– Ты красивая, Катюша… Но не моя. Ты рядом, но тебя словно нет. Даже в этой постели. А я хочу не только твое тело, но и душу, – серьезно произнес Валера и уже наигранно жалобно добавил: – Хотя бы кусочек!
Катя смотрела на него и молчала. Ну что она могла сказать? Что ее душу он не получит? Она пробовала почувствовать к нему хоть что-то, кроме благодарности, даже заставляла себя, но все без толку. Что и ее тело ему не принадлежало, потому что не откликалось Валере так, как когда-то Яну? Даже сейчас она с трудом сдерживала себя, чтобы не убрать его руки со своих бедер. Влажно и неприятно.
Но чем она хуже Марго, леди большого города, женщины, которой восхищался Ян? Да, у Кати не было ни парика, ни очков в толстой оправе, но были лицо, руки и ноги, и все это могло играть, создавать другую женщину, ту самую, которая приспосабливается к любым обстоятельствам.
– Что, голова болит? – издевательским тоном спросил Валера.
– Нет, не болит, – ответила Катя и склонилась к его губам.
Глава 29. Новый год
В качестве платы за аренду подвала владелец клуба попросил выступить в новогоднюю ночь. Ян согласился, не без некоторого трепета. Он не выступал больше десяти лет.
Днем Ян поднялся на сцену, чтобы представить, как будет выходить, где стоять, что играть. Вообразил в руках инструмент, расправил плечи, тряхнул кистями рук. Что-то было не так.
Ян затащил на сцену барный стул. Сел на край – и застыл. Он уже видел эту картину: когда бредил у старухи. Так же сидел на высоком стуле, в черной шляпе, сдвинутой на лоб. У него были пустые руки. На него смотрели пустые кресла, обтянутые красным велюром. И еще был запах, которого он не помнил. Но сейчас Ян вспомнил другой запах, аромат Кэт, и в груди защемило.
Забудь… Вычеркни…
Он прикрыл глаза – и резко их открыл. Прищурился, заслоняя глаза рукой: кто-то включил рампу.
– Отлично смотришься, – раздался голос Марты.
– Ты тоже.
При этом ни один из них не видел другого.
Но Марта чувствовала его. Как дельфины улавливают ультразвук, так и она ловила волны интонаций, настроений и составляла по ним картинку. Иногда Яну казалось, что эта картинка более верная, чем та, что видел он.
Вполне возможно, он и вправду отлично смотрелся.
– Ты же останешься на представление? – спросил Ян. – Слышал, сегодня выступает некий Воронцов.
– Ворон, – послышался ее голос за пеленой света. – Стань незнакомцем. Просто Вороном, одним из многих и не похожим ни на кого, потому что твои крылья цвета золота. К тому же подумай об афишах. Как привлекательно на фоне клубного света будет смотреться молодой мужчина, весь в черном, в черной шляпе. Его губы едва касаются мундштука саксофона. Сакс сияет так ярко, словно в него засосало солнце, и оно вот-вот прольется музыкой… – голос Марты постепенно приближался, становился громче. – На первый взгляд кажется, что под шляпой может скрываться кто угодно. Но поклонники знают: если присмотреться, можно увидеть рваную полосу шрама. Это будет твоей визитной карточкой. След от драки с другими воронами.
– Слишком красивая история для обычного человека, – усмехнулся Ян.
– Человек, который играет такие импровизации, как ты, не смеет называть себя обычным, – возразила Марта. – Так что подумай. Однажды Ян Воронцов может исчезнуть. Останется только Ворон. Никто не будет знать твоего настоящего имени.
Тем же вечером Ян долго выбирал майку между пятью черными. Примерял у зеркала подаренную Мартой шляпу. Репетировал позы, при которых шрам был бы заметен меньше. Потом приподнял шляпу тремя пальцами – поздоровался сам с собой – и долго-долго смотрел в глаза своему отражению, пока не стало казаться, что оно принадлежит другому человеку.
Этим вечером для пьяных клиентов клуба Ян сыграл то, чего они ждали. Сначала немного бодрой джазовой импровизации. А потом вместе с молодой группой: вокалистка, контрабас и ударные, – полтора часа лабал что-то бесшабашно веселое в стиле «Billy’s Band». Казалось, толпе нравилось.
Среди посетителей были знакомые лица. Была Мариша. Она сидела с высоким мужчиной, похожим на ручку «Паркер». Паркеру было некомфортно, а Мариша наслаждалась. Узнала ли она в Вороне бывшего любовника? Впрочем, его это мало волновало.
Затем, прихватив из бара бутылку виски, он спустился в подвал. Ян хотел встретить Новый год так, как собирался его провести. В месте, которое любил, играя музыку, которую любил, опустошая бутылку с напитком, который тоже ему очень нравился.
Он подтянул к столу напольную вешалку, повесил на нее чей-то халат, черный, блестящий, как только что сброшенная змеиная кожа. Набросил на «плечи» халату боа из розовых перьев, на верхний крючок нацепил шляпу.
– Хороший выдался вечер. Отметим? – Ян налил себе треть стакана виски, бутылку пододвинул к свисающему рукаву халата. – С наступающим! – чокнулся с бутылкой и осушил стакан. Налил еще.
Когда Ян услышал шаги на лестнице, он был уже прилично пьян.
Марта принесла шампанского и два бокала. Села на край стола, заслонив собой вешалку с халатом. Солнцезащитные очки, которые она надевала на людях, в полутемном подвале показались Яну до смешного неуместными. Он снял их, и не подумав спросить разрешения.
