Я вернулась к своему компьютеру, но настроение чему-то учиться пропало напрочь.
Синее пламя занялось, так к чему притворяться, что все хорошо? Пока начальство рассчитывало на мою лояльность, мне могли обещать золотые горы, но я теперь не нужна ни как работник, ни как любовница.
Остается только ждать, пока спектакль с моим увольнением, беременностью и связью начальника с секретаршей развернется во всей красе и обеспечит компанию темой для сплетен на долгие годы.
Так к чему тянуть кота за хвост? Закончим все сегодня, пока я на кураже!
И я отправилась к Сергею Андреевичу в самое его логово.
– О, Ева! А я собирался тебя вызывать! – неожиданно обрадовался он и сразу подвинул мне стопку бумаг. – Подпиши тут и тут.
– Э-э-э… Я хотела сначала сказать…
– Сначала подпиши, потом говори. – Он бросил в меня ручкой, и я рефлекторно ее поймала.
– Я…
– Ш-ш-ш-ш! – Сергей Андреевич прижал палец к губам. – Подписывай.
Я пробежала глазами документы – назначение меня на должность старшего HR-менеджера и приказ о назначении зарплаты в полтора раза выше нынешней.
Обалдевшая от происходящего, я решила пойти ва-банк:
– Вообще-то я не за этим пришла. – И я отодвинула бумаги в сторону.
– А что такое? – насторожился начальник. Видимо, раньше такие документы люди подписывали без столь явных сомнений. – Если ты о том обеде…
– Нет, господи, расслабьтесь!
Но Сергей Андреевич только сильнее напрягся, подвинулся к краю стула и впился в меня глазами:
– Ева? Говори, что хотела.
– Я беременна! – выпалила я и рассмеялась, глядя на его лицо. Такое ощущение, что он хотел сказать «Это не я!» и только чудом сдержался.
– Поздравляю… – растерянно сказал Сергей Андреевич. – Но ты же рассталась с…
– А вот, – развела я руками. – Что, отдать документы?
– Нет, зачем? – Он задумался, а потом протянул руку. – Хотя погоди. Дай приказ о зарплате.
Я с готовностью придвинула к нему бумаги.
– Уйдешь в декрет, вернешься, когда захочешь. – Он что-то дописывал, не поднимая глаз. – Твое место тебя дождется, не волнуйся. Ну вот, так лучше!
И он снова подпихнул мне бумаги. Я глянула – и ахнула. Зарплата там была еще на треть больше!
– Судя по всему, тебе это пригодится.
Обалдеть.
Что ж я раньше не пробовала так буянить. Знала бы – начала на несколько лет раньше!
Я подписала сначала один листок, потом другой. Недоверчиво поглядывая на Сергея Андреевича, подвинула их к нему. Он отложил их в сторону, сложил пальцы домиком и вдруг тихо сказал:
– Все будет хорошо, Ева. Ты этого заслуживаешь.
Визит королевы
Все приметы и правила казались сейчас отвратительными пиявками, присосавшимися к моему телу. Они никогда не помогали, не обещали сделать мою жизнь лучше, только угрожали даже тем крохам спокойствия и радости, что у меня были.
Не было среди суеверий и примет таких, чтобы, например, попрыгать на одной ножке – и будет тебе удача сегодня. Можно только отвести неудачу, если захватишь счастливый амулет и угадаешь ритуал.
Но в основном эти ритуалы требовали от меня внимания, даже не гарантируя, что все будет хорошо. Они вгрызались в мои вены, заполняя их жгучей тревогой, и требовали исполнения глупых правил, угрожая, что иначе будет плохо.
Начавшись с перекрещенных пальцев при виде «Скорой», приметы потихоньку захватывали все больше свободных территорий. Вот уже люки, трещины в асфальте, слова, действия, даже мысли – все находилось под контролем. Или мне просто так казалось?
В природе не существовало единого свода правил. Их приходилось угадывать – и ошибаться.
Я медленно шла от работы домой, каждый раз вздрагивая, когда видела люк. Где-то выли сирены, впереди были метро, и лифт, и дверь подъезда. Но мне уже было все равно. Я бежала по лабиринту, шарахаясь от выдуманных опасностей, а когда встретилась с реальным чудовищем, оказалось, что можно было не соблюдать никаких правил.
Может быть, и чудовища бы не было.
Все так запуталось!
Нарушения приводят к наградам, а соблюдения правил – к наказаниям!
Бояться тяжело, но бороться – тоже не легче.
Я просто устала от бесконечного напряжения. Пусть все идет как идет. Сегодня я заслужила передышку и спокойную прогулку по осеннему городу.
Даже метро, казалось, замедлилось в этом вечно спешащем хаосе, подстраиваясь под мое расслабленное состояние. Весь страх, накопленный за последние двенадцать лет, медленно вытекал из меня.
Впервые за время, прошедшее с последней нашей встречи с Яром, я возвращалась домой так рано. Я устала бегать от своих страхов и теперь повернулась к ним лицом.
И страхи воспользовались случаем, чтобы прыгнуть на меня.
Когда двери лифта открылись на моем этаже, я увидела Прекрасную Елену в гламурной косухе на меху и сверкающих малиновых сапогах, сидящую на ступеньках рядом с моей дверью. Потухшей она не выглядела, даже наоборот – освещала собой всю нашу лестничную клетку и даже на грязных ступеньках смотрелась… ну да, как Ярослав и говорил, – королевой.
