Быть может, для того, чтобы ей принять правильное решение и оценить Бориса, его нужно потерять?
Понять, что он живой человек и имеет гордость, а потому в один (далеко не прекрасный) день он вдруг исчезнет из ее жизни, и рядом с ней окажется холодная пустота, как ледяная дыра, куда она и провалится по горло…
Встретит какого-нибудь «нехорошего» мальчика со смазливым лицом, влюбится в него, попадет в эмоциональную зависимость и будет выполнять все его желания… Подобную схему отношений она наблюдала у своих подруг. Почти все они прошли через эту школу предательства, обмана, теряя при этом себя, что самое страшное.
Она резко села на постели. Телефон.
У нее же отобрали телефон.
Женька, наверное, сто раз уже звонила. Борис точно не звонил, Женька ему сказала, что Маша просто уехала на дачу к семейным друзьям, чтобы побыть одной (даже сим-карту сменила, записав туда лишь телефон Женьки). И он будет терпеливо ждать ее возвращения. Поэтому хотя бы за это можно не беспокоиться.
Он не станет ее ревновать или переживать по поводу ее исчезновения. Он доверяет сестре, а сестра доверяет Маше.
Но со вчерашнего дня Маша, выходит, потерялась. Что делать?
Открывать окно, выбираться из дома, бежать к соседям и вызывать полицию? Наверное, так она и поступит.
Но для начала неплохо было бы зайти в туалет, привести себя в порядок, умыться, наконец. После выпитого ночью хотелось к тому же еще и пить.
Да и представить себе ситуацию, когда она бежит по чужим, заваленным снегом, огородам в поисках помощи, она тоже пока не могла.
«Помогите, люди добрые! Спасите от маньяка!»
К тому же куртка-то ее осталась на кухне. Куда она раздетая, в одном свитере? Декабрь все-таки.
Маша пригладила волосы, одернула свитер и вышла из комнаты.
На кухне было довольно тепло – работал кондиционер. Пощупала чайник – холодный.
Значит, Константин еще спит. Иначе сделал бы себе кофе.
Она осторожно прошла в коридор и постучала в дверь еще одной комнаты. Никто не отозвался. Тогда она набралась смелости и открыла ее – кладовка!
Получается, что в доме всего одна жилая комната, кухня, коридор да веранда. А где же тогда спал ее синеглазый мучитель?
Она обошла дом – не нашла ни следа его присутствия. Выбежала на крыльцо и тотчас зажмурилась от ослепительно-белого, сверкающего на солнце, снега. Какой же чудесный, солнечный морозный денек! И какая чистота кругом! И… ни следа во дворе. Только ее белая «Тойота» стоит, припорошенная снежком.
А где ее ручной убийца?
Тот, кто уговаривал ее весь день вчера об алиби. Куда он подевался?
Всю ночь шел снег, а рядом с крыльцом нет следов. В машине, салон которого хорошо просматривался в солнечных лучах, его тоже не было. Он исчез. Сбежал, наверное, еще ночью, после того, как уложил ее спать. Бросил ее с трупом в машине.
Маша разрыдалась. Вернулась в дом, чтобы взять куртку и убраться отсюда поскорее. Она заставит себя не думать о том, что находится в багажнике. Важно сейчас действовать, вернуться в поселок, а там телефон, домашний, она позвонит Женьке и все объяснит…
Вернее, вообще ничего не расскажет, придумает историю с потерей телефона, и все!
Она выключила кондиционер, прибралась на кухне, вымыла посуду (это потом она поймет, что повсюду наследила!), вышла из дома, заперла его, вернула ключ в калошу, подсунула ее под крыльцо.
С трудом расчистив снег старой снеговой лопатой перед воротами, распахнула их, села в машину и, стараясь не дышать (запах в машине наверняка был, да только у нее на время пропало обоняние), завела мотор и выехала со двора. Вышла из машины, закрыла ворота…
Она ехала по белым улицам, то и дело смахивая ладошкой слезы с щек. Напилась вчера! Какая же она дура!
Каждое ее слово, каждый поступок – ошибка!
Да, если Борис узнает, что с ней произошло, и как она сама все сделала для того, чтобы угодить в тюрьму, он и сам поймет, что она ему не пара. Что ж, пусть. Родители помогут, наймут хорошего адвоката…
Ей пришлось даже остановиться, потому что слезы душили ее. Тюрьма? Но за что? Она никого не убивала!
Хотя если следователь окажется проворным и с мозгами, то найдет этот дом с голубой крышей, и соседи подтвердят, что сегодня ночью машина эта (ее машина!) была здесь.
Константин сам с удовольствием расскажет следователю, что они с Машей любовники и что, как это ни печально, «Машенька убила Лару…».
«Предполагаю, – скажет он, – что Маша, которая устала ждать, когда мы с Ларой разведемся, сама решила действовать, приехала к нам домой, и между женщинами состоялся разговор… В результате которого Маша столкнула Лару с лестницы…»
Внезапно ей показалось, что в тишине салона что-то прозудело. Звук, очень похожий на тот, когда оживает телефон с выключенным звуком. Она прислушалась – зудело где-то совсем рядом, на соседнем сиденье! Она приподняла старый мужской шарф, и под ним обнаружила свой телефон! Схватила его дрожащими руками – Женька! Миллион пропущенных звонков!
– Женя… – она уже ревела в трубку. – Женька!!!