Открывая шампанское, все смотрел Марте в глаза, которые теперь не казались мертвыми. Скорее, выдавали в ней инопланетянку, прилетевшую оттуда, где такие глаза считались нормой. Просто они различали картинку каким-то другим способом – без фотонов и преломления света, без палочек и колбочек.
Под рев толпы сверху, отсчитывающей секунды до наступления Нового года, Ян с Мартой выпили по бокалу шампанского и ровно в полночь, как принято, поцеловались. И, как-то само собой, дружеский поцелуй перешел в поцелуй любовников. Ян и не думал себя сдерживать. Он был пьян, а тело требовало плоти.
За дверью гудела толпа, но в vip-комнате, снятой только для них двоих, было тихо, как в убежище. Блестели уютные диваны из светлой кожи. На столе, укрытом белоснежной скатертью, стояла белоснежная посуда. Таяли зажженные свечи. Их мерцающий огонь отражался в серебряных столовых приборах, в оконном стекле. За стеклом падал снег. Настоящий Новый год.
– Мой новогодний подарок! – Валера достал из-под накрахмаленной салфетки длинный футляр из красного бархата.
– Мы же договорились! – пожурила его Катя.
– Мы договорились не покупать друг другу подарки. Но дело в том, что к тому моменту я подарок уже купил. Так что формально договор не нарушен.
Он обошел Катю, отвел ей волосы за плечо и застегнул на шее цепочку с кулоном в виде сердца, в его камешках отблески свечей преломлялись всеми цветами радуги. Катя коснулась пальцами кулона, оглянулась в поисках зеркала, но не нашла и встретилась взглядом со своим отражением в стекле.
– Спасибо! Очень красиво! – искренне поблагодарила она.
Когда-то даже мечты об этом казались несбыточными, нереальными, но Катя все равно пыталась воплотить их с упрямством сумасшедшей. И вот результат: она, роскошная молодая леди, сидит в роскошном ресторане, принимая роскошный подарок от роскошного мужчины.
Катя перевела взгляд дальше, за стекло. Там, через дорогу, за окнами, похожими на витрины, толпились посетители Макдональдса. Девушка, серая мышка, сидела у самого окна, задумчиво глядя на дорогу. У нее были темные волосы, кое-как собранные в низкий хвост, лошадиная челка до бровей и очки, как у Гарри Поттера. Эта девушка напоминала Катю полугодовалой давности, которая сидела там же, за тем же столиком, и смотрела в окна ресторана напротив. Катя помнила скатерти, которые выглядели хрустящими даже с такого расстояния. Помнила свечи. Помнила, какая осанка была у женщины по ту сторону окна, какими элегантными казались движения. Теперь Катя сама превратилась в ту женщину, а место в Макдональдсе заняла другая девушка, другой «чудик».
Катя рассматривала незнакомку и думала, что жизнь похожа на рулетку. Ждешь чего-то, ставишь на цвет или – если рисковый или глупый – на число. Шарик мечется по ободу и попадает на сектор, который невозможно предугадать. Ну как можно было предугадать, что хозяином комнаты окажется Ян? Или что после вечеринки ее подберет именно Валера?
Только как убедиться, что она выиграла? Кто знает критерии выигрыша и проигрыша в этой большой Игре?
Глава 30. День рождения
Кате не нравились сюрпризы, ради которых приходилось завязывать глаза. Не нравилось нащупывать носком сапога ступени. Не нравилось угадывать по звукам, куда ее ведут, даже если руку сжимала ладонь Валеры.
– Катюша, ну что ты так напряглась! Расслабься! Сейчас метра три ровная дорога.
Катя по-прежнему делала медленные осторожные шаги.
Она слышала далекие гудки машин, звон колокольни. Кто-то обгонял их. Кто-то разговаривал по телефону.
– Готова?
Валера снял с ее глаз повязку – и Катин взгляд уткнулся в серебристый «Гольф», сияющий в холодных солнечных лучах. Рядом припарковались другие новенькие «Фольксвагены», но они казались тусклее.
– С днем рождения, Катюша! – Валера вложил ей в ладонь маленький гладкий ключ.
– Ты помнишь?.. – спросила она, не отводя глаз от машины.
Это было слишком. Слишком… волшебно. Катя не раз слышала истории о подобных подарках, но не думала, что когда-нибудь окажется на месте счастливой обладательницы. Она будто сразу перешагнула несколько ступенек лестницы, по которой продолжала взбираться.
– Первое января. Сложно не запомнить такую дату.
Валера подал знак, и словно из воздуха возник мужчина с букетом орхидей.
Катя неотрывно смотрела на машину.
– Ну, что скажешь? – Валера обнял ее.
– У меня прав нет… – выдавила Катя, машинально принимая букет.
– Будут, Катюша, будут! – Валера сгреб ее в охапку и поцеловал. И этот поцелуй показался Кате слаще, чем все предыдущие.
Днем первого января Ян проснулся в подвале клуба с ощущением тяжелого похмелья. Размотал завязанный вокруг шеи розовый боа. Кое-как оделся и, пошатываясь, вышел на улицу. Мороз, пришедший после оттепели на голую землю, пощипывал нос. Спустя сотню метров, с трудом удерживая равновесие на льду, Ян осознал, что оставил в подвале саксофон. Вслед за этим вспыхнул какой-то неясный образ, связанный с Мартой, – и потух. Ян остановился на мосту, чтобы перевести дыхание, облокотился о перила. Внизу на серо-бурой земле редкими пятнами лежал снег, исполосованный железнодорожными путями.