двигателей и визг тормозов стихли за спиной.
Ярко светившее солнце раскрасило последний осенний денек, и я весело перешагивала лужи, присматриваясь к номерам домов. Проходя мимо первой встреченной красной двери, я невольно остановилась, оглядывая трехэтажный особняк цвета слоновой кости. Никаких кричащих надписей. Воздушные кованные ограждения на балкончиках и цветы из лепнины на фасаде задавали дому лишь слегка фривольный стиль. Но это все же был бордель. Я так и ждала, что из-за занавесок сейчас выглянет полуодетая девица, хохочущая и завлекающая клиентов, но никто из-за них не выглядывал и дом хранил гордое, даже презрительное молчание. Я уж было собралась идти дальше, но стоило мне сделать шаг, как красная дверь открылась и на улицу вышла вполне приличная женщина пятидесяти лет. Одета она была неброско, никаких вам воздушных шарфов, немыслимых шляп или цокавших каблучков. Строгое темно-синее пальто, скромная шляпка, шерстяная белая шаль и удобные сапоги без каблука.
Увидев меня, беззастенчиво разглядывавшую ее, женщина приветливо кивнула и тепло улыбнулась, надевая перчатки. Я ответила тем же, чувствуя неловкость от этого подглядывания. Собравшись снова идти, я вдруг подумала, что нужно спросить дорогу, раз уж мне предоставилась такая возможность.
– Добрый день, – обратилась я к незнакомке, так и слыша, что бы сказала миссис Дауф, узнав с кем я решила заговорить.
Женщина вежливо поздоровалась в ответ, и я подошла ближе, чтобы не кричать как торговка на базаре. У незнакомки оказались очень красивые глаза цвета весеннего неба, совершенно лишенные искусственной краски, несмотря на то что я слышала, будто дамы ее профессии нещадно красят и глаза, и губы.
– Прошу прощения, мне нужно узнать, где находится, – я припомнила адрес, который называл мне лорд Ольден, – угол Тенистой и Ла-Фернель.
Дама изящно изогнула бровь и снова улыбнулась.
– Вам следует свернуть на следующем перекрестке налево, так вы попадете на Ла-Фернель. А Тенистая вторая улица от этой. Кого вы разыскиваете в нашем квартале?
– Я и правда разыскиваю, – согласилась я. – Мисс Дарнелл. Она служила гувернанткой у моей знакомой, но живет здесь.
Дама кивнула и улыбнулась своим мыслям.
– Вам нужна четырнадцатая дверь от этой, мисс. – Она указала на ту, откуда вышла сама.
Я удивилась такой точности, и моя собеседница это заметила. Взгляд зацепил мелькнувшую в окне тень, но я снова вернулась им к собеседнице.
– Я знакома с мисс Дарнелл… некоторым образом. Когда мы вместе росли в этом квартале и учились в школе для девочек, то мой дом был вон там, – она указала на третий дом от того, около которого мы с ней стояли, – и он был одиннадцатым от ее дома, в котором она живет всю жизнь. Будьте любезны, передайте привет мисс Дарнелл от Китти Дойл.
– А сейчас вы уже не дружите? – отчего-то спросила я, хотя, в сущности, какое мне было до этого дело?
Дама печально посмотрела вдаль и улыбнулась тоже печально.
– Нет, но я всегда рада ее видеть.
Незнакомка распрощалась со мной, отправившись по делам, а я принялась считать входы.
Путь мой свернул на Ла-Фернель и я увидела еще одну красную дверь. Она принадлежала дому попроще, всего два этажа и никаких украшений на стенах. Зато название заведения было выведено красной же краской. «Лилия». Вот здесь из-за занавески действительно выглянула девица с излишне открытым декольте, но тут же задернула штору с недовольным выражением лица. На следующем перекрестке меня окликнул какой-то пьяный, и я поспешно зашагала до видневшегося поворота на Тенистую, скрупулезно ведя подсчет. Странное ощущение преследования посетило меня после того, как за очередным углом позади почудился мужской силуэт.
