Потом, представляя, как они корчатся в предсмертных муках, проникался к ним жалостью, возвращался и убирал камень.
Ай-ай, мог сказать кто-нибудь из них изнутри. Спасибо, хозяин. Ты и впрямь благоравный противник.
Иногда его пытали. Его укладывали на спину, чтобы он видел мчащиеся облака, и мучили его теми способами, которые он без проблем выносил. Они были склонны не трогать его зубы. К счастью. Да они бы вряд ли даже догадались заставить его почистить их. Они были профанами в этом отношении. Они никогда не трогали его петушок и никогда не трогали его ногти. Он сносил все, приводя их в ярость своими отпечатками в снегу, похожими на ангелов. Иногда они думали, что наносят сокрушительный coup de grâce[32], не догадываясь, что он слышал такие вещи со времен незлопамятных от некоторых школьных кретинов; Вау, говорили они ему, а мы даже не знали, что Робин может быть мальчиковым именем[33]. И сдавленно смеялись своим Преисподническим смехом.
Сегодня у него было такое чувство, что Преисподники могут похитить Сюзанну Бледсоу, новую девочку в классе. Она приехала из Монреаля. Ему нравилось, как она говорит. Это явно нравилось и Преисподникам, которые планировали воспользоваться ею, чтобы пополнить свое сократившееся население и заварить всякие штуки, которые они не умели заваривать.
Скафандры надеты, НАСА. Он тяжело повернулся к двери.
Разрешается. У нас есть ваши координаты. Будьте там осторожны, Робин.
Опа, холодища, бррр.
Термометр-уточка показывал десять[34]. И это при безветрии. Но именно это и делало все таким интересным. Таким реальным. Зеленый «нисан» стоит там, где Пул упирался в футбольное поле. Дай бог, чтобы хозяин не оказался каким-нибудь извращенцем, которого ему пришлось бы обдуривать.
Или Преисподником в человеческом обличье.
Яркий, яркий, голубой и холодный. Он пересекал футбольное поле, и под ногами хрустел снег. Почему в такой холод, если ты бежишь, начинает болеть голова? Вероятно, это объяснялось Предобладающей Быстротой Скорости Ветра.
Тропинка в лесу была такая широкая, будто человек протоптал. Видимо, Преисподник и в самом деле похитил Сюзанну Бледсоу. Черт бы его подрал. И его родню. Судя по тому, что след был один, Преисподник, вероятно, ее нес. Грязная скотина. Не стоило бы ему неподобающим образом касаться Сюзанны, пока он ее нес. Если он это делал, то Сюзанна наверняка дала ему неукротимый отпор.
Это его беспокоило, очень беспокоило.
Когда он их догонит, то скажет: Слушай, Сюзанна, я знаю, ты не знаешь, как меня зовут, по ошибке назвала меня Роджером в тот раз, когда просила подвинуться, но все же я должен признаться: я чувствую, между нами что-то есть. Тебе так не кажется?
У Сюзанны удивительные карие глаза. Они теперь были влажны от страха и неожиданной реальности.
Прекрати с ней говорить, приятель, сказал Преисподник.
Не прекращу, сказал он. А, Сюзанна? Даже если ты не чувствуешь, что между нами что-то есть, будь уверена, я прикончу этого типа и верну тебя домой. Где, ты говоришь, твой дом? В Эль-Сирро? У водонапорной башни? Там есть несколько милых домиков.
Да, сказала Сюзанна. У нас и бассейн есть. Ты должен заглянуть летом. Если плыть, не снимая рубашки, это просто класс. И еще – «да» на то, что между нами что-то есть. Ты и правда самый умный мальчик в нашем классе. Даже когда я начинаю вспоминать знакомых мальчишек из Монреаля, я типа: Не с кем сравнивать.
Приятно слышать, сказал он. Спасибо за эти слова. Я знаю, я не самый худой.
А что касается девочек? сказала Сюзанна. Нас больше интересует содержание.
Вы уже перестанете? сказал Преисподник. Потому что пришло время вашей смерти. Ваших смертей.
Да-да, точно, пришло время кое-чьей смерти, сказал Робин.
Плохо было то, что по правде никого спасать и не приходилось. Прошлым летом он видел здесь умирающего енота. Он хотел притащить его домой, чтобы мама вызвала ветеринара. Но вблизи зверь казался очень страшным. Еноты вообще-то крупнее, чем кажутся по мультикам. А у этого был такой вид – того и гляди, укусит. Он побежал домой, чтобы хоть воды ему принести. А когда вернулся, то увидел только место, где у енота явно случились предсмертные судороги. Это было грустно. От грустных вещей у него портилось настроение. У него бывали в лесу случаи заблаговременных рыданий.
Это означает, что у тебя большое сердце, сказала Сюзанна.
Не знаю, скромно сказал он.
А вот и старая покрышка от грузовой машины. Тут тусовались старшеклассники. Внутри покрышки, припорошенные снегом, лежали три банки пива и туго свернутое одеяло.
Вы, наверное, любите потусоваться, сказал Сюзанне надтреснутым голосом Преисподник несколько секунд назад, когда они проходили ровно мимо этого места.
Нет, не люблю, сказала Сюзанна. Я люблю играть. И я люблю обниматься.
Ну и ну, сказал Преисподник. Похоже, скука смертная.
