Мистер Гарвинг, кажется, что-то сказал мне, но я не ответила, завороженно глядя на то, что называли аварией. Останки парокара, по-другому назвать их не поворачивался язык, лежали на обочине, почерневшим, но еще сохранившим краску задом к дороге. Дыма уже не было, но запах не выветрился, словно впитавшись в землю, по-осеннему ломкую и сухую траву, людей, что беспрерывно сновали туда-сюда, что-то записывая и перекрикиваясь. В какой-то момент меня накрыла глухота, и я просто переводила взгляд с одной детали кошмарной картины на другую.
Задняя колесная пара вместе с металлической осью выкатилась на дорогу. Передняя – развалилась по бокам от бывшего парокара. Крыша оторвалась, будто ее никогда не было, хотя я точно помню, что у леди Эвы был не кабриолет. Какие-то шестеренки, трубки и прочие железки были разбросаны ковром вокруг кузова, больше всего напоминавшего сейчас раскрывшийся цветок. Сиденье, вырванное с корнем, валялось в стороне на боку, спинка второго виднелась дальше, в сухой, побелевшей от мороза, высокой траве.
Я осматривала все вокруг, включая множество людей, присутствовавших здесь же и никак не решалась взглянуть на лежавшее на пожухлой траве тело. Смотреть туда не хотелось, страх от осознания непоправимого разлился внутри. И я издалека наблюдала за всем, кроме того, что меня так пугало. Подойти близко мне не удалось бы в любом случае. Первым кольцом место трагедии оцепили полицейские, вторым – газетчики. Я быстро нашла взглядом мистера Уайта и мистера Таска, беспрестанно меняющего фотографические пластины и переставляющего свой объемный фотографический аппарат с места на место. Меня никто из них не заметил, оба работали, стараясь не упустить ни одну деталь, ни одно слово работавших на месте полицейских.
Пробежавшись глазами по толпе зевак, наткнулась на суровое лицо лорда Ольдена и, проследив за его взглядом, наконец, застыла. Казалось, я все еще вижу ее ослепительную улыбку и то, как ветер играет ее короткими светлыми кудряшками, выглядывавшими из-под летного шлема. Ничего этого не было. Уже не было. Ни кудряшек, ни улыбки. Ни высоких стремлений. Это не она. То, что я видела, точно не могло быть Эвелиной Экройд. В глазах задрожали слезы, но так и не полились, словно остались, чтобы скрыть от меня обугленное тело, лежавшее, скрючившись, на правом боку, с плохо сохранившейся правой рукой и почерневшими ботинками. Я узнала их, потому как разглядывала обувь леди Экройд, пока мы шли от шатра в тот день. Она тогда не стала переодеваться, и я подумала, что нужно иметь смелость не только управлять дирижаблем, но и носить мужскую одежду.
Левая рука у тела отсутствовала вовсе и при мысли о том, где она может находиться, я почувствовала, как мой не слишком плотный завтрак запросился наружу. С трудом поборов тошноту, я проморгалась, оторвала взгляд от тела, которое, несмотря ни на что, никак не могла назвать леди Эвой, и посмотрела вокруг.
Осколки, осколки. Всюду лежали осколки. Взрыв был такой силы, что металлические детали разлетелись в радиусе двадцати метров, не меньше. Одна из гаек лежала у моих ног, и я склонилась, собираясь подобрать ее с дороги.
– Ничего не трогать! – рявкнул кто-то так громко, что я выпрямилась и испуганно уставилась на приближавшегося усатого мужчину в полицейской форме. А он, подойдя ко мне, повторил: – Ничего не трогать, мисс!
– Благодарю, господин капитан, – медленно проговорила я, легко определив его чин, но все еще чувствуя себя ошарашенной, – я с первого раза вас услышала.
Тот недовольно прищурился и пошевелил светлыми и оттого кажущимися редкими усами.
– С кем имею честь? – он явно ожидал от меня представления.
Тон офицера меня немного встряхнул. Пришлось вынырнуть из потрясения и, глубоко вдохнув пропитанный гарью воздух, ответить:
– Мисс Кларисса Фэлкон, помощник мистера Херонимо Фокса, консультанта по семейным делам.
Полицейский достал блокнот из нагрудного кармана и старательно все записал.
– Простите, капитан…– обратилась я к нему, надеясь, что он тоже представится, ведь вообще так было положено по их уставу.
Вероятно, капитан тоже об этом вспомнил, и я снова увидела недовольство на его лице. Могла побиться об заклад, что в этот момент он про себя назвал меня любопытной курицей. Ошарашенной и все же дотошно выискивавшей его нагрудную бляху. Но ни ее, ни положенного знака городского департамента полиции у него не было, и я запоздало догадалась, что передо мной…
– Инспектор Колсен, – коротко проговорил мой собеседник, проглотив «к вашим услугам, мисс Фэлкон».
Стало понятно, что его так разозлило с самого начала. Полицейский инспектор не относился к городскому департаменту, подчиняясь напрямую министерству охраны правопорядка. Меня спутали металлические кольца на погонном шнуре, и я не заметила, что они не медные, как у капитанов городского департамента полиции, а серебряные.
– Простите, инспектор, не хотела задеть вас, можете рассказать, что здесь произошло? Это правда леди Эвелина?
– Почему вы интересуетесь и что вообще здесь делаете? – спросил он, намереваясь снова записать мой ответ в свой блокнот.
Я перевела взгляд на тело и решила наступить на горло собственной гордости и узнать об аварии как можно больше. Пусть даже у этого вредного инспектора.
