Безвременность?
Нет двух умов. В этом причина. Великие Учители, столь далеко разделенные во времени и пространстве, как Хуанбо и Рамана Махарши, оба категорично утверждали это в буддийском и ведантическом контексте соответственно, и все великие Учители подразумевали то же самое.
«Ум» как таковой не может пытаться объективировать то, благодаря чему он способен объективировать, поскольку для этого ему пришлось бы объективировать то, чем он сам является. Только волеизъявление пытается, а ум не реагирует. Как может объективирующий ум объективировать объективирующий ум, который объективирует?
То, что объективирует безвременность, здесь называется «умом», но их не два, они не различаются. Как их может быть два, как они могут различаться? Разве у нас две феноменальные головы? Или даже одна? Это просто два концептуальных образа, используемых для описательных целей, один – в психологической терминологии, другой – в физической, и оба являются условными описаниями того, что мы есть.
67 Строение феноменов
Все объекты составлены из трех измерений и длительности, благодаря которым они воспринимаются в виде формы.
Форма состоит из измерений, которые также являются процессом ее восприятия, и этот процесс восприятия оказывается идентичным тому, что воспринимается. Поскольку форма – это только процесс восприятия, там не остается места для воспринимающего как такового. Воспринимаемая форма сама по себе является воспринимающим, восприятием и воспринимаемым. С точки зрения измерений это, как указывал Падмасамбхава и другие Учители и часто повторяли неубежденные, кажется очевидным и неизбежным.
Также там нет места ни для какого «проектора» формы, если вдруг у кого-то возникнет ностальгия по такой ненужной не-сущности: воображаемый «проектор» – это воспринимающий, и нет никакой «вещи», которую можно было бы проецировать. Здесь «вещи» становятся проявленными, они не существуют как «вещи», и воспринимающий их – это все, что они есть. Единственное «событие» – это процесс восприятия формы, и механизм такого «события» – это измерение в трех направлениях, называемых «пространством», и в четвертом, называемом «временем». Такой процесс восприятия есть тотальность «события» – его происхождение, его строение и его проявление: процесс его восприятия есть воспринимаемое.
Разве мы не избавились от двойственности? Разве мы не разоблачили ее как теорию, не соответствующую фактам, как неточную интерпретацию, подобную теории о том, что Земля плоская, или утверждению, что Солнце вращается вокруг Земли? Разве это просто не ошибка суждения, основанного на мнимой видимости? Все концептуальные сущности, привычно вводимые в картину, оказываются домыслами, путаными и ненужными. Вымысел, все вымысел! Предполагаемое «событие» – это просто восприятие предполагаемого «события», и процесс его восприятия и есть его проявление, то есть его пространственно-временное построение. На этой картине просто нет места ни для «субъекта», ни для «объекта». Все, что там можно найти, – это само мнимое, или феноменальное, «событие», чувственное восприятие, которое является аспектом ноуменальности, и больше ничем. То, что мы есть, неотделимо от того, что мы воспринимаем, и то, что мы воспринимаем, неотделимо от того, что мы есть. Объекты неотделимы от субъектов, как и субъекты – от объектов. Феномены неотделимы от ноумена, как и ноумен – от феноменов. Ничто феноменальное неотделимо от того, что мы есть ноуменально, а оно абсолютно никак не проявлено. Как концепции, мы – не-концептуальность, как вымысел, составленный из пространства-времени, мы – бесконечная безвременность. Что еще тут скажешь?
Замечание: Нас беспокоят еще такие признаки формы, как качества и функции? Материалы, характеристики, то, что «форма» «совершает», будь то машина или животное? Это толковательные концепции, зависящие от «времени» и основанные на «энергии привычки», или памяти. Эти кажущиеся действия являются разработками психики, деталями, наполняющими феноменальную картину, для которой больше ничего не требуется и не совершается. Эмоциональные и интеллектуальные проявления – это также сложные на первый взгляд толковательные психические разработки, но это не означает, что их феноменальное выражение непосредственно ноуменально. Вот почему попытка простодушных набожных людей придать божественное, то есть ноуменальное, происхождение таким концепциям и эмоциям, как, например, «божественная любовь», довольно ошибочна и вводит в заблуждение. Все это ясно описано в нескольких сотнях слов небольшой Сутры сердца, в правильном изложении, то есть при прочтении от лица субъекта, как если бы говорил Бодхисаттва Авалокитешвара, а не от лица объекта, то есть ищущего ученика, хотя на первый взгляд может показаться, что форма ее изложения, переданная переводчиками, отчаянно пытающимися объективировать все, скрывает это.
II
Давайте проанализируем эти разработки психики, следуя примеру Сутры сердца.
Эмоции неотделимы от намеренного действия, так же как ментальная активность неотделима от мышления.