Где-то есть другой человек, который любит играть и обниматься, сказала Сюзанна.
Он вышел из леса, и ему открылся самый красивый вид из всех, какие он знал. Пруд сверкал замерзшей белизной. Ему показалось, в этом есть что-то швейцарское. Когда-нибудь он узнает точно. Когда швейцарцы устроят в его честь парад или что-то в этом роде.
Здесь следы Преисподника сходили с тропинки, он устроил себе минуту созерцания и поглазел на пруд. Может, этот Преисподник был не так уж и плох. Может, у него случился изнурительный приступ совести касательно доблестно сопротивляющейся Сюзанны у него на спине. По крайней мере, создавалось впечатление, что он немного любит природу.
Потом следы вернулись на тропинку, которая огибала пруд и шла дальше, к Лексон-Хилл.
Что это за странный предмет? Куртка? На скамейке? На скамейке, которую Преисподники использовали для принесения человеческих жертв?
Снега на куртку не нанесло. Внутри нее еще тепло.
Стало быть, недавно брошенная куртка Преисподника.
Довольно странный фетиш. Интригующий паралакс, если он когда-либо с такими сталкивался. А он сталкивался. Один раз нашел бюстгальтер на руле велосипеда. А однажды он нашел позади «Фресно» тарелку с целым стейком и гарниром. И его не тронул. Хотя выглядел стейк соблазнительно.
Что-то тут затевалось.
Потом на склоне Лексоу-Хилл, на полпути к вершине, он увидел человека.
Без куртки, лысый. Суперхудой. И в чем-то вроде пижамы. Поднимается с трудом с упорством черепахи, у него голые белые руки, торчащие из пижамных рукавов, как две голые белые ветки. Или из могилы.
Кто же станет оставлять куртку в такой день? Псих, вот кто. А этот тип был похож на психа. Как чувак из Аушвица или грустный, сбитый с толку дедушка.
Отец как-то сказал ему, Доверяй своему разуму, Роб. Если что-то пахнет говном, но на нем написано С днем рождения и воткнута свечка, то что это?
А глазурь сверху есть? сказал он.
Отец тогда проделал со своими глазами то, что он всегда делал, когда ответ не совсем попадал в точку, – скосил их.
Что сейчас говорил ему разум?
Что-то тут не так. Человеку нужна куртка. Даже если этот человек взрослый. Пруд замерз. Термометр-уточка показывал десять. Если человек псих, тем больше оснований прийти ему на помощь, разве не сказал Иисус, Блаженны те, кто помогают тем, кто сам не может себе помочь, потому что слишком психические, плохо соображают или имеют физические недостатки?
Он схватил куртку со скамьи.
Вот оно – спасение. Наконец, настоящее спасение типа того.
Десятью минутами ранее Дон Эбер остановился у пруда, чтобы перевести дыхание.
Он очень устал. Ну и дела. Черт знает что. Когда он тут выгуливал Йети, они шесть раз обходили пруд, трусцой поднимались на холм, касались камня наверху, рысцой бежали вниз.
Ты лучше шевелись, сказал один из двух парней, которые все утро вели дискуссию в его голове.
Конечно, если ты все еще не отказался от идеи камня, – сказал второй.
Которая нам по-прежнему кажется пижонской.
Одним, похоже, был его отец, другим – Кип Флемиш.
Глупые изменщики. Они поменялись женами, бросили поменянных жен, вместе бежали в Калифорнию. Может, они были геями? Или просто свингерами? Геями-свингерами? Отец и Кип в его голове расписались в своих грехах, и все втроем они заключили сделку: он простит их за то, что они, вероятно, геи-свингеры, и за то, что из-за них ему пришлось отправляться на Гонки мыльных ящиков[35] с одной только мамой, а они за это согласны дать ему основательный мужской совет.
Он хочет, чтобы все было аккуратно.
Это теперь отец говорил. Похоже, отец был как бы на его стороне.
Аккуратно? сказал Кип. Я бы использовал другое слово.
По небу пронеслась птица-кардинал.
Это было удивительно. По-настоящему удивительно. Он был молод. Пятьдесят три. И он так и не выступил с обращением к стране о сострадании. А как насчет путешествия по Миссисипи на каноэ? А как насчет того, чтобы пожить в шалаше близ тенистого ручья с двумя девчонками-хиппи, которых он встретил в 1968 году в сувенирной лавке в Озарках, когда Аллен, его отчим, в своих безумных очках-консервах, купил ему пакетик окаменелостей? Одна из девчонок-хиппи сказала, что он, Эбер, станет лисой, когда вырастет, и пусть он, пожалуйста, не забудет тогда ее пригласить. Потом девчонки-хиппи соединили свои золотистые головы и принялись хихикать над его ожидаемыми лисьими повадками. И этого никогда не…
Этого почему-то так никогда и не…
Сестра Вэл сказала, Почему бы тебе не попробовать стать следующим ДжФК? И он выставил свою кандидатуру на выборах президента класса. Аллен купил ему шляпу из пенопласта. Они сидели вместе, расписывали ленту на шляпе фломастерами. «ПОБЕДИ С ЭБЕРОМ!» А сзади: «ОН КЛАССНЫЙ!» Аллен помог ему записать пленку. С маленькой речью. Аллен куда-то унес пленку и вернулся с тридцатью копиями, «чтобы раздать».