Форма зависит от длительности: без длительности нет формы. Понятие формы следует из понятия самой последовательности. Вне времени форма бесформенна. Вот почему «форма есть пустота, и пустота есть форма», как утверждает Сутра сердца.
Форма, таким образом, – феномен восприятия из направления измерения «вовне» или «внутри» тех, которые доступны механизму сознания, причем такое дальнейшее направление воспринимается как длительность. Вот почему форма признается «иллюзорной», когда дальнейшее направление измерения становится доступным сознанию. Форма внезапно перестает быть реальной («вещью») в момент такого «пробуждения», поскольку измерение, толкуемое как длительность, открывается как объем, в который теперь включается трехмерность [24].
Этот всеохватывающий объем, превосходящий все и присущий всему, известен как «безвременность», так безупречно названный потому, что его проявление известно как «время», а временной характер его объема сознается как размерность и интерпретируется как четвертое измерение формы. Теперь понятно, что форма не является независимой структурой внутри измерительной модели, как можно было бы предположить, а в действительности представляет собой видимость, состоящую исключительно из направлений измерения, воспринимаемых из источника.
Безвременность, или пустотность формы, состоящей из четырех направлений измерения, где форма проявляется в трех направлениях, а четвертое интерпретируется как длительность, должна рассматриваться как высший всеохватывающий объем, из которого наблюдается трехмерный объем, подобно тому, как из трехмерного объема можно наблюдать только плоскости и линии. Следовательно, именно потому, что этот сверхмерный объем, из которого мы наблюдаем, представляет собой то, что мы есть, как «Я», мы не можем сознавать его объективно, и поэтому вынуждены выражать его как «время», чтобы было возможным восприятие формы. Ведь без длительности и последовательности форму в трехмерном объеме воспринимать невозможно.
Отсюда следует, что время, как размерность пространства, как одно из четырех направлений измерения, составляющих четырехмерный суперобъем, является элементом нашего проявления, а «пространство-время», то есть объем и длительность, проявляющие форму, – это просто техническое определение того, что мы есть, в процессе объективизации.
Помимо того, что мы есть как объективированные видимости, мы по определению больше ничто, не что-то, поскольку необходимо быть чем-то, чтобы быть воспринимающим. Но никакой субъективной воспринимаемой «вещи» не может быть, поэтому не может быть и никакого воспринимающего, который мог бы воспринимать или восприниматься как объект, ведь речь идет о субъекте всего восприятия. Концептуальный субъект воспринимающего, воспринимания и восприятия не может быть воспринимаемым, поскольку воспринимающий искатель есть искомый восприниматель, а искомый восприниматель есть воспринимающий искатель.
Следовательно, то, что мы есть, – безвременно, так же как то, чем мы кажемся, – временно, и безвременность есть то, что составляет N-ное измерение, которое как «N» также представляет собой Ноумен.
Замечание: На случай, если возникнет путаница в отношении значений терминов «направление измерения» и «измерение», они оба означают измерение, но первое конкретно указывает на направление, находящееся под прямыми углами ко всем другим направлениям (лишь три из которых воспринимаются органами чувств), а последнее, когда того требует смысл, может также подразумевать «объем» – тот объем, который получается в результате такого измерения под прямыми углами. Например, «объем» состоит из трех или более «направлений измерения», каждое из которых также известно просто как «измерение», как и сам получившийся в результате «объем».
65 Определение ноумена
Ноумен – это субъективный аспект феномена, то есть объективного аспекта. Первый – отрицательный, последний – утвердительный.
Феномены не могут существовать отдельно от ноумена, они являются его объектами как проявления.
Ноумен не существует – ни проявленно, ни непроявленно, это просто концепция.
Следовательно, не обладая ни бытием, ни не-бытием, «ноумен» представляет собой полное отсутствие обоих как объектов восприятия, оставаясь вербальным символом, представляющим источник и начало самой концептуализации, которая, конечно же, включает в себя все возможные виды восприятия.
И он непостижим, поскольку концептуальное не может осознать свой источник.
Замечание: Может показаться, что термин «ноумен» может использоваться либо как противоположность «феномену», либо как указатель на необъектный источник всего сознания в зависимости от контекста. Но настоящая противоположность «феномену» – это «не-феномен», и их взаимное отрицание – это концептуальное отсутствие не-феномена, то есть ноумен.
