— Это морг?
— Да, господин инспектор. Я дежурил сегодня до трех, и Уильямс меня сменил. Когда это произошло, комендант собрал нас всех, потому что…
— По порядку. Расскажите все, что знаете. Уильямс дежурил вслед за вами и что случилось дальше?
— Не знаю, господин инспектор.
— А кто знает?
Грегори трудно было вывести из себя. У него имелся опыт в такого рода беседах.
Понимая, что придется ждать, люди из Скотленд-Ярда устроились кто как мог. Фотограф и техник бросили свои вещи на снег у кювета, где, прислоненный к дорожному указателю, стоял мотоцикл полицейского патруля. Сёренсен пытался закурить. Ветер гасил спички. Полисмен, блондин с добрыми, навыкате глазами, откашлялся.
— Никто не знает, господин инспектор. Дело было так: Уильямс дежурил с трех часов. В шесть его должен был сменить Пэррингс. А в половине шестого какой-то шофер позвонил на пост и сказал, что сбил полисмена, который кинулся прямо ему под колеса. Шофер пытался его объехать и угробил машину. И тогда…
— Нет, — сказал Грегори, — расскажите подробнее, не спеша. В чем состояло дежурство возле морга?
— Ну… мы должны были ходить вокруг и проверять двери и окна.
— Вокруг постройки?
— Не совсем, господин инспектор, потому что там, позади, кусты до самой стены, так что мы ходили по более широкому кругу, до могил и обратно.
— Сколько продолжался такой обход?
— Когда как. В эту ночь, возможно, и все десять минут, потому что выпало много снега, идти было тяжело, да еще туман, каждый раз приходилось проверять двери…
— Хорошо. Значит, в участок позвонил шофер этой машины, так?
— Так точно.
— А где он?
— Шофер? В участке, господин инспектор. Доктор Адамс сделал перевязку — ему немного поранило голову…
— Понятно. Доктор Адамс, это местный врач?
— Так точно.
Грегори, который неподвижно стоял у края шоссе, с неожиданной строгостью спросил:
— Кто тут лазил? Кто истоптал весь этот снег? Там побывали какие-то люди?
Полисмен захлопал глазами. Он был озадачен, но спокоен.
— Здесь никто не появлялся, господин инспектор. Комендант приказал огородить место происшествия веревкой, и никто не ходил.
— Как это никто? А когда "скорая” забирала Уильямса?
— О, Уильямс лежал дальше. Мы нашли его там, под деревом, — он указал рукой ров на противоположной стороне шоссе, в каких-нибудь десяти — двенадцати шагах за грузовиком.
Не говоря больше ни слова, Грегори двинулся с места и вступил в пределы замкнутого пространства, держась, по возможности, на самом его краю. "Бентли” подъехал с той же стороны, откуда и они, вероятно, из Лондона. Продвигаясь все время с предельной осторожностью, он прошел несколько десятков шагов туда и обратно по шоссе вдоль следов машины. Их четкие линии в каком-то месте пропадали, снег был стерт с поверхности до самого асфальта и небольшими комками раскидан по сторонам. Было ясно, что шофер резко тормозил и заблокированные колеса, не вращаясь, действовали как снегоочиститель. Дальше виднелась вырытая в снегу широкая дуга, заканчивавшаяся у задних колес "бентли", — его, видимо, занесло боком, и он наскочил на дерево. Мягкий мокрый снег зафиксировал также следы других машин, особенно глубоко отпечатались на краю шоссе двойные следы какого-то большого грузовика с характерными ромбовидными насечками на покрышках. Грегори прошел немного обратно, в сторону Лондона, и без труда убедился, что последней машиной, проехавшей тогда, был "бентли", поскольку следы его в нескольких местах затерли отпечатки протекторов других автомобилей. Теперь он принялся разыскивать человеческие следы и с этой целью углубился достаточно далеко в противоположную сторону, удаляясь от группки людей и машины в кювете. По этому рву прошла целая процессия, так много оказалось в нем следов. Он сообразил, что таким путем должны были вынести жертву аварии санитары "скорой помощи". Мысленно он отдал должное добросовестности коменданта полицейского участка Пиккеринга. На шоссе виднелись только следы массивных ботинок. Человек, который оставил их, бежал короткими неловкими шажками, пытаясь развить наибольшую скорость.
"Он бежал со стороны кладбища, — сообразил Грегори, — выскочил на шоссе и бросился к местечку прямо по середине шоссе. Полисмен удирал с такой прытью? От кого?"
Грегори искал следы преследователя. Их не было. Снег вокруг лежал нетронутым. Он прошел еще дальше, вплоть до места, где от шоссе отходила проложенная в густых кустах кладбищенская аллейка. Через каких-нибудь двадцать шагов от поворота в аллейку он наткнулся на следы машины и людей. Снег четко запечатлел их. Машина подъехала с противоположной стороны, развернулась и остановилась (следы шин в этом месте были глубокие), двое вышли из машины, третий подошел к ним сбоку и повел их к "бентли". Они шли к нему по дну кювета. Потом вернулись тем же путем, возможно, у них возникли какие-то осложнения с тем, которого они доставили, потому что виднелись круглые маленькие отпечатки — они ставили носилки на снег, прежде чем сунули их в машину. Место это находилось поодаль от начала аллейки. Грегори пошел было по ней, но тотчас вернулся, так как все было понятно. Следы убегавшего, наполненные голубоватой тенью, прямехонько вели к моргу, свежепобеленная стена которого частично закрывала вид с расстояния каких-нибудь ста метров.
