— Прими поздравления, все прошло отлично, — сказал он. Потом, когда они остались вдвоем, он немного помялся, но решился продолжить:
— Послушай, Синтия, это, конечно, не мое дело, но с самого приезда ты кажешься мне чем-то расстроенной. У тебя все в порядке? Может быть, я просчитался в организации лекций?
Для Синтии это было как гром среди ясного неба. Она-то была уверена, что надежно умеет скрывать свои мысли и переживания от других. Этот Макгоун оказался слишком наблюдателен.
— Нет, все отлично, — заверила она его. — Абсолютно никаких проблем.
Про себя же решила, что должна удвоить осторожность.
И все же Синтии было бы трудно избавиться от навязчивых мыслей о том, что скоро должно было произойти в пяти тысячах километров от нее, если бы не неуемный пыл Пэйдж. В первое же утро она усадила Синтию в свой черный открытый «сааб» и повезла на одну из съемочных площадок «Юниверсал», где как раз шла работа над полицейским боевиком. Они мчались на север по Четыреста пятому шоссе, ветер резвился в их прическах.
— Прямо как в «Тельме и Луизе», — потешалась Пэйдж. Она была высока и стройна, светлые локоны до плеч, голубые глаза. «Типичная девчонка из Лос-Анджелеса», — в шутку называла она себя.
— А что это будет за фильм? — спросила Синтия.
— «Слепая справедливость», о, это замечательный сюжет! Ночью в аллее поблизости от полицейского участка убивают семилетнюю девочку. Сыщик, которому поручают расследование, отличный полицейский, нормальный мужик с хорошей семьей, но чем больше ему удается выяснить, тем больше улик против него самого.
— Это что же, детектив убил ребенка?
— Так задумано по сценарию. У него редкая форма шизофрении, и он сам не догадывается, что совершил преступление.
— Ну, вы даете! Неужели ты это серьезно? — рассмеялась Синтия.
— Конечно, серьезно. На самом деле это так увлекательно! Мы даже наняли психиатра, чтобы не напутать в диагнозах.
— И что же происходит дальше?
— По правде сказать, сама не знаю. Сценаристов попросили переписать концовку, как только мы сумели заполучить на главную роль Макса Кормика. Его агент заявил, что если Кормик сыграет убийцу такой крохи, его дальнейшая карьера окажется под угрозой. Так что теперь, наверное, придется сделать убийцей его напарника.
— Напарника? По-моему, это получится слишком предсказуемо.
— Ты так думаешь? — Пэйдж казалась озадаченной не на шутку.
— Конечно, разве ты сама не видишь? Может, лучше жену?
— Жену? Вот это идея! Подожди минуточку… — Пэйдж схватилась за мобильный телефон и быстро набрала номер. — Майкл? Послушай. Я тут вместе с подругой. Она из полиции Майами. Она считает, что убийцей должна быть Сьюзен.
Пауза. Потом:
— Да, сейчас спрошу… Син, какие мотивы могли быть у жены, чтобы стать убийцей?
Синтия пожала плечами.
— Предположим, она полюбила другого, и ей нужно избавиться от мужа. Вот она и подстроила так, чтобы подозрение пало на него.
— Ты все слышал, Майкл?.. О'кей, поразмысли над этим.
Пэйдж с довольной улыбкой положила трубку.
— Теперь я могу пригласить тебя поужинать в лучший ресторан города за счет студии.
— Почему?
— Что значит, почему? Ты же консультант сценариста.
Пэйдж проехала к самым задворкам киностудии «Юниверсал» и остановила машину у огромной площадки с навесом в форме гигантской белой ракушки. Внутри нее кипела жизнь. Синтия восхищенно взирала на происходившее. Впечатление было такое, что часть здания полицейского управления перенесли под навес, а потом окружили юпитерами, лесами, камерами с тучами людей.
— А я увижу Макса Кормика? — тихо спросила Синтия, тронув подругу за плечо.
— Пойдем, — Пэйдж повела ее за собой туда, где в одном из шезлонгов Макс, прославленная кинозвезда, ожидал начала следующего дубля. Это был рослый, очень уверенный в себе человек лет сорока с начавшими седеть волосами и глазами цвета скорлупы спелого лесного ореха.
— Доброе утро. Макс, — сказала Пэйдж. — Позволь тебе представить майора Синтию Эрнст. Она из полицейского управления Майами.
— Разве у нас в сценарии есть женщина-полицейский из Майами? — спросил он недоуменно.
— Нет, нет, — смутилась Синтия. — Я вовсе не актриса.
— О, извините. Мне просто показалось… Словом, вы больше похожи на актрису, чем на настоящего сотрудника полиции.
— Если бы я была актрисой, я бы больше денег получала.
Актер кивнул, явно испытывая неловкость.
— Да, это правда, хотя и глупо, не так ли?
— Не знаю, не знаю. Еще в школе я попробовала однажды сыграть в спектакле, это оказалось дико трудно! Я все время думала о том, какой должна быть моя героиня, и потому все получалось очень неестественно.
Макс Кормик взял ее за руку и подвел к накрытому столу.
— Настоящий актер никогда не думает о том, как он играет. Никогда! Если начнешь думать об этом, сразу станет заметно. Актер думает только о том, как ему остаться самим собой, то есть той новой личностью, в которую ему необходимо на время перевоплотиться. О новой жизни, работе, семье — обо всем!