Слава всем богам, дверь мисс Дарнелл была коричневого цвета, хотя и недалеко уйдя от красного по гамме, но явно далеко по сути. Взявшись за тяжелое кольцо, я оглянулась и, никого не заметив, решительно постучала. Солнце скрылось за тучу и яркий день померк в одночасье, вновь превратившись в серый ноябрьский. Зябко поежившись, я ожидала пока мне откроют.
– Уходите, – донеслось из-за двери. Голос был бодрый, чуть с завышенным тоном.
Я постучала еще раз.
– Я же сказала, уходите. Мне ничего не нужно. И вам я ничего не дам.
Мне подумалось, что это довольно категорично, но я все же постучала в третий раз. Дверь распахнулась и ко мне из-за нее шагнула, вероятно, сама мисс Дарнелл. Я мгновенно узнала ее. Это была та самая великанша со снимка мистера Таска. Сейчас, увидев ее воочию, я поняла, кого она мне напомнила. Жену кожевенника, миссис Краус. Только вот Тонечка была ко мне благостно настроена, а мисс Дарнелл совсем наоборот.
– Я же сказала, милочка, мне ничего не нужно. Комнату я не сдаю. Благотворительностью не занимаюсь.
Она своим напором заставила меня отступить. Но я сдаваться не собиралась.
– Мисс Дарнелл, мое имя Кларисса Фэлкон. Я подруга леди Экройд. И мне нужно с вами поговорить.
Хозяйка дома сурово насупила брови и принялась разглядывать меня столь дотошно, что я даже засомневалась в собственной приличности. Вероятно, вид моей потрепанной шляпки поставил в выводах мисс Дарнелл жирную точку.
– Я воспитывала леди Экройд и знаю почти всех ее знакомых. О вас же, мисс Фэлкон, мне неизвестно.
– А вот я о вас и слышала и видела, как вы восторженно смотрели на свою воспитанницу не далее, как позавчера на поле, где я стояла рядом с леди Экройд и губернатором перед полетом. Вы должны были видеть меня.
Мисс Дарнелл еще раз рассмотрела меня и отступила, пропуская в дом.
– Возможно и видела. Нужно будет сказать Оскару, чтобы купил мне очки, вижу все хуже и хуже, – не то жаловалась, не то признавала свою неправоту мисс Дарнелл, пока я раздевалась и проходила внутрь. – Оскар – это мой двоюродный брат, мисс, по отцовской линии. Свалился на мою голову и уже которую неделю живет здесь. А ведь я его не приглашала.
Я слушала ее ворчание пока усаживалась в старое кресло, откликнувшееся на это недовольным скрипом. Запах отглаженного белья, наполнял комнату. Обстановка в полутемной гостиной была довольно скромной. Я с удивлением рассматривала висевшие этюды, неплохо, но не мастерски написанные.
– Это рисовала Эва, – с теплом отозвалась бывшая гувернантка леди Экройд, заметив, что я разглядываю картины. – Она подарила мне их, когда вышла замуж за это чудовище.
– Вы имеете в виду мистера Экройда? – уточнила я.
Мисс Дарнелл кивнула, но у меня сложилось впечатление, что она хотела сплюнуть.
– Не давал моей девочке даже навещать меня, хотя сам был частым гостем в «Акации».
– Акация это…?
На лице мисс Дарнелл расплылась желчная улыбка.
– Они называют себя гостевым домом, но красная дверь борделя их выдает. Продажные размалеванные девки и разодетые слуги, вот что там. И мужчины, подобные этому чудовищу, с утра до ночи.
– Вы видели его лично в этой «Акации»?
– Я? Что мне там делать? – испугалась мисс Дарнелл, но все же продолжила: – Я видела, как он туда заходил. И не один раз. Небось всех девок обошел, пока моя лапочка его дома дожидалась. Бедная моя Эва, как же она страдала с ним.