Все скандхи существуют только концептуально: они представляют собой аналитический аппарат, стремящийся показать, что феноменальная жизнь и так называемый космос – это сознавание жизни в видимом космосе, определяемом временем и пространством, которые в свою очередь представляют собой то, что мы есть с точки зрения этих измерений.
Поэтому они не могут быть пятью различными «вещами». Они не разделены, но они и не «одно». Они тоже – феноменальный аспект того, что мы есть, то есть Я.
Пять чувств отвечают за восприятие, а шестое – за сознавание восприятия. Пять скандх составляют полный механизм психики вплоть до сознавания событий и включая его. В общем, скандхи представляют собой как восприятие, так и его толкование.
Форма, или проявление, – это функционирование, праджническое функционирование, чей статический аспект – дхьяна, а «ум» объективирует себя посредством чередования субъективного и объективного. По существу, есть только восприятие и сознавание, то есть это функционирование, и это все, чем нас можно назвать.
Нет ни творения, ни разрушения,
Ни судьбы, ни свободы воли,
Ни пути, ни достижения —
Это окончательная истина.
Шри Рамана Махарши
68 Природа Космоса
Мы – природа Космоса, и никакой другой природы у него нет.
В Космосе нет ничего религиозного,
Потому что нет ничего религиозного в том, что мы есть.
Таковы факты. «Мы», конечно же, – это все воспринимающие существа.
И что мы есть – это Я.
Простая истина такова:
Временность не отделима от Безвременности и наоборот.
Ничто временное не отделимо от того, что мы есть безвременно.
И оно полностью свободно от какой бы то ни было видимости.
Все различия иллюзорны (феноменальны).
Феноменально все различия кажутся абсолютными: таковы различия всего двойственного. Но с позиции недвойственности, при полном концептуальном отсутствии, такие «различия» просто не могут возникнуть, поскольку само различие – это концепция.
В таком полном концептуальном отсутствии нет ни сознаваемого объекта, ни сознающего субъекта. Я-функционирующий больше не функционирую как субъект или объект. Я больше не разделен. Будучи расщепленным, Я пребываю во «времени», будучи целостным, Я не знаю никакого «времени».
Концептуальное отрицание невозможно помыслить, и оно не может быть «одним», что также – концепция. Оно просто не является чем-то, что можно помыслить как некую вещь. Почему? Потому что то, что оно есть, – это то, что есть Я, который не мыс- лит.
Это то, что мы есть: ни что-то, ни ничто. Это просто Я, даже не «Я-йность». Мы как Я – эта безвременная бесконечность. Но какая именно безвременная бесконечность? Какой бесконечной безвременностью мы можем быть, как не «Я есть (ЭТО), которое Я есть»?
Комментарий
Обычно людям требуется много времени, чтобы осознать это. Возможно, это слишком очевидно, чтобы было легко это осознать. Но когда однажды это стало ясно, разве тогда уже не будет по-настоящему трудно не осознавать этого?
Фраза «слишком очевидно» в действительности означает, что это находится здесь всегда, «прямо перед глазами», как говорят Учители, как очки, сквозь которые ты смотришь, не осознавая их.
Еще точнее: поскольку «это» невозможно превратить в объект, требуется субъективное смещение, чтобы «быть» этим, даже интуитивно. Возможно, такое субъективное смещение, которое, будучи постоянным, становится пробуждением от кошмара «связанности».
69 T. N. T.[26]
Тебя оскорбит, если я скажу, что кто-то обозвал тебя дураком?
Как такое возможно? Только объект может оскорбиться.
Несомненно, и, возможно, только дурак! Ну и что?
Черт возьми, я не объект!
Так тебя невозможно оскорбить?
Меня невозможно оскорбить. И я не могу быть объектом гипотетически оскорбительного эпитета.
Почему?
По той же причине: только объект может быть дураком.
То есть ты также не можешь быть дураком?
Как то, что я есть, то есть как Я, я не могу быть вообще никаким объектом. Это очень просто!
И, возможно, очень глубоко!
Разве это не открывает путь прямо внутрь?
Но ведь вокруг столько дураков! Тогда кто они? Кто такой дурак, или кто угодно еще, когда его так называют, так судят, навешивают такой ярлык?
Всякий, кого так называют, так судят и навешивают такой ярлык, конечно же! Кем еще они могут быть? Кого еще это может волновать?
Не объект, но субъект?
Объект, о котором идет речь, – это просто субъект объекта. Гипотетический объект, к которому применен такой эпитет, остается незатронутым и незатрагиваемым. Идея, суждение, эпитет или что-либо еще, чем бы оно ни вызывалось, относится исключительно к уму, в котором оно возникает, и не существует больше нигде и ни в какой иной форме, кроме как в форме слухов.