я выслушаю ее.
В зале после его слов стало тише. Кайя не верила своим глазам: Ройбен стоял, прислонившись к трону, безоружный, окровавленный, и все же внушал достаточно уважения, чтобы утихомирить целую толпу. Он кивнул Кайе:
– Продолжай.
Она глубоко вздохнула и постаралась говорить достаточно громко, чтобы голос был слышен всем собравшимся.
– Сейчас всем вам очевидно, что я пикси, но мой настоящий облик был спрятан под личиной человека целых… целых шестнадцать лет. Мне удалось найти человеческую девочку, с которой нас обменяли. Она до сих пор живет при Дворе Силариэль. – Ройбен наградил Кайю колючим взглядом, но она продолжила: – Получается, в эту семью меня подкинул кто-то из Благого двора, хотя всю жизнь я прожила на территории Неблагого, недалеко от дворца Никневин. В детстве за мной присматривали три фейри, тоже подданные Благого двора. Мы с матерью переехали в Филадельфию и спокойно прожили там пару лет, пока он, – Кайя указала на Нефамаэля, – не явился на одно из выступлений мамы. Он отвел в сторону парня, у которого мы жили, и через пару минут тот попытался нас убить. На следующий день мы вернулись сюда, а еще через пару дней со мной связались старые друзья-фейри и попросили подыграть, помочь исполнить их план. Но у них не было достаточно власти, чтобы предложить меня Никневин для Десятины. Такая возможность была у Нефамаэля. И он указал на жертву. Как Нефамаэль оказался главным действующим лицом в заговоре Благого двора? Все просто, ему приказали. Единственное логичное объяснение. Ему удалось выйти победителем только потому, что в планы Королевы вмешался Ройбен. Если бы Никневин не погибла, Нефамаэлю бы ничего не досталось. Зато Силариэль могла праздновать победу. Даже если бы он остался Королем, Неблагим двором все равно правила бы Силариэль, просто его устами.
– Не желаю больше это слушать! – возмутилась Королева Благого двора.
– Но будете, – бросил Ройбен, голос его дрогнул от нетерпения, но вскоре вновь стал спокоен. – Вы бессмертны, Силариэль, так даруйте нам несколько минут своего времени. Я хочу услышать окончание этой истории.
Кайя говорила быстро, торопилась сказать все, выплевывая слова.
– Амулет у нее на шее. Благодаря ему я все поняла. Он был на Нефамаэле в ту ночь, когда он привел меня к Королеве в качестве жертвы. Нефамаэль использовал амулет, чтобы наложить на меня очень сильные чары. Но это был ее амулет, ее чары. Они собирались позволить провести жертвоприношение, а потом раскрыть обман и обвинить во всем Никневин. А сегодня, когда мы пришли, Нефамаэль уже ждал, хотя никто не знал, что мы собираемся во дворец на поиски Корни. Никто, кроме Силариэль.
Упомянув Корни, Кайя не смогла удержаться от беглого взгляда в его сторону. Но от увиденного она онемела.
Корни подполз к скрюченному телу Нефамаэля.
Прядь волос падала ему на лицо, на скуле красовался синяк насыщенно-фиолетового цвета, в тон испачканному виноградным соком рту. Кайе сразу вспомнились безмолвные, ледяные губы Дженет.
Словно почувствовав жар ее взгляда, Корни поднял голову. В глазах его плескалась боль.
– Корни, – позвала Кайя, делая шаг в его сторону.
Не отводя от нее взгляда, парень нащупал на полу золотой нож, брошенный Ройбеном. На губах его плясала тень улыбки, а рука с лезвием поднималась все выше.
– Нет! – вскрикнула Кайя, бросаясь к другу в отчаянной попытке остановить его, не дать причинить себе вред.
Мгновение, и клинок погрузился в грудь Нефамаэля. Снова и снова Корни вонзал лезвие в тело рыцаря, с каждым ударом оглашая зал противным хлюпающим звуком, когда нож выходил из плоти. Кровь пропитала штаны парня, из глотки его донесся тихий, безумный плач.
Все собравшиеся в зале фейри, подданные Благого и Неблагого двора, завороженно наблюдали за происходящим. Никто даже не попытался помочь, когда Кайя перехватила запястья Корни и попыталась оттащить его от тела рыцаря-фейри.
Корни трясло, но когда Кайя обняла его, желая успокоить, она поняла, что парень просто не может перестать смеяться.
– Взгляни, что ты сотворил, – воскликнула Королева. Кайя не сразу поняла, что обращается она к Корни.
Из рядов стражей Силариэль выступил рыцарь. Кайя в ужасе смотрела, как он достал из-под плаща длинную ветвь и вставил ее в лук. Наконечник стрелы устремился в ее сторону.
– Ройбен, прекрати это глупое представление, иначе я сама поставлю в нем точку, – сказала Королева Благого двора. – Я довольно терпела, пришло время тебе вернуться домой.
Когда Ройбен оттолкнулся от трона и подошел к Кайе, голос его был тих, но слова услышал весь зал.
– Мой дом здесь, Госпожа. А теперь прикажите своему воину опустить оружие, и тогда, возможно, я позволю вам в целости покинуть Неблагой двор.
Джентри мгновенно замолчали.
Кайя стояла в этой кромешной тишине и понимала: Никневин хорошо использовала Ройбена, возможно, даже лучше, чем считала сама. Она приблизила его к себе, отдалив от остальных подданных Неблагого двора. Кайя помнила, как толпа расступалась перед ним на пиру. Да, Ройбен не был одним из них, он был иным. Далеким и недоступным, подобно королю.