Я вздохнула, вспомнив леди Экройд.
– Мисс Дарнелл, леди Эва же жила у вас после того, как ушла от мужа? – спросила я, отказавшись от предложенного чая.
– Куда же бедняжке было податься? Вот она и устроилась у меня. – Мисс Дарнелл вдруг будто что-то вспомнила и поспешила добавить: – Она хотела уехать, но так и не успела.
Гувернантка поднесла к совершенно сухим глазам платочек и сделала вид, что промакивает слезы. Даже шмыгнула носом, хоть это и не считалось приличным.
– Леди Эва, наверное, так и не вернулась в день полета? – Я отчего-то решила не переть напролом. – Репортеры, прием у губернатора. Ей, вероятно, даже некогда было с вами посекретничать обо всем этом.
Мисс Дарнелл глубоко вздохнула.
– Вы правы. Мы с ней не успели поговорить. Она заехала уже утром, сказала, что торопится, что нужно еще заехать к мистеру Торенсу, прежде чем… – глаза мисс Дарнелл вдруг расширились, будто она осознала, что сказала лишнего и мне пришлось успокоить ее.
– Судьба странная штука, мисс Дарнелл. Леди Эва любила полеты, но погибла на земле.
Я печально взглянула на гувернантку и увидела, что та совершенно успокоилась. Мы еще с ней проговорили о всякой ерунде. О салфетках и пользе от мытья рук, о чистоплотности куртизанок и дурной славе квартала.
– Мисс Дарнелл, а вещи леди Эва оставила у вас?
Гувернантка, уж было совсем расслабившаяся от наших разговоров, вновь насторожилась.
– Леди Эва во время полета пообещала мне рассказать кое-что, но так и не успела. Я подумала, что, возможно, это что-то хранится в ее бумагах?
Мисс Дарнелл покачала головой.
– Все бумаги Эва оставила своему поверенному, мистеру Хатрайту. Если что-то и было, то это у него.
Я кивнула и поднялась, давая понять, что визит мой окончен.
– Ах да, мисс Дарнелл, – вспомнила я, когда надевала пальто, – по дороге к вам, я встретила мисс Китти Дойл. Эта приятная женщина показала мне дорогу и передавала вам привет.
Гувернантка застыла столбом, отчаянно покраснев. Я внутренне посмеялась над ее ханжеством, но на выручку мисс Дарнелл пришел мужчина невысокого роста. Он поскрипел замком, открыл дверь и вошел в дом, неся огромную коробку, мешавшую, как ему разглядеть нас, так и нам разглядеть его. Я в этот момент как раз прикалывала шляпку в прихожей.
– Фанни, я все ей отвез. Ты забыла положить перчатки. Он из меня чуть душу не вытряс, – проговорил он и, не видя, чуть не снес меня этой самой коробкой. – О, прошу прощения, мисс.
– Оскар, – гневно затараторила хозяйка, – что ты делаешь? Зачем ты принес это сюда? Я ведь просила оставить все в сарае… О, теперь уже проходи. Простите мисс Фэлкон, что так все сумбурно. Но у меня еще очень много дел. Оскар, да унеси же ты эту проклятую коробку!
Она попыталась разминуться с братом, но тот врезался в ее бюст и коробка полетела на пол, раскрываясь. Платья, шарфы, ботинки – все рассыпалось по полу. Мисс Дарнелл вскрикнула и бросилась было собирать все вещи обратно, но желание избавиться от назойливой гостьи оказалось сильнее. Я не стала дожидаться, пока меня об этом попросят. Оглянувшись на пороге, чтобы попрощаться, я в темноте коридора выцепила взглядом летные штаны, в которых леди Эва была в день полета. Мисс Дарнелл швырнула их брату и тот продолжил собирать вещи вместо нее.