Я застыла на месте, шокированно глядя на нее. Вероятно, так она меня и признала – всмотрелась, как будто надеялась вспомнить, и неуверенно спросила:
– Ева?
Что ж, она знает мое имя, но не видела в лицо. Я хотя бы могу быть уверена, что Яр не демонстрировал наших с ним фотографий. Должно быть, стер, как порядочный мужчина. Плюс десять очков Гриффиндору.
– Мне кажется, нам надо объясниться, – сказала Лена, потому что я продолжала стоять столбом и пялиться на снизошедшую ко мне богиню.
Она как-то очень изящно поднялась со ступеней. Я бы так никогда не смогла, особенно на каблуках, особенно под взглядом соперницы. Ну, или кто я ей?
От меня требовалось пройти всего три шага, но я и их умудрилась сделать до крайности неловко, оттеняя собой ее изящество. С трудом справилась с замком и распахнула дверь, впуская Лену в свой дом. Сама.
Я прислонилась к стене, скрестила руки и кивнула ей.
– Ева, я вижу, что вы молодая красивая девушка и у вас высокие притязания… – начала Лена, оглядывая коридор, сильнее всего пострадавший от потопа. Я так и не нашла времени все-таки пригласить умельцев с «YouDo», и под каблуками ее бешено дорогих сапог вздыбливался волнами ламинат, на одной стене были полностью ободраны обои, а на потолке облупилась побелка. Именно так я всю жизнь мечтала встретиться с гламурной женой своего богатого любовника, чтобы в кошачьей драке выяснить, чей он.
Прямо со старта мои позиции скатились на уровень «Привет, шахтеры!».
В принципе мы могли бы на этом и закончить, но Лена почему-то продолжила:
– Не кажется ли вам, что с вашей стороны непорядочно заводить отношения с женатым мужчиной, да еще так откровенно оставлять следы своего присутствия в его доме? Вы бы еще помадой это на зеркале написали.
Что? Она… На зеркале?
В ванной!
Вау!
Я вспомнила, что написала признание в любви Яру, но он то ли не заметил, то ли не сказал мне. Выходит, дошло оно не до него, а до его жены.
А там как-то и я всплыла. Дико интересно, в каком контексте!
«А, одна соседка, которую я пару раз трахнул?»
«Женщина, которая полюбила меня, пока ты не поманила меня назад, кстати, живет этажом ниже?»
«Та, которую я люблю и завтра планирую продолбить дыру в полу, чтобы попасть в ее квартиру?»
– Я понимаю, что в вашем юном возрасте кажется, что все это веселые игры, вам нравится кружить мужчинам голову, упиваясь своей молодостью, и представлять, как их старые увядшие жены мучаются от ревности…
Я на всякий случай заглянула в коридорное зеркало. Бледно-зеленая усталая немочь, смотревшая оттуда с утра, никуда не делась. А рядом со мной стояла сияющая королева с безупречной кожей и ясными глазами.
Может, я чего-то не понимаю?
– Простите, а вам сколько лет? – разбавила я попыткой диалога ее пафос.
Лена мимолетно подняла глаза к потолку, всем видом показывая, как неуместен мой вопрос. Но облезлая побелка ее не очень вдохновила, поэтому она криво улыбнулась и холодно отчеканила:
– Тридцать пять.
Из-за пяти лет этот цирк?! Да у нее небось паспорт при покупке алкоголя спрашивают! У меня вот уже нет, такие качественные круги под глазами человеку младше восемнадцати не отрастить.
Я собралась с силами, чтобы что-то такое сказать. Вежливое. Но Лена уже продолжала:
– Вы, конечно, молоды, и мать вас плохо воспитывала, но наверняка вы где-нибудь слышали поговорку, что на чужом несчастье свое счастье не построишь. Поймите, Ева, наш союз с Ярославом – это крепкий союз двух взрослых людей, которые прошли вместе через многое, поддерживали друг друга в печалях и бедах, и если сейчас у нас кризис, это не значит, что он откажется от меня.
– Кажется, это вы отказались от него! – возмутилась я.
– Он вам так сказал, Ева? – горько улыбнулась Лена. – Что еще он вам мог сказать? Я понимаю его боль. Наверняка еще про то, что не хочу ребенка, так?
Она была очень обаятельная. Убедительна. Харизматична. Как Яр и говорил – достойная его пара. Поэтому я сама не заметила, как кивнула.
– Ева, ну сами подумайте, какая женщина не хочет ребенка? Особенно от такого мужчины, как Ярослав! – взмахнула ресницами Лена, и с них сорвались бриллиантовые капли слез.
Ну, что сказать? Я даже не имею права возразить – в моем-то положении!
– Я была его тенью, второй рукой, невидимой сетью, что ловила его, когда он падал с небес! Он даже не замечал все те мелочи, всю ту заботу, которой я его окружала. Он принимал ее как должное, ведь я его жена. Зато во всех бедах винил меня!
Вот сейчас что происходит? Несоответствие картинки перед глазами, слов и фактов сдвигало мне голову. Лена как будто сочиняла этот монолог для сцены «Страдающая жена и наглая соперница», и то, что соперница оказалась такой убогой и слабой, ее практически не смутило.
Спектакль должен быть доигран, даже если публика не явилась.