– Прости, от меня пахнет как от пепельницы, – извинилась Катя, разглядывая представительных посетителей.
Мужчины в этом клубе выглядели как Валера: под сорок, холеные, но без претензий. Как минимум треть их спутниц на вид казались не старше Кати. Правда, одевались они иначе: короткие облегающие платья, шпильки. Камешки в сережках и колечках поблескивали то с одного столика, то с другого. К счастью, Валеру скромная одежда Кати не смущала. Он вел себя так, словно она была единственной женщиной в клубе. Это опьяняло.
– А сама куришь? – перекрикивая музыку, спросил он и пододвинул стул ближе к Катиному.
– Нет. Один раз попробовала, думала, не выживу – до того было противно.
Катя отпила пива с карамельным вкусом, пытаясь отогнать воспоминания о том вечере, когда Ян учил ее курить. Это было жуткое время. Но теперь, спустя несколько месяцев, оно казалось не настолько ужасным. Сейчас Катя могла бы многое рассказать Яну, без истерик и пятен на щеках.
А еще был второй раз. Она курила на ступенях какого-то клуба, перед тем как подать заявление об исчезновении Яна. О том времени Катя запретила себе вспоминать. Не дай Бог пережить такое снова, даже в мыслях.
Ян…
– Ты еще встречаешься со своим… кавалером? – Валера постучал о столик уголком квадратной шоколадки, которую подали к кофе.
– Я никогда с ним не встречалась. Просто снимаю у него комнату, – ответила Катя, надеясь, что ее голос прозвучал бесстрастно.
Возможно, она сказала правду.
Говорить о Яне с Валерой было неловко и болезненно.
– Почему вам, мужчинам, так нравятся надломленные женщины? – спросила она, осушив за раз полбокала.
– Прости? – Валера улыбнулся и положил руку на спинку ее стула.
– Мой… арендодатель впервые заговорил со мной, когда я была полностью раздавлена. Ты подобрал меня в ужасном состоянии.
Катя уловила, что Валера подобрался к ней слишком близко – даже учитывая громкую музыку. Ей не нравилось, что он нарушил ее личное пространство, но воздействие алкоголя помогало с этим мириться.
– …А если вспомнить литературных героев? Равик из «Триумфальной арки» встретил свою Жоан, когда она в невменяемом состоянии хотела спрыгнуть с моста. Пат из «Трех товарищей» смертельно болела, вроде чахоткой. Раскольникова тянуло к изможденной проститутке.
Валера смотрел на нее, улыбаясь одними глазами, теперь – густо карими, цвета кофе, который он пил. В этих глазах были и бессонница ночи, и удовольствие утра.
– Может, нам нравится вас спасать? – не отводя от нее взгляда, не давая и секундной передышки, предположил Валера. Его негромкий голос стирался музыкой, растворялся в полумраке, Катя едва улавливала смысл его слов. – Или хотя бы пытаться это сделать.
Их лица оказались очень близко. Взгляд Валеры уже выражал что-то другое, но Катя не могла понять, что именно.
Не опускать взгляд… Не опускать…
Любуясь, Валера пропустил между пальцами ее волосы. Очень нежное прикосновение, от которого захотелось прикрыть глаза. И пока Катя боролась с этим желанием, его ладонь оказалась у нее на затылке – не отстраниться, а его губы уже мяли ее рот. Катя попыталась вырваться. Валера послушно остановился, подождал, пока шок в ее глазах сменится изумлением, и снова проник языком ей в рот.
Катя больше не сопротивлялась, неуверенно отвечала на его настойчивые поцелуи. Потом он тепло коснулся губами уголка ее губ, словно поставил точку, и еще долго разглядывал ее лицо. По этому взгляду было заметно: Валере нравилось то, что он видел.
Катя, ошеломленная, не могла произнести ни слова. Горели щеки. Горели губы. Горел подбородок, расцарапанный легкой щетиной.
Ее обескураживало то, как запросто Валера перешагнул расстояние от человека, который подвез ее на машине, до человека, который засовывает язык ей в рот. И еще от того, что ей не было противно или неприятно. Просто… никак.
– Поехали ко мне, – сказал Валера.
– Зачем? – вырвалось у Кати.
Валера улыбнулся, искренне, словно она пошутила. Пожал плечами.
– Продолжить то, что мы начали.
Катя смотрела на него, не шевелясь. Потом встала, как можно спокойнее.
– Мне пора, – она искала кошелек, но никак не могла нащупать его в глубокой сумке с множеством карманов.
Валера молча наблюдал за ее действиями. Потом взял Катю за локоть и усадил на стул.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два, – с каменным лицом произнесла Катя, сложив руки на сумке.
– А мне тридцать восемь. Я намного старше тебя. И не очень люблю игры. Поэтому говорю как на духу. Я разведен. У меня есть деньги и большая пустая квартира. Я не любитель мимолетных романов, но и не ищу спутницу на всю оставшуюся жизнь. Просто хочу, чтобы кто-то был рядом. А ты мне нравишься. Очень… – он положил ладонь на ее колено. – Катюша… Ты же не ребенок, должна понимать: если я и дальше буду подвозить тебя, то рано или поздно ты все равно окажешься в моей квартире. И не для того, чтобы просто поговорить, – он приподнял пальцем ее подбородок. Катя смотрела ему в глаза. Их матовый блеск успокаивал, говорил: все будет хорошо. Но так, как захочет он. – Я могу подождать, если тебе по какой-то причине это важно. И спрячь свой кошелек. Тебе не нужно ехать ко мне только потому, что я собираюсь заплатить за пиво.
