Февраль — июнь 1981 г.
Борис РуденкоНА БИЛЬЯРДЕ ИГРАЮТ В ОДИНОЧКУ
Во дворе ждал Ярик. Он сидел на скамейке возле песочницы, аккуратно поддернув отглаженные брючки в крупную клетку. Вокруг копошилась и галдела малышня. Ярик наблюдал за ней с благосклонным интересом и казался полностью поглощенным этим занятием, но Пашку заметил сразу же, едва тот появился из-за угла.
Внутри у Пашки что-то дрогнуло, он сбился с шага, но тут же взял себя в руки, изобразив на лице нечто вроде радостной улыбки.
И Ярик улыбнулся в ответ.
— Ты куда пропал, сынок? — слово "сынок" Ярик произносил не насмешливо, а как бы с искренней заботой, хотя едва ли был старше Пашки более чем на два года.
— Я не пропал, — быстро возразил Пашка. — Тренировки у нас часто… и экзамены вот вот начнутся.
— Тренировки, да-а, — задумчиво и протяжно повторил Ярик. — Нехорошо так пропадать. Может, ты спрятаться решил?
И снова волна страха накатила на Пашку. Он ничего не мог с собой поделать.
— Зачем мне прятаться? — попытался он искренне удивиться. — Какой смысл?
— Смысл? — снова повторил за ним Ярик. — Тебе Леха говорил, чтобы ты к "аквариуму" подошел?
— Ну, говорил…
— Вот видишь! в голосе Ярика звучала укоризна. — А ты не пришел.
— Я же объяснил Лехе. Тренировка ведь…
— Это все не в кассу, сынок. Ты вчера нам выступление сорвал. Вартан на тебя очень обиделся. Просто так звать не будут, ты же знаешь, — Ярик сощурил слегка выпуклые голубые глаза. — Может, ты и вправду отвалить решил? Странно ты себя ведешь в последнее время. Так ты скажи. А мы обсудим. А то Вартан обижается…
Сердце у Пашки отчаянно заколотилось.
— Почему отвалить? Почему обязательно отвалить? Я же объясняю, Ярик, не мог, ну!..
Некоторое время Ярик любовался достигнутым эффектом, потом резко встал.
— Ладно, бог с тобой. Выступление перенесено на сегодня. Учти: из-за тебя. Пошли!
Пашка чувствовал себя невыносимо, но деваться было некуда.
— Я… только сумку… Сумку домой закинуть надо. Куда с сумкой-то…
— Сумку? Давай, — разрешил Ярик, снова расслабленно опускаясь на скамейку. — Только быстро!
Клиентов было двое. Один — тощий и голенастый, как кузнечик, в тесном джинсовом костюмчике, пасся у дверей комиссионки, высматривая и подбирая покупателей. Другой — наоборот, гладенький, с круглой головой и пухлыми губами, похожий на отличника-переростка, с большой сумкой в руках скромно стоял на уголке и даже не смотрел в сторону толкучки. Через какое-то время "кузнечик" вынырнул из толпы с покупателем — веснушчатым пареньком явно не городского вида. Азартно объясняя что-то на ходу, "кузнечик" повел покупателя от комиссионки. Подождав немного, "отличник" вперевалочку двинулся следом и догнал удалявшуюся пару лишь у самой арки. Они еще постояли несколько минут, озираясь по сторонам, прежде чем скрыться во дворе.
— Пошли! — скомандовал Ярик и быстрым шагом пошел через улицу.
Леха и Аким за ним. Пашка чуть приотстал, ему было гадко и боязно.
Двор за аркой был пуст. Ярик на секунду задумался, а потом решительно рванул дверь ближайшего подъезда. Те трое деловито суетились в тусклом свете запыленного окошка. Веснушчатый покупатель потряхивал в руках новенькие джинсы, готовясь к примерке. На хлопанье двери все они повернулись и замерли в нерешительности. Ярик подошел вплотную к "отличнику".
— Я тебя предупреждал, козел? — спросил он тем вкрадчивым тоном, которого Пашка всегда боялся. И тут же, не дожидаясь ответа, лениво ткнул кулаком в испуганное толстое лицо.
Пашка увидел, как крупными брызгами разлетелась кровь — на руке у Ярика был кастет. "Отличник" тоненько вскрикнул, и Ярик ударил еще раз, злее и жестче. "Отличник" упал. Леха уже держал "кузнечика" за отвороты джинсовой курточки и, придыхая, деловито бил коленом в низ живота.
— Ребята, вы чего! — в ужасе бормотал веснушчатый покупатель, пытаясь протиснуться между Пашкой и Акимом к выходу.
"Кузнечик" тоже свалился на грязный пол. Леха распаленно добивал его ногами, целясь в лицо, но Ярик его отдернул.
— Хватит! — приказал он, и Леха послушно шагнул в сторону.
Оправляя на руке кастет, Ярик повернулся к покупателю.
— Ты не бойся, чего трясешься? — сказал он совершенно по-дружески. — Это наши дела. Ты бабки им отдал? Нет? Это точно? Да не дрожи ты!
Ярик поднял с пола джинсы и сунул покупателю в руки.
— Не надо, — отказывался тот, и Ярику это не понравилось.
— Бери! Тебе что, тоже объяснять надо? Сколько они с тебя хотели слупить?
— Сто восемьдесят.
— Давай сюда полторы сотни. И иди спокойно, не дергайся. Ты меня понял? Стой! Вместе выйдем, Леха, забери у клиентов остальной товар.
Пока Леха вытряхивал сумку "отличника" и очищал его карманы, Ярик счет возможным провести воспитательную беседу.
