– А где можно отыскать второй такой шар? – с завидной настойчивостью выпытывала Луара. От неё шли другие вопросы, по мере изменения русла с информацией. Всё это в сумме помогало определиться, и после бормотания Марге удалось нащупать верный ответ. Она долго сомневалась, рассказать ли о новой тайне, но шар по этой теме иного варианта не оставил, только поведать! Повествование поразило всех присутствующих до глубины души.
Оказалось, что на Земле подобных устройств больше нет. Но! Есть сразу четыре в техническом тайнике на спутнике планеты! То есть на Луне. Причём нетрудно было догадаться, что начни толстуха водить пальцами второй руки по глобусу ночного светила, как отыщется и точное место того самого тайника.
– И как найти мне связующую, которая могла бы выслушивать подсказки моего Люйча? – вопрошала принцесса. Ответ родился без лишнего словоблудия.
«Когда иной шар побывает у тебя в руках, нужная подсказка по поиску связующей будет передана через Маргариту-Иллону Толедскую».
Что переводилось на язык простых понятий, как: «Вначале насобирайте денег на постройку нового дома, потом постройте его, и только тогда думайте, как лучше расставить тумбочки вокруг своей кровати! Причём и тумбочки будет расставлять наше доверенное лицо!»
В самом деле, Луна хоть и близко и видна часто, а потрогать её рукой – проблема не ближайшего года. А уж на раскопки лунной поверхности и на доставку желаемого «зонда поддержки Догма-16 или 17», ещё уйдёт не одно десятилетие. И это – в лучшем, самом оптимистическом варианте. А если ещё и утечка такой вот вселенской информации произойдёт, то стеклянного шарика точно потомкам принцессы Луары не видать как собственных ушей. Те же американцы уничтожат любого, хоть полнаселения планеты, лишь бы добраться до технического секрета иной цивилизации.
Именно об этом в первую очередь подумал принц, постаравшись донести свою мысль до всех трёх женщин.
– Если о нашей тайне узнают посторонние, вряд ли оставят нас в живых. И никакая корона на голове нас не спасёт, и никакой Люйч нас не успеет предупредить обо всех опасностях. Поэтому зарекитесь хотя бы полусловом заикнуться обо всём, что мы здесь обсуждали. Нельзя этого делать!
Гадалка ощутила, как поверхность шара у неё под пальцами стала чуть ли не горячей. Поэтому печально вздохнула и призналась:
– Правда! Истинная правда! Люйч тоже так советует поступать… Иначе нас быстро со свету сживут…
Королева попыталась рассуждать гипотетически:
– Зачем с таким пессимизмом смотреть на жизнь? Ну, найдут наши конкуренты шарик или все четыре, ну начнут пользоваться ими, нас-то зачем трогать? Мы ведь никому не мешаем…
– Холодно! – сразу же пожаловалась Марга, двигая ладошками по стеклянной поверхности. – Мешаем… точно мешаем! Ещё как мешаем. Любые знания для иных существ – это приоритет их личной власти. И они не захотят этим приоритетом ни с кем делиться…
С таким выводом трудно было не согласиться.
К тому времени дочери принца прибыли с представления в знаменитом цирке Солей и теперь настойчиво разыскивали родителей и бабушку, так что встреча закончилась с полным пониманием своего ближайшего грядущего: помалкивать, присматриваться и оставаться начеку.
Наверное, поэтому королева, покидая апартаменты, ворчала еле слышно:
– Правду говорят мудрецы: многие знания – много печали.
Сцена 17
Хорошо просыпаться здоровым, ничего не болит. Да и в сознание возвращаться не в пример комфортнее, когда не терзают кошмарные боли. Но совсем иначе себя ощущаешь, когда тебя хватают за руки и ноги, начинают разрывать на части и ты возвращаешься в мир живых орущим от неприятнейших ощущений.
Фредерик не стал сдерживаться, когда пришёл в себя и понял, что его разрывают на части. Просто взял и заорал от страха и предельно негативных болевых ощущений. Некие толчки и вибрация стихли, но боль никуда не делась и не уменьшилась, поэтому принц закричал снова. Но на второй вопль ему не хватило ни сил, ни влаги в гортани, и он сорвался на сипение. После чего расслышал грубый окрик знакомого голоса:
– Не стоять! Живей несите! Чего уставились как бараны на новый горшок?!
Движение и тряска тут же возобновились, и, невзирая на отсутствие разрешения задавать вопросы, кто-то проворчал еле слышно:
– Но ему же больно!..
– Конечно! Наверняка позвоночник повреждён! – теперь уже голос был узнан без проблем, потому что иных таких горлопанов землянин в своей жизни не встречал. – Но если ты будешь стоять и его рассматривать, то он точно копыта отбросит, а это весьма чревато для вас всех… Осторожней! Укладывайте!.. Закрываем… Пальцы убери, раззява!
Положение тела сменилось, хотя так и продолжало казаться, что его рвут на части, затем что-то тихо загудело, дохнуло жаром, и перед очередным провалом в бессознательное состояние Фредерик понял, что он в лечебном модуле, скорей всего аналоге белого цилиндра.
Второй раз он осознал себя после того, как проснулся. И ощущения разнились от предыдущих пробуждений. Почти ничего не болело, тело никто не рвал на части и дико хотелось пить, кушать и… снова кушать. Гул вокруг продолжался, но к нему добавилась ещё и вибрация. Непонятный полумрак мешал рассмотреть предметы вокруг, попытка пошевелить руками и ногами не удалась: те были мягко, но прочно чем-то прижаты.