Женя, не успев до конца оценить взволнованность голоса подруги, напротив, деловитым тоном сообщила ей, что ее приятельница, в доме которой Маша жила целую неделю, сегодня возвращается из Рима домой, в Москву. Она планировала побыть там до Нового года, но планы у нее изменились, она хочет встретить новогодние праздники в своем доме, за городом.
– Но ты, Маша, не переживай, Лара прекрасно осведомлена о том, что в доме живет моя близкая подруга, так что все в порядке. Просто тебе надо собрать вещи, а рано утром, если ты, конечно, не против, за тобой приедет Борис.
– Я не возражаю, нет, что ты… Я очень, слышишь, очень хочу, чтобы он приехал…
«Чтобы взвалить теперь уже на его плечи фаршированную трупом машину…» – с горечью подумала она.
– …если у него есть время, то сегодня… Мне и собираться-то полчаса. Книги вот только на полку поставлю, здесь такая роскошная библиотека, такие альбомы, журналы…
– У тебя все в порядке? – Наконец до Женьки что-то начало доходить. – У тебя голос какой-то странный. Ты что, плачешь?
– Да нет… Просто соскучилась, и по тебе, и по Боре…
– Значит – да? – Теперь уже Женька там затаила дыхание, словно это она сделала ей предложение руки и сердца, а не ее брат.
– А ты сомневалась, – ответила, глотая слезы, Маша.
– Господи, спасибо тебе! – воскликнула Женька, и телефон отключился.
Хозяйку дома звали Лара. Надо же… Как будто бы других имен нет.
В багажнике еще одна Лара. Бред… Может, она сходит с ума, и Женька назвала ей совсем другое имя, скажем, «Лора», а Маше послышалось «Лара»… Или «Мара»… Как у Кортасара в «Игре в классики»…
Она остановилась перед воротами дома, который целую неделю считала своим. Это ей все это время принадлежали все книги и альбомы, рояль, шкура перед камином, да и вообще, целый дом с его теплом, красивой мебелью и картинами. Даже чудесный зимний пейзаж за окном она считала своим. И вот теперь надо было его покидать. Какая-то «Лара-Лора», шуба которой будет пахнуть итальянскими духами «Cherry», а волосы – зимними итальянскими розами.
Маша подзовет ее к своей машине, скажет, что хочет ей что-то показать, и когда эта дамочка приблизится, Маша откроет багажник и покажет замерзший труп ее тезки… Вот так. И спросит ее, откуда здесь появился труп?
Дамочка, скорее всего, грохнется в обморок, а когда придет в себя, Маша скажет, что ее машина стояла в гараже, а утром она обнаружила в багажнике труп…
«Интересно, и кто же это вас, мадам, здесь так ненавидит, что подбрасывает трупы?»
И тогда уже в эту историю будет втянут еще один человек… И так – до бесконечности. Просто какая-то черная комедия получится.
Она вышла из машины, решив, что ее не следует загонять в гараж. Зачем? Мысль, что вся эта история с трупом ей приснилась, отпала сразу – черный джип стоял на месте.
Сейчас она соберет вещи и будет ждать Бориса. Конечно, она ему все расскажет… Только он придумает способ, как выкрутиться из этой ситуации.
Никогда еще она не думала о нем с такой нежностью и любовью…
– Доброе утро!
Дверь распахнулась, и на крыльцо вышел, широко улыбаясь, Константин.
– Вы здесь? Да как вы посмели? – Она в растерянности замерла, стоя по колено в снегу.
– А что вас не устраивает?
– Вы оставили меня там… в том доме… Бросили меня…
– Милая, да вы что-то путаете… Не стойте столбом, поднимайтесь, будем кофе пить!
Она поднялась. Вошла в холл и снова, как и раньше, закрыла глаза от этой черно-белой ряби плиток пола.
– Константин, вы решили меня свести с ума?
– Тссс… – он приложил палец к губам и вдруг, схватив ее за руку, с силой притянул к себе и поцеловал в губы. Она отпрянула от него и, размахнувшись, залепила ему пощечину.
– Вы… вы… У вас будут неприятности, потому что вы проникли в чужой дом! И сейчас сюда приедет хозяйка!
– Это мой дом, – брови его взлетели в каком-то мечтательном блаженстве. – И если у кого и будут неприятности, так это у вас, Машенька.
– Лара… Где она?
– Сами знаете, – он кивнул на дверь, туда, где на улице, за воротами стояла белая «Тойота». – Вот выпьем сейчас кофе, подкрепимся и будем решать, куда ее деть…
– Но почему вы сразу не сказали, что это ваш дом?
– Забавно было наблюдать за вами, как вы изображали хозяйку…
И вдруг она услышала женский голос. «Костя! Где вы там?!»
– Это Лара, – Константин поднял указательный палец кверху и загадочно улыбнулся. – Она приготовила завтрак и ждет нас.
– Представляешь, Боря, мы вошли на кухню, а там у плиты хлопочет молодая женщина, причем, вот прямо такая, как я ее себе и представляла… Высокая, белокожая, с каштановыми, с рыжим отливом, волосами, знаешь, такая породистая… Как с картин Боттичелли… Шатенка…
– Лара? – усмехнулся Борис. – Я угадал? Ее звали Лара?
Они завтракали в постели. На подносе стояли чашки с кофе, булочки, масло и джем. Борис намазывал джем на булочку. В полосатой пижаме, которая была ему явно великовата, он был ужасно милый.