— Ну что, вонючки, теперь доехало? Предупреждаю; в следующий раз, если без спроса сюда сунетесь, ходить уже не будете. Унесут.
На площадке щелкнул замок, молодая женщина в халатике вышла из квартиры, увидела ворочающиеся на полу тела, пятна крови на ступенях, охнула и мгновенно скрылась.
Ярик довольно усмехнулся.
— Все. Рвем отсюда!
На улице они сразу же разошлись в разные стороны, будто и знакомы не были…
Видимо, телефон звонил очень долго, прежде чем вырвал Денисова из сладкого и душного утреннего сна. Разлепив глаза, он взглянул на часы — половина двенадцатого — и лишь после этого нехотя поднял трубку.
— Это ты? — спросила Лариса, как обычно не называя себя и не здороваясь.
Поэтому Денисов сразу ее узнал.
Со своей бывшей женой он не разговаривал года три. По сути, оба они испытали одинаковое облегчение, когда наконец разъехались. Кроме квартиры, делить им в жизни было нечего.
— Как живешь? — Поскольку эта фраза Ларисы должна была изображать некоторое внимание к Денисову, он сразу догадался, что его о чем-то станут просить.
— Нормально, — сказал Денисов. — Подойди минуту, я сейчас чайник выключу.
Он заскочил в ванную комнату и прополоскал рот, избавляясь от отвратительного металлического привкуса. Не стоило так много курить накануне.
— Я тебя слушаю, — сказал он спустя минуту.
— Нам надо поговорить, — объявила Лариса.
— Конечно, — немедленно согласился Денисов, хотя требовательность ее интонации его обеспокоила. — А о чем?
— Речь пойдет о твоем сыне.
— Что-нибудь случилось?
— Объясню при встрече. Кстати, я недалеко от тебя. Минут через пятнадцать буду на бульваре.
— Ты зайдешь?
— Это лишнее, — усмехнулась Лариса, давая понять, что любой коварный замысел Денисова она видит на десять шагов вперед.
— Хорошо, — с облегчением сказал Денисов. — На лавочке, напротив трамвайной остановки.
Денисов не был хорошим отцом и сознавал это, надо сказать, без особых угрызений совести. Но и плохим он тоже в общем не был. Правда, встречались они с сыном редко, однако Денисов оправдывал себя тем, что Лариса от их встреч была не в восторге, что могло отрицательно сказываться на самочувствии сына. Зато деньги он переводил вполне регулярно и звонил Пашке, как ему представлялось, частенько…
Позавтракать он, конечно, не успевал. И побриться — тоже. Так и пошел на бульвар в истертых домашних джинсах и стоптанных кроссовках, чем доставил Ларисе повод для очередного маленького торжества. На его невзрачном фоне Лариса в облегающем шелковом темно-вишневом платье, с идеальной, отлакированной прической смотрелась исключительно выигрышно. Каждому взглянувшему на эту пару сразу становилось ясно, кто есть кто.
— Ты прекрасно выглядишь, — честно сказал Денисов, а Лариса сделала вид, что ей это безразлично.
— Кажется, ты давно не видел Павла? — спросила она.
— Пожалуй, — смущенно подтвердил Денисов. — Но по телефону мы с ним на прошлой неделе…
— Он, кстати, уже девятый класс заканчивает.
— Я знаю, — нетвердо сказал Денисов, а сам подумал: надо же, уже девятый!
— У нас возникли некоторые проблемы, — Лариса достала из сумочки длинную сигарету. — У тебя нет спичек?
Денисов похлопал себя по карманам, протянул коробок. Спохватившись, зажег спичку.
— Надеюсь, ничего серьезного?
— Это… — Лариса длинно выдохнула дым, — связано с некоторыми переменами в моей личной жизни.
— Я слышал, ты собираешься замуж, — сказал Денисов.
Ничего такого он не слышал — не от кого, просто решил ей немного помочь.
— Это тебя удивляет?
— Отчего же? Нет! — искренне сказал Денисов и не угадал.
Лариса ждала от него эмоций. Огорчения, например. Однако досады она внешне не показала, просто сделалась несколько суше.
— В общем, случилось так, что мне на несколько месяцев придется уехать за границу. Взять Павла с собой я просто не могу. Видишь ли… помимо чисто объективных обстоятельств… Он многое воспринимает просто в штыки. Хотя ровным счетом никакого повода…
— С твоим приятелем он, значит, не поладил. Не в строку пришелся, — не удержался Денисов.
— Ты всегда был невыносимо вульгарен. — Лариса дернула плечом и уронила столбик пепла на тонкую ткань юбки. — Мой приятель, как ты выражаешься, очень чуткий, интеллигентный человек. С Павлом он всегда предельно деликатен. Вероятно, влияет переходный возраст, определенные черты характера…
Разумеется, она имела в виду черты характера, унаследованные Пашкой лично от Денисова.
Мимо их скамейки прошла старушка в черном костюме. Волосы ее были выкрашены в молодой, ярко-рыжий цвет. Густым и звучным голосом она сказала: "А где моя Бабетта? Куда же она подевалась?" Бабетта — толстая одышливая сука неопределенно-приземистой породы никуда не делась и деться не могла. Она неотрывно семенила рядом со старушкой на коротком поводке. Услышав свое имя, подняла грустную морду, вздохнула и вновь опустила к самой земле. По меркам короткой собачьей жизни Бабетта была ровесницей своей хозяйке. Денисов глядел вслед удалявшейся паре, а Лариса тщательно стряхивала с подола пепел.