Синтия кивнула, и со стороны могло показаться, что она сделала это просто из вежливости. На самом же деле она запомнила каждое слово.
Восемнадцатое августа. Через шесть дней. В дверь квартиры Пэйдж позвонили без десяти семь утра. Через несколько секунд звонок повторился.
Синтия лежала в постели, но не спала. Она слышала первый звонок. Потом, после второго, заспанный голос Пэйдж:
— Какого черта!.. В такую-то рань…
Дверь соседней спальни открылась, но прежде чем Пэйдж добралась до входной двери, раздался третий звонок.
— Не трезвоньте, я уже иду! — крикнула Пэйдж раздраженно.
Синтия почувствовала, как участился ее пульс, но продолжала лежать неподвижно — будь что будет!
Пэйдж посмотрела в «глазок» и увидела на лестничной площадке мужчину в форме полицейского. Она отперла два замка, сняла накидную цепочку и открыла дверь.
— Здравствуйте, мэм. Меня зовут Уинслоу Макгоун, — голос был негромкий, тон интеллигентный. — Я работаю вместе с майором Синтией Эрнст. Полагаю, она остановилась у вас?
— Да. Что-нибудь случилось?
— Сожалею, что пришлось побеспокоить вас в столь ранний час, но мне необходимо ее видеть.
— Войдите, сэр, — предложила Пэйдж. Потом окликнула подругу: — Ты не спишь, Син? К тебе пришли.
Синтия неспешно накинула халат и вышла в прихожую. С лучезарной улыбкой она приветствовала Макгоуна:
— Привет, Уинслоу. Что привело тебя сюда спозаранку?
Он не ответил, а обратился к Пэйдж:
— Где мы с Синтией могли бы поговорить с глазу на глаз?
— Идите в мой кабинет, — она жестом указала себе за спину. — Закончите, дайте знать. Кофе уже будет готов.
Когда Синтия и Макгоун уселись друг против друга, она сказала:
— Ты что-то слишком серьезен, Уинслоу. Что-то стряслось? — она говорила небрежно, а в уме крутились слова Макса Кормика. Актер никогда не думает, как он играет. Никогда! Если начнешь думать об этом, сразу станет заметно…
— Увы, да, — сказал Макгоун, отвечая на ее вопрос. — У меня плохие новости для тебя, очень плохие. Тебе нужно бы подготовиться…
— Я готова выслушать тебя. Говори же! — перебила она нервно. Потом, словно ее вдруг осенило: — Что-то с родителями?
Макгоун медленно наклонил голову.
— Да, с родителями… И самое плохое…
— Боже, нет! Они?.. — Она запнулась, будто не в силах вымолвить это слово.
— Да. Не знаю, как сообщать такие вести, но… Боюсь, что оба они мертвы.
Синтия спрятала лицо в ладонях и вскрикнула. Потом позвала:
— Пэйдж! Пэйдж!
Пэйдж опрометью вбежала в кабинет.
— О, Пэйдж, мои мама и папа… — воскликнула Синтия.
Когда же подруга заключила ее в свои объятия, она повернулась к Макгоуну:
— Это… это была… автокатастрофа?
— Нет, — он покачал головой. — Знаешь, Син, лучше я пока не буду тебе ничего больше рассказывать. Тому, что может вынести человек, тоже есть предел. С тебя достаточно.
Пэйдж горячо его поддержала, еще крепче обнимая Синтию.
— Да, прошу тебя, милая! Тебе нужно успокоиться, взять себя в руки.
Поэтому прошло еще четверть часа, прежде чем Синтия — новая личность в новом сценарии — узнала некоторые подробности убийства своих родителей.
С этого момента ей оставалось только плыть по течению. Уинслоу Макгоун и Пэйдж посчитали, что Синтия находится в состоянии шока, в чем их еще более убедила ее рассеянная покорность. К Макгоуну скоро присоединились двое полицейских в форме, один из которых сразу сел к телефону.
— Мы поможем тебе срочно вернуться домой, — сказал Макгоун Синтии. — Я уже отменил твои остальные лекции. Сегодня же вечером ты отправишься в Майами прямым рейсом. Наша машина доставит тебя в аэропорт.
— Я полечу с тобой, Син, — сразу заявила заботливая Пэйдж. — В таком состоянии тебя нельзя отправлять одну. Я могу сама упаковать твой чемодан, если не возражаешь.
Синтия только отрешенно кивнула и буркнула:
— Спасибо.
Полезно иметь спутницу в дороге, хотя она сразу решила, что долгое присутствие Пэйдж в Майами ей решительно ни к чему. Она вытянулась на кушетке, на которую ее прежде усадили, и закрыла глаза, отстранившись от окружавшей суеты.
Вот и свершилось, думала она, родители мертвы. Долгожданная цель достигнута. Почему же не ощутила она той эйфории, той радости, которую предвкушала? Все ее чувства сейчас сводились к одному — полнейшей опустошенности. Это оттого, вероятно, что никто, кроме Патрика Джексона и ее самой, никогда не узнает правды — почему было совершено это убийство и кто его так гениально спланировал.
Она по-прежнему не сожалела о содеянном. Такая развязка была необходима; своего рода логическая концовка, возмездие за зло, причиненное ей. Только такой и могла быть расплата за изломанное, беспросветное детство, которое устроили ей Густав и Эленор. Вот и выросла она такой, какая есть теперь, то есть человеком, который, как она по временам честно признавалась, не нравился ей самой.