зкого давления либо высокого давления или комбинации того и другого в течение 30 минут. Эксперименты в целом делились на две группы: одни из них известны под названием “живые эксперименты”, другие – просто как “Х-эксперименты”, что, иначе говоря, означало казнь».
Этот вид экспериментов проводился Рашером для военно-воздушных сил. Не так ли?
Зиверс. Так точно.
Джонс. Вы были директором этого института по научным изысканиям для военных целей, у вас должна была быть какая-то связь с отдельными частями вооруженных сил. Не так ли?
Зиверс. Эта связь с военно-воздушными силами осуществлялась через обергруппенфюрера Вольфа и далее генерал-фельдмаршала Мильха.
Джонс. Имя доктора Хольцленера вам что-нибудь говорит? Он подписал доклад об эксперименте Шиллинга?
Зиверс. Да.
Джонс. Он был профессором физиологии медицинского факультета Кильского университета. Не так ли?
Зиверс. Да, я в Комитете упоминал о том, что профессор Хольцленер сотрудничал с доктором Рашером во время проведения опытов.
Джонс. Помните ли вы о какой-либо конференции, на которой говорилось об экспериментах над превращением морской воды в питьевую воду?
Зиверс. Да. Имеется в виду, вероятно, совещание у имперского врача Гравица. Я должен в связи с этим заявить, что после ареста Рашера его преемник Плетнер отказался проводить опыты над людьми. Лишь только после ареста доктора Рашера выяснилось, с помощью каких жестоких методов работал доктор Рашер, выходя далеко за рамки данного ему поручения.
Джонс. У вас в Дахау был штат, состоящий из надзирателя, трех медиков-химиков, одной помощницы-женщины и трех унтер-офицеров для экспериментов над морской водой для Гравица, не так ли?
Зиверс. Да, это всё вполне возможно, ибо этот штат подчинялся Гравицу и его распоряжениям, о выполнении которых я ничего не знал. Мы просто освободили это помещение, а об остальном распорядился Гравиц.
Джонс. Теперь я хочу, чтобы вы вернулись к своему дневнику, запись от 14 апреля: «Политический отдел о побеге Пахолегга». Этот заключенный Пахолегг бежал. Не так ли?
Зиверс. Да, он во всяком случае, исчез.
Джонс. Зачем вы обратились в политической отдел по этому поводу?
Зиверс. Потому что под конец я был вместе с Рашером и Пахолеггом в Форалберге, и меня упрекнули в том, что я якобы способствовал побегу.
Джонс. Теперь посмотрите опять на ваш дневник. 27 июня у вас было совещание со штабсфюрером СС доктором Брандтом и гауптштурмфюрером СС Бергом о «Создании научно-исследовательской лаборатории в концентрационном лагере. Отчет о совещании с обергруппенфюрером СС Полем». Это было 27 июня 1944 г. Вы знаете об этом.
25 июля у вас было «совещание со штабсфюрером СС доктором Мауэром из Ораниенбурга об „использовании заключенных для научных целей“.
26 июля – совещание с гауптштурмфюрером СС доктором Фишером по телефону. Распоряжение, отданное на основе совещания с штабсфюрером СС Маурэром от 25 июля 1944 г., «совершить как можно скорее поездку по всем концентрационным лагерям, чтобы окончательно отобрать людей».
21 октября у вас была еще одно совещание: «Продолжение исследований доктором Хиртом, штурмбаннфюрером СС. В связи с этим пересмотрено освобождение от должности штабного хирурга доктора Виммера и подготовлено назначение химика оберштурмфюрера СС Мартинека».
23 октября у вас было совещание с Попендиком. В этот день вы записали в своем дневнике: «Биологические исследования в Дахау». Свидетель, помните ли вы ваши эксперименты по ускорению свертываемости крови?
Зиверс. Я не принимал участия в таких экспериментах потому, что я не являюсь исследователем. Но я очень хорошо помню эти опыты.
Джонс. Кроме этих экспериментов, которые я особо упомянул, «Аненэрбе» также использовалась для политических целей, не правда ли?
Зиверс. Что вы понимаете в этой связи под политическими целями?
Джонс. Ну, например, деятельность пятой колоны за границей. Влияние на научную мысль за границей как мера политического воздействия?
Зиверс. Нет.
Джонс. Посмотрите на документ № 1698-ПС. В нем сказано: «”Наследие предков”, германская научная миссия, аванпост Фландрия, оберштурмфюрер СС доктор Августин. Годовой отчет. Цель работы – оказать влияние на широкие слои интеллигенции во Фландрии и Валлонии. Следуя германской линии, которую представляет только СС, необходимо:
Прорвать фронт либерально-гуманистического просвещения путем привлечения на свою сторону лиц, занимающих основные посты в интеллектуальной жизни, создания великогерманского имперского культурного и национального самосознания с помощью весьма эффективных, замаскированных под нейтральные средства политической пропаганды в науке, перед лицом французских притязаний на культуру и комплекса неполноценности у фламандцев».