66 Обсуждая безвременность
Мысль принадлежит сфере рассудочного, поэтому подвержена течению времени. Вот почему следует избегать мысли в поиске пробуждения к безвременности, и только в этом случае.
«Единая мысль», или «мысль Абсолюта», или «абсолютная мысль» – согласно прихоти переводчика, – о которой говорил Шэньхуй, не рассудочна, мгновенна, спонтанна и свободна от сознаваемой длительности. Любая возникающая длительность возникает лишь феноменально, в рамках пространства-времени, и интерпретируется как после-мысль, другими словами, изначальное интуитивное понимание становится двойственно постижимым. Когда это происходит, «единая мысль» уже потеряна, и пробуждение остается в стороне.
Каждое «событие», которое становится диалектически постижимым, находится в рамках пространства-времени. Ноуменальность абсолютно безвременна, лишь безвременное – то, что-мы-есть, в противоположность временному, нашей видимости, проявленной как пространство-время. Все чувственное восприятие временно, только когда ум «постится», мы пребываем в состоянии доступности. Таково объяснение, простое и очевидное, сути учения Учителей, а также воображаемых и предполагаемых «методов» приведения «нас» в состояние доступности для возвращения в осознанную безвременность.
Таким образом, концептуальность – это абсолютная преграда для непосредственного объединения в одно целое. Осознание этого должно уничтожить все мнимые доктринальные «таинства». Религии пытаются учить этому, но без понимания. Они делают из этого святое таинство и возводят на его основе угнетающую структуру абстрактной и конкретной мифологии. Без сомнения, это может быть Путем, но он неизбежно собьется в крайность.
Все формы «различения» и «медитации»[25] подразумевают активность двойственного, или разделенного, ума, чья мнимая деятельность зависит от длительности. Если же это не подразумевается, тогда эти термины не используются для передачи единственного смысла, заложенного в них этимологически, и, следовательно, неприменимы в данном контексте, поскольку без семантической аккуратности точное понимание неосуществимо. Подобным же образом «духовные дисциплины», методы, техники и практики любого рода неизбежно произвольны и подчинены длительности, поэтому подобные виды деятельности несовместимы с возвращением в безвременность и становятся препятствием для возникновения такого возвращения.
Все это, по-видимому, было известно великому китайскому философу-метафизику Чжуан-цзы, величайшему толкователю Дао, как и его предшественнику Лао-цзы. Его учение о ненамеренном действии и посте ума, будучи вневременным, указывает путь, безусловно ведущий прямо к прозрению безвременности. Это учение, несколько затуманенное мистицизмом, было впоследствии включено в буддизм Махаяны и достигло своего апогея в Великой Колеснице в том виде, в каком его проповедовали великие пробужденные Учители династии Тан. Это учение живо и по сей день в современном китайском учении чань и японском дзен, хотя и находится в упадке.
Освобождение – это свобода от ловушки длительности, поскольку эта мнимая «ловушка» феноменального отождествления является всецело результатом последовательности, или «времени». И также все, что подразумевается под понятиями «кармы» и «перерождений», относится к причинно-следственным связям и зависит от последовательности – это временные феномены и потому, как учат Учители, они должны немедленно исчезать с возвращением в безвременность.
Видимая вселенная проявляется в уме посредством пяти чувств, которые воспринимают ее, и шестого чувства, которое осознает ее, и она состоит из трех компонентов – направлений феноменальных измерений, или «пространства», и четвертого измерения, времени. Все это представляет собой объективизацию необъектного, и потому бесформенного и «пустого» суперобъема, который есть Безвременность.
Таким образом, феноменальная вселенная есть Безвременность, или ноумен, объектно проявленный в трехмерном объеме посредством последовательности «времени». В необъектности это просто безвременный ноумен.
Мы не можем представить себе что-то вне контекста времени. Безвременность абсолютно немыслима, ее невозможно вообразить. Это простое утверждение объясняет, почему Учители всегда указывают нам на «мысль» и «концептуальность» как на препятствие к «пробуждению».
Пробудиться – значит проснуться от глубокого сна последовательного времени в нормальное состояние того, что мы есть вне времени. Почему мы не способны осознать безвременность концептуально? Почему безвременность непостижима?
Разве ответ не очевиден? Кто пытается постичь кого? Что ищет чего? Хвосты не ловятся котятами!
Почему мы не можем объективировать