Было еще темно, когда его сорвал с постели телефонный звонок. Шлепая босиком по холодному паркету, он сообразил, что продолжительный сигнал длительное время мешал спать. Спросонок он не сразу нащупал выключатель. А телефон все звонил и звонил. Вслепую он отыскал трубку.
— Грегори, — отозвался он.
— Наконец-то! Думал, ты загулял. Ну и сон у тебя! Дай бог каждому. Слушай, я получил донесение из Пиккеринга. Там пытались похитить труп…
Он сразу по голосу догадался: докладывал дежурный по Скотленд-Ярду, Эллис.
— Пиккеринг? Пиккеринг? — пытался он вспомнить. Впотьмах его шатало от недосыпа, а дежурный бубнил в трубку:
— Патрульный, наблюдавший за моргом, угодил под машину. "Скорая помощь" уже должна быть на месте. Знаешь, какая-то запутанная история. Грузовик, переехавший этого констебля, врезался в дерево. Впрочем, сам все увидишь.
— Когда это произошло? В котором часу?
— Ну, может, с полчаса назад. Рапорт я получил только что. Если хочешь взять кого-нибудь с собой, говори, я сейчас высылаю машину.
— Дэдли на месте?
— Нет. Он дежурил вчера. Возьми Уилсона. Он ничуть не хуже. Заедете за Уилсоном по пути, я сейчас подниму его с постели.
— Ладно, пусть будет Уилсон. И дай мне техника из третьего отдела, лучше всего Томаса, слышишь? Пусть возьмет с собой все причиндалы. Да, а доктор? Что с доктором?
— Я же тебе сказал: туда выехала "скорая помощь". Врач должен быть уже на месте.
— Да от нас, пойми! Не лечащий врач, а совсем наоборот!
— Хорошо, я это улажу. Теперь поторопись, машину высылаю!
— Дай мне десять минут.
Грегори зажег свет. Возбуждение, которое его охватило в темноте, пока звонил телефон, бесследно исчезло после первых же слов дежурного. Он шагнул к окну. Еще не рассветало. Грегори прикинул, что успеет принять душ, прежде чем Томас уложит все свое хозяйство. И не ошибся. Он расхаживал у подъезда, подняв воротник плаща, а машина все не шла. Взглянул на часы: скоро шесть. Послышался шум мотора. Это был большой черный "олдсмобил". За рулем сидел сержант Коллс, с ним рядом фотограф Уилсон, сзади еще двое. Машина не успела остановиться, как Грегори вскочил в нее и плотно захлопнул за собой дверцу. Дернувшись, машина стремительно рванулась вперед с зажженными фарами.
Сзади сидел Сёренсен, возле него Томас. Грегори пристроился рядом. Было тесновато.
— Есть какое-нибудь питье? — спросил Грегори.
— Есть кофе. Термос за спиной у доктора, — отозвался сидевший за баранкой Коллс. На пустынных улицах он выжимал до семидесяти, помогая себе сиреной. Грегори отыскал термос, выпил одним махом целую кружку и передал термос дальше. Пронзительно выла сирена. Грегори любил такую езду: фары заметает на виражах, вокруг сплошная темень, только снег высветляет улицы.
— Что там произошло? — поинтересовался Грегори. Никто не отозвался.
— Донесение, как и положено, из провинции, — заметил наконец Коллс. — Будто бы парня, который нёс дежурство на кладбище, вытащил из-под колес наш мотопатруль. Пролом черепа или что-то в этом роде.
— Ну, а труп?
— Труп? — задумчиво повторил Коллс. — Труп, кажется, остался.
— Как остался? — удивленно спросил Грегори.
— Видимо, этого типа спугнули и он слинял, — вмешался сидевший в углу рядом с Сёренсеном техник Томас.
— Ну, увидим, — буркнул Грегори. "Олдсмобил" ревел, словно у него не было глушителя. Сплошная застройка осталась позади; они приближались к предместьям. Возле какого-то парка попали в полосу тумана. Коллс сбросил скорость, потом, когда прояснилось, прибавил газу. В предместье движение было оживленнее; ехали массивные грузовики с бидонами и двухэтажные освещенные автобусы, набитые людьми. Коллс прибегнул к сирене, расчищая себе путь.
— Вы не спали в эту ночь? — спросил Грегори доктора. У Сёренсена под глазами были круги. Он сидел насупившись, казался разбитым.
— Я лёг после двух. Вот всегда так. И, скорее всего, я не понадоблюсь.
— Кто-то не спит, чтобы некто мог спать, — заметил Грегори философски.
Пронеслись через Фулхэм, немного сбавили ход перед мостом и проехали над Темзой в разреженном тумане. Свинцовая река текла внизу, проплывал какой-то пароходик, люди на палубе суетились как угорелые, засыпая топку. Где-то рявкнула сирена. Промелькнула рощица на выезде с моста. Коллс вел машину очень уверенно. Грегори считал его лучшим шофером в Скотленд-Ярде.
— Шеф знает? — бросил Грегори.
— Знает, Эллис ему докладывал. Шеф и распорядился, — сообщил Томас.
