– Почему вы так решили? – поинтересовалась я.
Женщина снова посмотрела на меня, отрываясь от снимка.
– Это же очевидно. У Рич.. хм, у лорда Ольдена не может быть чувств к этой актрисе. Такой человек, как он, никогда не мог бы себе этого позволить.
Мне послышалась грусть в ее последних словах, и я пристально вгляделась в ее лицо. Кем она может быть ему? Горничной? Вряд ли экономкой. Она слишком молода для это. Вероятно все же, кем-то из прислуги и довольно близко знакомой с заносчивым лордом. Что же вынудило ее уйти, интересно знать?
Незнакомка заметила мой изучающий взгляд и смущенно протянула мне газету.
– Можете оставить эту страницу себе. Меня интересует другая. – Я оторвала ту часть, где было фото Элен, и вернула газету странной мисс.
Та поблагодарила и, бережно сложив, спрятала фото в скромной сумочке. Оставшуюся часть пути мы проделали в молчании, даже о погоде не хотелось говорить. Женщина вышла у паровозного завода, располагавшегося за пару остановок до моей станции, и я остаток пути размышляла о странных отношениях лордов с прислугой.
Выйдя из тут же зашипевшего парокара, я словно попала в другой город. Неудивительно, что мне так показалось, ведь мои ботильоны по самые шнурки нырнули в огромную лужу и, если бы я не поторопилась отбежать, меня бы окатило грязной водой, расплескавшейся волнами в стороны от колес умчавшегося транспорта.
Отчаянно топая ногами, дабы стряхнуть все капли со стареньких ботильонов, я ворчливо подыскивала прозвище водителю и не заметила шмыгнувшего мимо меня грязного мальчишку. Только когда он на всем ходу вырвал из моих рук сумочку и помчался вверх по грязной улице, я рванула за ним, стараясь не грохнуться в очередную лужу. Темп у пацана был хороший, но он не бегал наперегонки с сельскими мальчуганами от старой часовни до мельницы по холмам и оврагам, поэтому, пробежав добрую половину длиннющей и, похоже, единственной заводской улицы, я все же догнала воришку.
Бухнувшись в грязь лицом от сильного толчка в спину, тот выронил свою несостоявшуюся добычу и, тотчас перевернувшись, приготовился отбиваться. Но нападать я не намеревалась.
– Сейчас же верни мою сумочку, – приказала я не терпящим возражений тоном.
Мальчишке было от силы лет восемь, но я знала, как уменьшает возраст худоба, а потому смело прибавила еще пару лет. Он, насупившись, вытер измазанное лицо, и потянулся за сумочкой.
– О нет, пожалуй, я сама, дружок. Ты такой грязный, что я вовек не отмою ее.
Я наклонилась, чтобы поднять потерю, а мальчишка тут подскочил и дал стрекача. Пришлось лишь проводить его удивленным взглядом. Резвый малый. Но свое я вернула и не было резона играть с ним в догонялки. Отряхнув сумочку, так удачно свалившуюся на единственное сухое пятно на дороге, я поднялась и осмотрелась. Вдоль длинной улицы одно за другим тянулись заводские здания, схожие своими краснокирпичными стенами и разнящиеся высотой и конфигурацией. Резные парапеты с угловатой кладкой, придающей зданиям хоть какой-то вид, и бесчисленные трубы, выплевывающие дымное покрывало, которое затягивало небо серой заводской пеленой. Попробуй угадай, который из них стекольный. Взгляд мой выцепил несколько мальчишеских фигур за углом одного из заборов, что тянулись вдоль заводских стен.
– Эй, иди сюда, – мне показалось неплохой идеей спросить у местных оборванцев, где находится цель моих поисков, но ребятня быстро скрылась, и я осталась одна на пустынной улице.
Серые дымные тучи, нагоняя мрачности, селили в душе столь же пасмурное предчувствие. Я зябко поежилась, но тут же, одернув себя за подобные мысли и отбросив глупые предрассудки, решительно зашагала к ближайшим воротам. На мой стук открылось окошко.
– Чегой-то гремишь? – прокуренный голос старого сторожа недовольно прозвучал с той стороны, а на меня любопытно посмотрели мутные глаза из-под косматых, хорошо пробеленных сединой бровей.
– Не подскажете, где тут стекольный завод? – смело протараторила я.
– Ой-ой. Раскудахталась, – поморщился старик, отходя на полшага так, что мне стала видна борода в цвет бровей, затянувшая лицо сторожа по самый нос, – дальше стекольный. От нас через один. Повадились куры, так и снуют тудой-судой, тудой-судой, будто взавтри закроется. О-на седня, чаво? Выходной. А все туда ж.
Я так и ахнула. Выходной. Голова моя дырявая. Как же я дни-то попутала?
– Так он закрыт, что ли сегодня? – протянула я безнадежно, говоря скорее себе и совершенно не надеясь на ответ.
– Щас, закрыт. Это чтоб Крус, да заводик прикрыл? Да, он удавится от жадности, – старик загремел запором и, открыв в широких воротах маленькую калитку, вышел, не отходя от створки ни на шаг, но разглядывая меня с головы до ног. – Это вам не Дикан наш, – он кивнул на здание завода за спиной. – У нас ежели выходной, значица выходной. Паровые котлы, знамо, не люди, они ж и погодить могут, – он кивнул на мою сумочку. – А ты что ж, без черепков?
– Без чего? – не поняла я, тоже в ответ бессовестно разглядывая сторожа.
– Без битья, – пояснил тот и улыбнулся в бороду. – Хорошенькая.
