– Ты прав, – Аня попыталась взять себя в руки, – нам нужно…
– Аня, что не так? – перебил он ее. – Там, в палате, ты была совсем другая. Тебе плохо? Это пройдет, я найду лучших врачей, через неделю и следа не останется.
– Да нет… – у Ани внезапно пропал голос, – это пройдет, я знаю…
– Может, ты волнуешься, как там дочка? Так я съезжу, все им объясню, посмотрю, как они там…
Аня вдруг вспомнила, что так и не позвонила бабушке. Господи, да что с ней такое? Это потому что она все время думает о том, что случилось в магазине. И ужасно боится, что будет дальше.
– Аня, расскажи, что тебя тревожит! – Андрей уже прижимал ее к своей широкой груди. И Аня вдруг поняла, что там ей и место. Пока она слышит биение его сердца в непосредственной близости, ей ничего не грозит. Вон какой он сильный.
– Ну? – Он даже легонько тряхнул ее, чтобы не засыпала.
И Аня решилась. Всхлипывая и орошая его пиджак слезами, она рассказала ему, что случилось в магазине перед тем, как он, сам того не желая, стукнул ее дверью в метро.
Еще утром ничто не предвещало катастрофы. Но около одиннадцати в магазин вошел знакомый клиент. Продавщицы сделали стойку, но тут заметили, что с клиентом что-то не так. Лицо его было багровым, глаза метали молнии.
Аня почувствовала, что назревают большие неприятности. Клиент был тот самый, которому она незадолго до того продала дорогущее кольцо с бриллиантом.
– Где директор?! – рявкнул клиент, подойдя к прилавку. – Позовите его сию минуту!
К нему тут же подскочил Павел, подхватил под локоть, что-то зашептал умиротворяюще и повел за локоток в служебную часть магазина.
Ну да, главное, увести его из зала, притушить скандал, чтобы не распугать остальных покупателей.
Павел с клиентом скрылись, из кабинета директора доносились приглушенные голоса. Продавщицы нервничали, отвечали покупателям невпопад и невольно прислушивались.
Наконец голоса в кабинете затихли.
Прошло еще минут десять, и клиент вышел в зал, прошел к выходу, мрачно глядя в пол, и удалился, на прощание хлопнув дверью.
Едва дверь магазина закрылась за клиентом, в зал выскользнула товаровед Света Петрова, сделала большие глаза и проговорила:
– Аня, тебя Аркадий Борисович вызывает.
Сердце у Ани екнуло. Такой вызов, сразу после скандала с клиентом, не предвещал ничего хорошего.
– Чего вызывает-то? – спросила она у Светы. – Злой?
– А ты как думаешь? Выложил из своего кармана миллион, да еще хорошего клиента потерял!
Аня вздохнула и вышла из зала.
И тут, в темном служебном коридорчике, к ней подскочил Павел.
Схватил ее за воротник, прижал к стене.
– Ты что?! – испуганно выдохнула Аня. – С ума сошел? Отпусти меня сейчас же!
– Отпущу! – прошипел Павел. – Но сначала ты должна кое-что усвоить. Если ты попытаешься что-нибудь рассказать директору, я все так поверну, что ты сядешь!
– Как – сяду? – переспросила Аня.
И только тут, по злобному взгляду Павла, по его учащенному дыханию, поняла, что он имеет в виду.
И тут же вспомнила тот день, когда она продавала это злополучное кольцо…
– Поняла? – Павел сверлил ее взглядом и тяжело дышал. – Только заикнись – и я все свалю на тебя! Как ты думаешь, кому он поверит?
Аня в ужасе смотрела на его лицо.
Неужели это он… неужели с этим человеком она…
Лицо Павла было страшным. Она поняла, что совсем его не знает. И этот незнакомый ей человек был готов на все, на любую подлость, на любое злодейство…
– Ты сядешь, – повторил он с злобным удовольствием. – И дочка твоя останется одна! В детдоме знаешь что с такими девочками делают?
Аню окатила волна ледяного ужаса.
– Поняла? – повторил Павел – и вдруг отпустил ее и исчез.
Аня удивленно захлопала глазами – только что был, и вот – как сквозь землю провалился. Только в воздухе после него осталось какое-то электричество, как перед грозой. И ужас, ужас от его слов…
– Веснушкина! – раздался из-за двери раздраженный голос директора. – Долго я тебя буду ждать?
Она вздрогнула, поправила блузку и вошла в кабинет.
Аркадий Борисович был сам на себя не похож. Обычно лощеный, сдержанный, безукоризненно вежливый и ровно-приветливый, он был переполнен раздражением и злостью. Лицо покрывали красные пятна, редкие волосы вокруг лысины торчали дыбом, как будто были наэлектризованы.
– Вызывали, Аркадий Борисович? – испуганно пискнула Аня.
– Ты это продавала?! – проговорил он обманчиво тихим голосом и бросил на стол кольцо. То самое кольцо.
– Я… – выдохнула Аня.
Она хотела еще что-то сказать, но голос ее не слушался. И еще – она вспомнила перекошенное лицо Павла и его тихий, злобный голос:
«Только заикнись, и я все свалю на тебя…»
И еще – самое страшное:
«Ты сядешь, и твоя дочка останется одна…»
– Я, – повторила Аня.
– Ты сама не могла это придумать. Не могла это провернуть. Кто тебя надоумил?