Валера жестом попросил у официанта счет.
– Так что ты предлагаешь? – бесстрастным голосом спросила Катя, словно и в самом деле обсуждала сделку.
Валера отсчитал купюры и положил их на блюдце.
– Я предлагаю тебе сходить со мной на балет. Пойдешь?
Она молчала.
Ян ускользал от нее, растворялся в темноте.
– Да, – словно сама себе ответила Катя.
Глава 25. Разлом
Его приняли на работу.
Вообще-то, его приняли еще три недели назад, сразу после собеседования, на котором всего-то и нужно было показать умение трепать языком. Но пришлось подождать, пока уйдет в декрет его предшественница. Сегодня Яну позвонили, чтобы согласовать детали.
Меньше чем через сутки он официально станет менеджером по продаже бухгалтерской системы 1С. Будет делать первичный обзвон базы и перенаправлять клюнувших на предложение клиентов в отдел продаж. Яна передергивало от мысли, что придется сидеть за рабочим столом, в костюме (зачем костюм, если не нужно общаться с клиентами вживую?!), приходить к определенному времени и уходить по часам. Пять дней в неделю. Но если это именно то, что нужно Кэт, если эта глупость сделает ее счастливой, пусть так и будет.
Черт знает, где ее носило с утра, но свою смену она бы точно не пропустила, так что Ян решил сообщить ей новость аккурат перед началом рабочей ночи. Он стоял в вестибюле клуба, того самого, где оставил Кэт в День всех святых, и вглядывался в окно.
Вход в казино был виден как на ладони. Стекались дилеры. Спешила просадить деньги шпана. Кэт опаздывала.
Странно, но казино больше не вызывало в нем эмоций. Когда-то – не так и давно – оно было частью его организма, как рука или нога. Но теперь этап жизни закончился и начался новый, названия которому Ян еще не придумал. В голове крутилось что-то связанное с кабинетной работой, но к такому варианту привыкать не хотелось. Потом, если и вытравишь его из памяти, след все равно останется, как от сведенной татуировки.
Моросил дождь. Капли стекали по стеклу вместе с мокрым снегом. Ян подумал, что пальто Кэт не подходит для декабря, и надо бы купить ей теплую куртку. С первой зарплаты.
Зазвонил мобильный. Ян поспешно вытащил телефон из кармана. Номер не определился. Приятный женский голос попросил Яна перейти дорогу и заглянуть в казино.
Ян оглянулся. Как они его заметили?
– Мне запрещено появляться в казино.
– Это личная просьба Султана Ахмедовича, – ласково пояснил голос.
Ян оперся ладонью о стекло. Опустил голову.
– Хорошо. Я приду.
Валера больше не приглашал ее домой.
Обычно они встречались по вечерам, когда его рабочий день уже закончился, а ее смена еще не началась. Ходили в кино, на концерты, на каток. Валера, не стесняясь, обнимал ее на людях, и, наверное, со стороны они выглядели как влюбленная пара.
Он был смешной, галантный и добрый. Не скупился на комплименты. Казалось, Катя одинаково нравилась ему и в коктейльном платье на презентации нового клипа какой-то там «звезды», и в джинсах и шапочке на катке.
Они сидели за шатким пластмассовым столиком в одном из торговых центров. Катя потягивала колу. Валера заказал чашечку кофе, но не притронулся к напитку. За высокой прозрачной оградой носились на коньках люди всех возрастов, пестрые, воодушевленные. Играла романтическая мелодия. По льду скользили цветные пятна светомузыки.
– А у меня сегодня день рождения, – сказал Валера, поглаживая Катину ладонь.
Взгляд у него был лучистый, с тонкими морщинками в уголках глаз. А улыбка такая… беззащитная. Иногда рядом с Катей он казался юным и ранимым. Вот как сейчас.
– У меня нет для тебя подарка, – извиняясь, ответила она.
– Вообще-то, есть. Можешь сегодня сказать на работе, что заболела?
– И что мы будем делать вместо моей работы? – с любопытством спросила Катя.
– Поедем ко мне.
Покинув кабинет Султана, Ян подошел к Мадлен, но она, беспокойно вглядываясь в его лицо, только коснулась цветка в волосах, словно поправляла прическу.
Прослушка.
Ян тускло улыбнулся и, поцеловав ее в щеку, ушел.
Ночь он провел в баре в квартале от казино, выцедив пару стаканов виски. Ближе к шести утра вызвал такси и попросил водителя припарковаться во дворе, через дорогу от паркинга, где стояли служебные машины. После смены на них развозили по домам особенно ценный персонал.
Ян прождал больше получаса прежде, чем из глубины паркинга выполз черный джип. Если бы на ближайшем светофоре Мадлен не приоткрыла окно, чтобы покурить, Ян бы вряд ли различил ее лицо сквозь затемненное стекло.