Затем в следующем параграфе говорится: «На тот слой интеллигенции, на который не распространяется официальная пропаганда, следует оказывать влияние. Речь идет об университетах, высших учебных заведениях, о политике в науке, о помощи студентам, о назначении стипендий, то есть об академическом отборе в институты и выдвижении одаренных студентов, которых следует вовлечь в нашу работу. Нашей задачей является привлечение на свою сторону лиц, занимающих основные интеллектуальные посты (профессора институтов, юристы, работники органов просвещения, студенты, художники)…»
Скажите, свидетель, «Аненэрбе» являлась составной частью СС, не так ли?
Зиверс. Отвечая на этот вопрос, следует заявить, что немецкая научная деятельность входила в ведение главного управления СС и доктор Августин был направлен на работу как научный деятель, что являлось продолжением ранее проводившейся работы.
Джонс. Я вас спрашиваю вообще относительно «Аненэрбе». Здесь написано:
«Я, нижеподписавшийся рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, подтверждаю здесь, что научно-исследовательское общество „Аненэрбе“ и „Аненэрбештифтунг“ (Институт по вопросам наследственности) являются составными частями моего личного штаба и, следовательно, отделами СС».
Фонды института по научным исследованиям получались из фондов войск СС, да?
Зиверс. Я уже указывал на эти два момента в Комитете. Во-первых, «Аненэрбе» с 1942 году было включено в личный аппарат рейхсфюрера СС. Я заявил, что структура этого общества после его включения в личный штаб рейхсфюрера подверглась изменению. Средства от войск СС и от вооруженных сил предоставлялись в распоряжение института только по военным научно-исследовательским вопросам.
Джонс. Члены «Аненэрбе», которые производили эти эксперименты, все были членами СС, не так ли? Я хочу, чтобы вы посмотрели на документ № Д-962. Вы видите имена доктора Вальтера Вуста и доктора Ганса Брандта. Из всего этого списка видно, что все члены «Аненэрбе» являются офицерами СС, за одним исключением. В этом списке имеется примерно сто имен профессоров и немецких докторов, которые участвовали в вашей работе. Не так ли?
Зиверс. Вовсе не все перечисленные лица являются научными работниками – в этом списке упомянут весь персонал, включая и шоферов. Я могу высказаться по этому поводу только в том случае, если я подробно ознакомлюсь с этим списком.
Джонс. Я не требую, чтобы вы говорили обо всем списке, но, во всяком случае, видно, что все они члены СС, не правда ли? И их всех использовали в работе «Аненэрбе».
Зиверс. Нет, именно не все были сотрудниками, среди них имеются и внештатные сотрудники этого общества, которые занимались выполнением отдельных научных заданий.
Джонс (к председательствующему). У меня нет больше вопросов, милорд.
Приложение 2Результаты расследования по делу об истреблении свыше 20 тысяч душевнобольных на территории оккупированной нацистами Польши
Согласно постановлению Главной Комиссии по расследованию немецких преступлений в Польше от 12 ноября 1945 года, специальная комиссия в составе членов Главной Комиссии: прокурора апелляционного суда в Варшаве Казимира Рудницкого, профессора криминалистики д-ра Станислава Батавьи, д-ра Альфреда Фидеркевича и членов окружной комиссии в Лодзи: судебного следователя Владислава Боднажа и товарища прокурора окружного суда в Лодзи Юлия Лещинского произвела следствие по делу об убийстве гитлеровскими оккупантами на территории Польши душевнобольных.
В результате этого следствия, проведенного с соблюдением законов об уголовном судопроизводстве Польской Республики, было установлено следующее:
1) в больнице для душевнобольных в Кохановке за 1940 и 1941 годы было убито немцами 692 больных;
2) в больнице в Овинсках в 1939 году были убиты все больные числом 110 человек, в том числе 70 детей;
3) в больнице в Коцборовке – в 1939, 1940 годах было убито 2342 больных;
4) в больнице для душевнобольных в Хороши в 1941 году было убито 464 больных;
5) в больнице в Хелме Люблинском в 1940 году было убито 440 больных;
6) в больнице в Оскенке в 1939—1940 годах убито 1201 больных;
7) в больнице в Костянее в 1940 году – около 500 больных;
8) в больнице в Гостынцне в 1940—1941 годах – 107 больных;
9) в больнице в Кобержине в 1942 году – около 500 больных;
10) в больнице Обржице-Медзыржец (Обервальде) в период 1942—1945 годах было убито более 13 000 душевнобольных немцев, которые были туда привезены из различных психиатрических больниц Германии.
Больных вывозили в окрестные леса и там их расстреливали или отравляли в специально приспособленных для этой цели автомашинах выхлопными газами;
11) в больнице для душевнобольных в Люблинце в детском отделении в период 1942—1944 годах немцы отравили люминалом 220 детей.
Это удостоверение является приложением к докладу Польского Правительства от 22 января 1946 года, предъявленного Международному военному трибуналу согласно ст. 21 Устава.
Нюрнберг, 31 января 1946 г.
Стефан Куровский, уполномоченный Польского Правительства и член Президиума Главной Комиссии по расследованию немецких преступлений