– О чем вы, Аркадий Борисович?
– Ты еще спрашиваешь? Ты продала тому человеку подделку! Стекляшку! – Он поднял кольцо и снова швырнул его на стол.
– Я… я ничего не знаю… – пролепетала Аня, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног.
И снова в ее голове прозвучали слова Павла:
«Ты сядешь, и твоя дочка останется одна…»
– Так вот, Веснушкина, – голос директора по-прежнему был тихим, но в нем звенело страшное напряжение и угроза. – Так вот, Анна. Скажи спасибо, что я не передаю тебя полиции. Не думай, что это по доброте – мне просто не нужен скандал, не нужно выносить сор из избы. Но вот тебя я вымету отсюда поганой метлой! – Он не выдержал и закричал непривычным, незнакомым голосом: – Ты здесь больше не работаешь!
Аня отшатнулась, как от удара, но директор пригвоздил ее к месту взглядом:
– Стой на месте, я тебя еще не отпустил! Ты уйдешь отсюда – но выплатишь мне все деньги, которые я сейчас заплатил клиенту. Я заплатил ему один миллион девяносто две тысячи рублей своих собственных денег. Так вот, ты выплатишь мне их все, до копейки.
– Но откуда я их возьму? У меня нет и никогда не было таких денег!
– А вот это меня не касается! Ты достанешь эти деньги, где хочешь. Заработаешь, украдешь… продашь квартиру… достанешь их где угодно. А если не достанешь – я тебя уничтожу. Я сделаю так, что тебя не возьмут никуда, даже в круглосуточный продовольственный магазин картошкой торговать!
Директор взял себя в руки и снова понизил голос:
– И вот еще что. Считай, что тебе повезло. Очень повезло. Скоро у нас появится новый хозяин – Громов. Это сибиряк, золотодобытчик. Они там – страшные люди. У них там девяностые годы еще не кончились, у него ты бы так легко не отделалась. Молись, чтобы он про тебя ничего не узнал. Он бы тебя просто живой в землю закопал.
Директор проговорил последние слова прежним тихим голосом, как будто сам их испугался, и закончил резко, как ударил:
– Все, теперь выметайся, и чтобы я больше тебя не видел. Только с деньгами.
– Вот так вот, – закончила Аня свой рассказ, – все так и было. И я ушла, и теперь не знаю, что делать. Работы нету, денег нету, да тут еще это… – Она дотронулась до синяка и поморщилась.
– Болит? – осведомился Андрей.
– Да нет, просто противно такой страхолюдиной ходить. Хотя мне не об этом надо думать.
– Как раз об этом! – сказал Андрей. – Я имею в виду – о здоровье. Остальное все ерунда.
Аня прижалась к нему, оттого, что выплеснула из себя эту ужасную историю, ей стало легче.
– Как, говоришь, магазин называется, где ты работала?
– «Сердолик».
– Красивое название. В общем, так, – Андрей осторожно отстранился, – ты об этом не думай. Все будет хорошо, Аня, я все решу.
Она провела рукой по его обветренному лицу, так хотелось ему верить.
– Я приду завтра! – сказал он, и Аня знала, что его обязательно пропустят. – Каких цветов тебе принести?
– Весенних, – улыбнулась Аня.
Он ушел и все время оглядывался на ходу. Вечером Аня вспоминала их сумбурный разговор и улыбалась в темноте. Надо же, какой самоуверенный! Все он решит! Как все мужчины, любит хвост распускать!
Тут же мысли переметнулись на другое. Интересно, какие цветы он выберет? Ане нравились и пухлые тюльпаны, и надменные желтые нарциссы, и пушистые шарики мимозы. Но больше всего она весной любила гиацинты.
«Если он завтра принесет мне гиацинты, то все будет хорошо», – быстро загадала она, не уточняя, что должно быть хорошо. Наутро перед завтраком в палату заглянула нянечка.
– Веснушкина Анна? Передача тебе. Уж такой настырный парень, уговорил меня сейчас принести. Нельзя ждать, говорит. Вот, получи, – она плюхнула на кровать большую картонную коробку.
Дрожащими руками Аня раскрыла коробку и ахнула счастливо. Коробка была заполнена гиацинтами. Розовые, лиловые, голубые, белые, они лежали вперемежку, и капельки воды блестели на лепестках.
«Все будет хорошо, – говорили чудесные цветы, – не сомневайся, Аня».
В магазине «Сердолик» с утра царило нервное возбуждение: прошел слух, что приехал новый хозяин – Андрей Иванович Громов. В магазин он прошел через служебный вход и сразу уединился в кабинете с директором, так что никто, кроме директора, его пока не видел.
Продавщицы изо всех сил изображали энтузиазм, бросались к каждому потенциальному покупателю, чуть не дрались за него – хотели показать новому начальству свою незаменимость. Павел крутился тут же, толку от него не было, только путался под ногами.
Ближе к обеду в зал выглянула товаровед Света Петрова и сказала испуганным приглушенным голосом:
– Павел, вас к начальству звали!
– Не Павел, а Павел Николаевич! – буркнул заместитель по привычке и прошел в кабинет директора.
За столом, на том месте, где обычно сидел Аркадий Борисович, громоздился незнакомый человек с мрачным обветренным лицом. Сам Аркадий Борисович сидел сбоку, вид имел испуганный и послушный, руки сложил на коленях, как примерный ученик.