– Мой шеф, мистер Фокс, знаком с четой Экройд. А мистер Экройд еще не приезжал?
– Нет, еще не…– в этот момент инспектор, закончивший записывать, остановился, сообразив, что попался на мой крючок и въедливо добавил: – Я не отвечаю на вопросы о деле, а задаю их. Откуда вам стало известно об аварии?
– Услышала на улице, – соврала я, не моргнув глазом.
– Вы сами были знакомы с леди Экройд?
Я покосилась на черное тело и, собравшись с духом, спросила:
– Вы уверены, что это она?
– Я! Я задаю вопросы, – выкрикнул он, и мне окончательно стало понятно, что у него я ничего не узнаю.
– Да, я была знакома с леди Экройд.
– Кларисса, что ты здесь делаешь? – раздалось взволнованное откуда-то сбоку и я удивленно проследила за тем, как лорд Ольден, приблизившись, загородил собой инспектора и, схватив мою руку, поцеловал пальцы. Перчатки на мне были, но поцелуй я почувствовала отчетливо. – Это зрелище не для тебя.
Я ничего не понимала. Для чего сейчас был нужен этот спектакль? Вчера, да, я понимаю, но сегодня? Делать это при всем скоплении народа, на глазах у инспектора? У репортеров?
– Простите, мисс Фэлкон, – проговорил инспектор, подвинувшись так, чтобы я его видела. – Но почему вы не сказали, что лорд Ольден ваш… Кстати, кем вы приходитесь лорду Ольдену?
– Невестой, – уверенно произнес сам лорд, а я захотела вдруг упасть. Нет, не в обморок, хотя в него тоже хотелось. Захотелось сесть на землю, потому что ноги вдруг отказались меня держать.
Почувствовав движение, лорд Ольден поймал меня, обхватив за талию. Я дернулась было, но, поймав заинтересованный взгляд инспектора, позволила себе остаться в таком недвусмысленном положении.
– Какая новость! – проговорил загробным голосом, очутившийся рядом мистер Уайт. – И давно?
Фотографическая вспышка ослепила меня, а когда я открыла глаза, в них еще пару мгновений виделось круглое белое пятно от нее.
– Мы еще не объявляли о нашей помолвке, – сухо ответил лорд Ольден. – И я просил бы не афишировать это событие. Инспектор Колсен, вы же проследите?
Тот по-военному четко кивнул и репортерам пришлось оставить нас. Я поймала взгляд мистера Уайта. Стало неуютно, но главное, теперь мне было совсем неудобно договариваться с ним о встрече и особенно ехать вместе обратно в редакцию, чтобы все обсудить. Злость на странную игру лорда Ольдена удвоилась.
– Я хотела бы посмотреть… – подняла я просящий взгляд на своего «жениха».
Тот нахмурился.
– Тебе не стоит.
– Я настаиваю. Я тоже дружила с Эвой.
Лорд Ольден сжал губы и кивнул.
– Я провожу тебя. Вы же позволите, инспектор?
Тот недовольно дернул усом.
– Пусть только мисс Фэлкон ничего не трогает, – попросил он. – Для нас важна каждая деталь, а для вас это всего лишь сувенир.
– Сувенир?! – возмутилась я.
– Прошу прощения, мисс, не подобрал должного слова, – тут же исправился инспектор.
Я видела, как нелегко ему даются эти извинительные слова и уважительный тон, но с невестой лорда Ольдена разговаривать, как с простой мисс Фэлкон, было недопустимо. Таким образом, неудачная игра лорда вдруг обрела для меня положительные стороны.
Я отодвинулась от «жениха» и прошла ближе к раскуроченному парокару, а когда мы оказались более-менее далеко от любопытных ушей, гневно прошептала:
– Какого черта вы делаете?
Лорд не торопился отвечать, испытывая мое терпение.
– Предпочитаю поговорить наедине у меня в парокаре по дороге в город. Не возражаете? А пока будьте любезны, ведите себя, как моя невеста.
Я фыркнула. Но подумала, что пока все равно не вижу иного выхода и вынужденно согласилась.
– Только перестаньте дотрагиваться до меня, очень прошу.
Лорд ничем не выказал удивления и спустя секунду размышлений, тихо проговорил:
– Приму к сведению.
Очень хотелось поскрипеть зубами, но я быстро переключилась на то, чем собиралась заняться с самого начала, решив, что мне теперь есть кому задать ту кучу вопросов, которая у меня накопилась. А лорду теперь точно не отвертеться и не умчаться вдаль на своем дорогущем черном парокаре, бросив свою невесту. Но стоило мне внутренне порадоваться, как к месту трагедии подлетел парокар мистера Экройда, свистя тормозами.
Я сжала зубы. Вид этого бульдога в светло-бежевом костюме совершенно не вязался с местом, куда он приехал. Я уверена, Эва бы не хотела, чтобы даже его нога ступала туда, где была она. А он… с кислой миной на лице рассматривал покореженный парокар. Следя, чтобы эмоции не вырвались наружу, я смотрела на теневого властителя Кремдена и меня трясло от ярости. Все преобразилось с его приездом. Для его парокара тут же было освобождено лучшее место. Инспектор с угодливым выражением лица поспешил к важной персоне. Мелкие чины тут же прыснули в стороны, словно от едкой кислоты. Мистер Экройд же не замечал этого всеобщего желания угодить или делал вид, что не замечает. Двое его верных телохранителей следовали за хозяином, зорко оглядывая присутствовавших.