Он был таким же низеньким и быстрым, как сержант, но носил усики, делавшие его похожим на парикмахера из предместья. Грегори подался вперед. Так ему было удобнее, кроме того, между плечами сидящих впереди, он мог глядеть на дорогу. Мокрый снег под колесами многочисленных грузовиков спрессовался в гладкую корку. Грегори с удовольствием наблюдал, как Коллс входил в вираж, тормозя только двигателем, который начинал задыхаться и чихать, как в середине кривой включал скорость и выходил на прямую на полных оборотах. Он не срезал поворотов: полиции не пристало так ездить, разве что при чрезвычайных обстоятельствах, впрочем, на столь укатанном снегу любое нарушение могло привести в кювет.
Они были уже за Уимблдоном, стрелка спидометра легко колебалась, доходила до цифры "90", поднималась к сотне, падала, подрагивая, снова мало-помалу ползла вверх в пределах шкалы. Тяжелый частный "бьюик" шел впереди них. Коллс подал сперва обычный сигнал — тот как бы не слышал; видно было его увеличивающуюся тыльную часть вишневого цвета с пляшущим на заднем стекле игрушечным медвежонком, и Грегори вспомнился вдруг его позавчерашний сон. Он усмехнулся, потому что сейчас был полон сил, чувствовал себя хорошо и уверенно. Коллс нагонял переднюю машину. Когда они были метрах в пяти, он включил сирену, которая оглушительно взвыла. "Бьюик", резко затормозив, сбавил ход, снег из-под его задних колес брызнул в их ветровое стекло. Съезжая в глубокий снег, "бьюик" слегка накренился, его багажник оказался вдруг перед самым капотом полицейской машины, столкновение казалось неизбежным. Коллс коротким и точным поворотом баранки бросил всех их вправо они успели заметить изумленное лицо молодой женщины за рулем и были уже далеко. Когда Грегори глянул в заднее стекло, "бьюик" только еще выворачивал на середину шоссе.
Туман растаял. Вокруг простиралась белая равнина, из домов вертикально вверх тянулись дымки, небо казалось плоским, и цвет его был столь невыразительным, что непонятно было, пасмурной была погода или нет. Пересекли железнодорожный переезд, шины отозвались нервным гулом, выехали на автостраду. Коллс напрягся, сел пониже, плотнее уместив ноги на педалях, салон оглашался воем мотора. Выжимали уже сто десять.
Вдали показалось небольшое селение. Возле дорожного знака Коллс стал притормаживать. Влево от автострады уходила длинная полоса асфальта со шпалерой старых деревьев, двумястами метрами далее автострада закручивала серпантин развязки. Едва они остановились, Грегори привстал, упираясь головой в крышу, чтобы взглянуть на карту, которую сержант развернул на руле. Им следовало свернуть налево.
— Это уже Пиккеринг? — поинтересовался Грегори. Коллс переключал скорости, словно забавляясь.
— Еще пять миль.
Свернули на боковую дорогу. Она плавно шла в гору. Вдруг сзади засияло солнце. Омытое остатками тумана, оно почти не отбрасывало тени. Стало тепло. Они миновали два-три дома, длинные застройки, далеко отстоящие от дороги, какой-то дощатый барак; склон кончился. Сверху было видно все местечко, в солнечном свете розовели дымки, извилистой темной линией ручей перерезал снег. Они переехали через железобетонный мостик. Сбоку вынырнула фигура полисмена в мотоциклетном шлеме. Плащ у него был почти до щиколоток. Он остановил их красным щитком. Коллс затормозил и опустил стекло.
— Дальше придется идти пешком, — объявил он пассажирам, перебросившись несколькими словами с полисменом, включил мотор и съехал на обочину шоссе. Все вылезли из машины. Окрестности сразу показались другими — белизна, безмолвие, покой, первые лучи солнца на верхушках деревьев у самого горизонта; в холодном воздухе ощущалось приближение весны.
Снег срывался с ветвей каштанов и падал вниз смерзшимися комьями.
— Туда, — показал рукой полисмен из дорожного патруля. От шоссе, плавно огибавшего следующий плоский холм, расходились едва различимые, прикрытые заснеженными кустами аллейки, внизу виднелась черепичная крыша; напротив, на расстоянии каких-нибудь трехсот шагов, заслоняемый рядами придорожных деревьев, маячил нечеткий силуэт сильно накренившейся машины. Поодаль у края дороги стоял человек. Они двинулись по обочине, как посоветовал им патрульный. Мокрый снег оседал под башмаками, налипая на них. Грегори, шедший впереди, заметил, что на шоссе, перегороженном натянутой между деревьями веревкой, отчетливо отпечатались следы автомобильных покрышек. Они вынуждены были перебраться через кювет на поле и так добрались до места аварии.
Там, въехав передними колесами на обочину, с разбитой вдребезги фарой, вмятой в древесный ствол, застыл длинный пепельного цвета "бентли". Переднее стекло перечеркивали лучевидные трещины. Дверцы были приоткрыты, а сама машина, насколько мог различить Грегори, пуста. Подошел полисмен из местного участка. Грегори с минуту глядел на то, в какой позиции находится "бентли", и, не поворачивая головы, спросил:
— Ну, так что здесь стряслось?
— "Скорая помощь" уже уехала, господин инспектор. Забрали Уильямса, — доложил полисмен.
— Уильямс — это тот, который нёс службу при морге?
— Да, господин инспектор.
А где здесь морг?
— Там.
Грегори только теперь заметил кладбище, лишенное ограды, с равномерными прямоугольниками надгробий, занесенных снегом. До этого Грегори не видел его, поскольку лучи едва восходящего, низкого пока солнца слепили глаза. Кустарник заслонял это место, к которому от шоссе вела дорожка, обрывавшаяся у постройки.