Я сделала шаг назад, но выпрямила спину и приняла серьезный вид.
– Еще чего не хватало, не бил меня никто.
Старик сипло засмеялся.
– От дура, – по-доброму подивился он и покачал седой головой, – посуда, говорю, где твоя битая?
Я сконфуженно поджала губы, вспомнив о рекламе мистера Круса и понимая, что веду себя и правда, как сельская дурочка.
– Я не за тем на завод.
Брови старика взметнулись вверх.
– Не за тем, – удивленно протянул он, – эвона как. А за чем же? Неужто работать? Да нет, такие чистенькие барышни тудой не ходють, профурсетки токмо иль навовсе беднота.
– И не работать, – ответила я, одновременно радуясь, что меня не отнесли ни к тем, ни к другим и сердясь на эти расспросы.
– Чего ж тогда? – крякнул старик и тут же, нахмурившись, топнул на пробегавшего пса, решившего разузнать, чего там за калиткой. – А-ну пшел прочь. Своих кобелей хватает.
– Ищу кой-кого. Барри Уайта не знаете? – наугад спросила я, надеясь, что старик не ответит и я пойду своей дорогой. Дурацкое чувство такта не позволяло мне наплевать на собеседника и уйти.
– Барри… – почесал в затылке старик, – А, Бутылку, что ль?
Настала моя очередь удивляться.
– Его самого. А вы откуда знаете, что у него прозвище такое?
– Так его все так кличут, – усмехнулся старик. – Его здесь по-иному и не зовет никто. Повезло вам, дамочка, что я имячко его знаю, а то ни в жисть не сыскали бы.
Я посмотрела на него. Скучно сторожу было в выходной, вот он и вцепился в меня клещами.
– Так, где сыскать его?
– Как где? В приемке, знамо дело. Вона там, – он махнул рукой себе за спину, – за заводом закуток имеется. Там приемка и есть. Туда битье несут, а взамен бумажечку получают: так, мол, и так, принято столько боя, скидка столько.
– М-м-м, – протянула я, уже мысленно шагая по улице. – Ну, спасибо, помогли.
– А-то ж, – снова ухмыльнулся старик, – милым дамочкам я завсегда помогу. Мож и мне чего перепадет.
Я возмущенно посмотрела на него, но тут же поняв, что он о деньгах, смутилась и отругала себя за дурные мысли. Достав из кармана монеты, отсчитала три штуки. Старик принял монеты и вздохнул.
– Жалко парня. Хороший, добрый и руки откуда надо растут. Токмо вот с энтим делом у него, – старик говоряще щелкнул по горлу, – непорядок. Дружков полным-полно и каждый с бутылкой, коли чего нужно.
– Ясно. А дружков его случайно не знаете?
– Дак, как их узнаешь? Они ж пришли, выпили и ушли. Со мной-то поговорить не приходють. Дамочка одна даже приходила. Не навроде вас, такая… высокая, что твоя каланча и молчаливая. Я ей, мисс, да мисс, а она молчком. Больше ни с кем не говорил.
– Жаль, но спасибо, что рассказали, – еще раз поблагодарила я сторожа и тот улыбнулся.
– В другой раз приходи с тормозком, – он посмотрел на меня, но, не увидев и проблеска понимания, махнул рукой. – Пожрать чего-нибудь прихватывай.
– О, какое интересное выражение, – восхитилась я и улыбнулась. – Договорились.
Он что-то недовольно проворчал о глупых дамочках и, перешагнув через металлический порог, закрыл и калитку, и окошко в ней, а я направилась в приемку, перепрыгивая через лужи.
Мирно погромыхивая стеклянными бутылками, спиной ко мне, чуть шатаясь, стоял мужчина ростом повыше меня. Большое тело, одетое в растянутый вязаный свитер и страшного вида штаны с вытянутыми коленками, двигалось не слишком быстро. Возраст, вот так сзади, я определить не могла, а потому прочистила горло. Он с трудом обернулся. На меня посмотрели полуприкрытые печальные покрасневшие глаза чуть на выкате, под которыми уже наметились отеки. Вытянутое лицо с равнодушным выражением, довольно сильный подбородок и выделявшийся кадык над воротником застиранной рубашки. Навскидку лет двадцать восемь, может, немного больше. Молодой мужчина был тем не менее тщательно выбрит, но даже на расстоянии трех футов чувствовалось такое амбре, что мне пришлось чуть отодвинуться, чтобы не задохнуться.
– Добрый день. Вы мистер Барри Уайт?
– Вы что-то принесли, мисс? – медленно по словам вопросом на вопрос ответил мне молодой мужчина.
– Нет, я не клиентка, я ищу мистера Барри Уайта.
Он отвернулся и продолжил раскладывать бесконечное количество бутылок из-под молока, стоявших на земле, по специальным ящикам.
– Я ищу мистера Барри Уайта, – еще раз настойчиво повторила я свой вопрос.
– Вы его нашли, – ответил мне практически неживой голос.
– О, мистер Уайт, у меня к вам несколько вопросов. Я мисс Кларисса Фэлкон, помощница мистера Фокса, частного детектива.
Молодой мужчина снова неуверенно повернулся и сфокусировал на мне равнодушный взгляд.
– Вы друг мистера Кастора Фьюри? – спросила я.
В мутном взгляде появился интерес.
– А вы?
– О, я уж точно его друг, – разозлилась я, потому что мало того, что я притащилась на другую часть города, так еще и вынуждена разговаривать с этим выпивохой. А еще мне надоело находить подход, когда на меня обращают внимания не больше, чем на жужжащую муху. – Потому что, такое ощущение, что только я одна в этом го