Грегори вернулся к "бентли", внимательно изучая следы бежавшего. В восьми шагах от места аварии следы как бы повернули — возможно, этот человек порывался резко свернуть, но дальше мало что можно было разобрать, поскольку снег был изрыт и затоптан.
Водитель успел объехать бегущего, но машину занесло боком, и она зацепила его багажником. — Грегори поднял голову. — Что с этим, с Уильямсом? Как его самочувствие?
— Он без сознания, господин инспектор. Врач со "скорой" очень удивился, как он смог пройти дальше, ведь он свалился здесь. В этом месте.
— Откуда вы знаете, что именно здесь?
— Потому что тут кровь…
Грегори ниже нагнулся над указанным местом. Три, даже четыре затвердевших бурых пятнышка глубоко впитались в снег, так что заметить их было нелегко.
— Вы находились здесь, когда "скорая помощь" его забирала? Он был в сознании?
— О нет, совсем без сознания.
— Истекал кровью?
— Нет, то есть кровь шла, кажется, только немного, из головы, из ушей.
— Грегори, когда вы сжалитесь над нами? — спросил Сёренсен, демонстративно зевая. Он швырнул в снег начатую сигарету.
— Жалость регламентом не предусмотрена, — бросил Грегори и огляделся еще раз. Уилсон уже с треском расставлял свой штатив, а Томас тихо чертыхался: у него в чемодане рассыпался тальк, перепачкав все инструменты.
— Ну, тогда принимайтесь за свое дело, мальчики, — заключил Грегори, — следы, замеры и так далее, лучше больше, чем меньше, а потом приходите в морг. Эту веревку позже можно будет снять. Возможно, найдется кое-что и для вас, доктор… и очень скоро. Где комендант? — обратился он к полисмену.
— На месте, господин инспектор.
— Ну, тогда пошли.
Грегори расстегнул плащ, ему стало жарко. Полисмен в нерешительности переступил с ноги на ногу.
— Мне тоже идти?
— Идемте.
Сёренсен шел за ними, обмахиваясь шляпой. Солнце порядком припекало, снег уже исчез с ветвей, они выглядели темными и мокрыми на фоне голубого неба. Грегори считал шаги до кустов, где от шоссе шла дорога на кладбище, получилось ровно сто шестьдесят. Дорога и кладбище за ней лежали в тени между двух пологих холмов. Деревушка отсюда была не видна, только дым от нее. Снег лежал тяжелый и мокрый, тянуло холодом. Морг — небольшой барак, кое-как побеленный, задней своей стеной примыкал к густым зарослям кустарника. Два окошка выходили на северную сторону, в торце — дощатая дверь, полуоткрытая, без замка, но со скобой. Вокруг была уйма следов. У самого порога лежало нечто плоское, прикрытое брезентом.
— Это труп?
— Да, господин инспектор.
— Его не трогали? Он так и лежал?
— Точно так. Никто не прикасался. Комендант, как только прибыл вместе с врачом, осмотрел его, не прикасаясь.
А этот брезент?
— Комендант приказал накрыть.
А мог ли прийти сюда кто-нибудь, когда вы находились на шоссе?
— Не мог, господин инспектор, шоссе перекрыто.
— С той стороны, а если от Хэкки?
— Там тоже установлен пост, только его отсюда не видать, он за пригорком.
— Ну а через поля?
— Если только полями, — согласился полисмен, — но ему бы пришлось пересечь речку.
— Какую речку?
— Ну, ручей, вон с той стороны.
Грегори пока не приближался к брезенту. Продвигаясь вполоборота, он разыскал следы ночного патруля. Узким, утоптанным проходом они окружали ближайшие памятники, дугой огибали барак и возвращались назад через заросли кустов. Ветки были поломаны и местами втоптаны в снег. Те же, что и на шоссе, следы массивных башмаков отчетливо отпечатались там, где полисмен сбивался со своего пути, видимо, плутая в темноте.
Пройдя этим путем от начала до конца, Грегори засек время по часам: четыре минуты. "На ночь и метель можно накинуть еще столько же, — подумал он, — и еще минуты две на туман". Он углубился дальше в кусты, спускаясь вниз по склону. Тотчас же снег провалился под ним. Грегори успел ухватиться за ветки орешника и удержаться у самой воды. Это было самое низкое место впадины, в которой лежало кладбище. Скрытый заносами и потому неразличимый даже вблизи, здесь протекал ручей, поверхность воды была покрыта рябью возле подмываемых корней кустарника. В илистом дне торчали осколки камней, некоторые смахивали на булыжники. Грегори повернулся не сходя с места. Несколько выше он увидел тыльную стену морга, только верхнюю ее часть, без окон, выступавшую из кустов на расстоянии полутора десятков метров. Начал карабкаться обратно, раздвигая упругие ветки.
— Где у вас каменщик? — спросил он полисмена. Тот сразу понял, о чем речь.
— Он живет прямо у шоссе, возле того мостика. Первый дом, такой желтый. Каменотесом работает только летом, а зимой столярничает.