«Меня лечат или голодом морят? – возмутился принц, ещё пару раз дёргаясь и прикладывая к этому бо́льшие усилия. – Или здесь такая методика оздоровления?..»
Видимо, пробуждение раненого устройства зафиксировали. Ложе мягко двинулось вперёд, свет усилился, потом взору предстало открытое хорошо знакомое пространство внушительного помещения: холл арсенала. Ну и напоследок станина кровати поднялась в изголовье градусов на тридцать пять.
– Это что, мне напоминают, что я дома? – попробовал землянин голос. – Или как?
– Как! Ибо тебя банально вывезли на прогулку! – послышался из невидимых громкоговорителей голос сержанта. – Нам показать, что ты пошёл на поправку и уже не орёшь, словно тебя живьём режут.
– Э-э…? А разве меня не резали? – удивился Фредди. – И почему медики меня не смотрят?
– Ха-ха! О враче размечтался? Или мечтаешь молоденьких медсестёр пощупать?..
– Я женат!
– …Отвечать не следовало, вопрос был риторический. И так уверен, что мечтаешь… А по поводу осмотра, так тебя даже из скафандра не вынули, так и лечат сквозь него… Ты лучше скажи, сильно голоден?
– Не то слово! О враче потому и мечтал, что хотел его…
– Тихо, тихо! – притворно всполошился Эйро. – Не то наши умники услышат и такое с тобой сотворят, что только жидкую манную кашку хлебать будешь. А о голоде по себе знаю, сам вот так пяток раз валялся… Тебя, правда, полноценно кормят прямо в кровь, но по себе знаю, чего такое питание стоит. Потому сейчас бойца пришлю, он тебя малость взбодрит добавочной порцией. Э! Только ты его долго не задерживай! Ему ещё тонуть, как всем…
Фредерик попытался задавать вопросы, но ни слова в ответ больше не раздалось. Зато через пару минут послышался топот и появился Шестой, всем своим видом излучая радость и дружелюбие. В руках он волок вазу для фруктов с тремя уровнями, на которой громоздились разные вкусности и несколько емкостей с кисломолочными продуктами.
– Ха-ха! Живой! В самом деле подлечился! – начал он кричать издалека. – А мы сидим, обедаем, вдруг этот горлопан как рявкнет: «Шестой! Собрать передачу, отнести Десятому и накормить! Через четверть часа сам должен прыгнуть в резервуар и утонуть! Бегом!»
– Разве он до того ничего не говорил? – удивился землянин.
– Не-а! Или ты забыл, что мы от его столика ничего не слышим, когда он не хочет быть услышанным?
– Ах, да… – пришло запоздалое воспоминание. – Но тогда и ты следи за словами, командир тут каждое слово моё слышал. И рот-то закрой! Лучше меня покорми…
Шестой спохватился, перестал озираться и принялся кормить выздоравливающего товарища. При этом без понуканий, довольно бойко начал пересказывать последние новости:
– Жаль, что мы все погибли, жаль! Всё-таки задача была вполне нам по силам, а мы с гражданскими ботаниками не справились! Но само познание местной системы нового копирайта тоже интересно. Погиб я, и тут же просыпаюсь под рёв сирены. Сержант орет как… – он вовремя вспомнил о предупреждении товарища и сменил ругательство нормальным словом: – Как обычно! Мы вскакиваем, глядь, тебя с Девятым нет! Пока одевались, команды и угрозы сменились пояснениями, что бежать нам следует сейчас в арсенал и там встречать «посылочку». Ринулись туда, ещё минут пять под стеночкой с медицинскими модулями жались, выслушивая наущения нашего… хм, командира, как за что браться и куда тела укладывать. А там и транспорт прибыл в этаком чудном сполохе изумрудного оттенка. Створки сразу вверх пошли, а там вы, ремнями опутанные, словно вас какие-то идиоты пристёгивали. Пока вас вынимали, раджа очнулся, стал мешать глупыми советами, как тебя высвободить. С ним первым справились, успокоили в модуле. Когда тебя переносить начали, чуть от крика твоего не оглохли…
Фредди припомнил жуткую картинку, где тело Шестого служило для сержанта бруствером, принимая в себя разрывные пули, и не удержался от вопроса:
– А как твоё самочувствие?
– Отлично! – неестественно бодро ответил многодетный отец, но суть вопроса понял, потому что тут же признался: – Хотя чего я вру! Вид собственного, разорванного пулями тела мне долго будет сниться в кошмарах. Там камеры с транспорта снимали до последнего момента, и по прибытии трамвайчик выбрасывает несколько десятков летающих «жучков», которые собирает при эвакуации. Поэтому мы после завтрака часа полтора слушали ругань сержанта, который указывал нам на нелепые ошибки и анализировал движение каждого из нас… Кстати, мы получили кучу наказаний… В том числе и «четвёрочки»… Даже вставшему в строй Девятому досталось, перед тем как мы побежали в тестовые тоннели…
– Значит, он…?
– Примерно два с половиной часа – и он как огурчик. Ну и это… – здоровяк понизил голос, пригнувшись к уху землянина. – Тебе тоже достанется, не иначе. Эйро пеной плевался, тыкая в тебя на изображении кулаком и изрыгал проклятия за невыполнение приказа.