— Зато вот что я знаю наверняка: я буду последний дурак, если в ваши дела стану путать родного сына. Разбирайтесь сами, вы за это деньги получаете. А я свои проблемы решу как-нибудь сам. Все, разговор окончен!
Прежде чем подняться, парень черканул что-то в записной книжке, выдернул листок и положил на стол.
— Вот мой телефон. Всякое может случиться.
Заперев за ним дверь, Денисов вернулся в комнату и взял листок. "Сметанников Олег Васильевич" — значилось в нем. И номер телефона. Денисов повертел листок и сунул на полку между книг.
"Не надо было так с ним разговаривать, — подумал он, — и чего это меня так понесло…"
Во всяком случае, определенную пользу из этого визита Денисов извлек. Когда позвонил Валентин и начал туманную, полную недомолвок речь о том, кто держит интерес в деле, Денисов его довольно бесцеремонно перебил.
— Это я уже знаю. Его зовут Вартан. Что это за человек?
Своего удивления осведомленностью Денисова Валентин не сумел скрыть даже по телефону и стал выражаться гораздо определеннее.
— Могу тебе сказать, Жора, что это очень солидный человек. Я с ним поговорить, конечно, могу, но вполне возможно, что он меня не послушает… Это я тебе откровенно. Он крутится с такими людьми, что нам с тобой там делать нечего.
— В каком смысле?
— Во всех смыслах, Жора. Сколько ты времени со своей женой квартиру разменивал? Даже с хорошей доплатой. А Вартан в городе появился и через пару месяцев ордер получил. А когда с женой развелся — еще один ордер, на квартиру для жены. Кто-то из местных властей попытался его пощупать, да быстро отступился: не дали. Сверху не дали…
— Чем же он заслужил такую любовь? Наверху-то? — насмешливо спросил Денисов. Он не верил Валентину, подозревая, что тот либо откровенно привирает, либо просто передает чьи-то сплетни для пущей значительности.
Валентин почувствовал его недоверие и оскорбился.
— Напрасно ты так, Жора… Тут все просто и сложно одновременно. Дело в том, что Вартан как бы коллекционер антиквариата и авторитет в этом деле имеет большой. Кроме того, есть у него своя клиентура, кому он оказывает разные услуги. Чьей-то супруге — погребец хлебниковской работы, чьей-то дочке — кулончик Фаберже. А жены и дочки — ты понял чьи?
Некоторое время Денисов молчал. Молчал и Валентин.
— Если он такой деловой, чего ему от мальчишки понадобилось? — спросил наконец Денисов.
Валентин тяжело вздохнул.
— Да не от мальчишки — от тебя. А вообще он на принцип пошел. Для таких людей принцип бывает поважнее всего прочего. Он ведь деньги от зарплаты до аванса не считает. Хочешь совет? Не вяжись ты с этим. Отдай ему, что должен.
— Я понял. Где его найти? Хотя бы это ты мне можешь сказать?
— Жора, это очень серьезный человек.
— Слушай, Валентин, — проговорил Денисов, едва сдерживаясь. — Я тебя просил мне помочь. Если не можешь или не хочешь — так и скажи. Обойдусь своими силами.
— Ну, хорошо, хорошо, — уступил Валентин. Портить отношения с Денисовым ему было невыгодно. — Я просто хотел предупредить, что тут надо с умом…
— Где его найти?
— Пельменную на Бороховской знаешь? Там и найдешь.
— Любитель пельменей? — усмехнулся Денисов. — Он что, там обедает?
— Крыша там у него, — досадуя на несообразительность Денисова, пояснил Валентин. — Он там директором или заведующим числится. Но помни, я тебя предупредил!
Замысел Денисова нельзя было назвать хитроумным или расчетливым. Нет, Денисов собирался действовать намеренно прямолинейно и, главное, быстро. Из-за паршивой сумки с краденым барахлом или из-за своих паршивых принципов Вартан взялся играть жизнью мальчишки. Ладно же! Пусть теперь Вартан почувствует, что есть пределы, которые переступать не следует никому. Пусть сам оценит серьезность намерений Денисова идти на все, а потом решит еще раз насчет своего принципа. Денисов не надеялся сильно напугать Вартана, но был убежден, что тот примет правильное решение, хорошенько взвесив все "за" и "против". Хотя бы только на сегодняшний день. Конечно, нет сомнений, что потом Вартан непременно попытается взять реванш, но это все потом, а уже завтра Денисов с Пашкой будут далеко, туда руки у Вартана не дотянутся, а если и дотянутся, то их и обломать недолго.
Потому к своему визиту Денисов готовился достаточно тщательно. На помойке возле хоккейной коробки подобрал арматурный прут длиной по локоть и обмотал его сверху донизу резиновым бинтом, особо отделав ручку. На скорую руку нашил на куртку изнутри узкий карман из полоски материи, куда и засунул свое оружие.
Некоторое время после этого он тренировался перед зеркалом в выхватывании прута, отгоняя совершенно неуместные, но назойливые воспоминания из западных боевиков. В наружный карман куртки Денисов к тому же положил нож с выкидным лезвием, выигранный им у кого-то из парковской шпаны год назад в "американку". Ножик был паршивенький, самодельный, из мягкого железа и тупился даже на колбасе. Однако из рукоятки вылетал исправно со зловещим лязгом и соответствующее впечатление производил. Собственно, только поэтому Денисов тогда и согласился на него играть, поставив, со своей стороны, на кон ужасно много против такой дряни — кажется, четвертак.
Экипировавшись таким образом, он вышел на улицу. Такси, как назло, пролетали мимо, а частники наотрез отказывались ехать на Бороховскую — это им казалось слишком близко. Наконец на призыв Денисова к тротуару подрулил светлый "жигуленок". В салоне были двое, Пассажир, сидевший рядом с водителем, высунулся в окошко.
— Куда ехать?
— На Бороховскую.
Тот на секунду повернул голову к водителю, потом снова к Денисову.
— Садись! — и щелкнул замком, отпирая заднюю дверцу.
Ехали молча. Водитель сосредоточенно вертел баранку, пассажир рядом с ним смотрел в лобовое стекло, а Денисову оставалось таращиться в их аккуратно подстриженные затылки, вроде совсем одинаковые, если бы не круглая — с донышко от стакана — лысинка у водителя.
— Тебе куда? — снова спросил почему-то именно пассажир, когда машина выехала на Бороховскую. Головы он не поворачивал.
— Возле пельменной остановите, — попросил Денисов, протягивая над плечом водителя трояк.
Сразу за дверями пельменной вокруг стоек плотно стоял народ. Протискиваясь к неприметной дверце в дальнем углу маленького помещения, Денисов вдыхал довольно вкусные запахи, вспомнив, что со вчерашнего дня он так и не ел. За дверцей открылся коридор, короткий и узкий, из которого вели еще две двери: одна — битая и обшарпанная, а другая красиво обшитая дерматином. Стиснув челюсти, Денисов рванул дерматиновую дверь, как занозу.
В небольшом кабинете — узкий книжный шкаф, пара треугольных вымпелов на стене да письменный стой, за которым сидел чернявый мужчина, примерно одних с Денисовым лет. Мужчина был занят тем, что листал какой-то толстый и яркий заграничный журнал. Когда распахнулась дверь, он поднял голову и с гораздо меньшим интересом посмотрел на Денисова.
— Вартан, — утвердительно сказал Денисов.
Хозяин кабинета ничего не ответил, только сузил и без того раскосые глаза.
— Вот что, Вартан, — со злобным торжеством заговорил Денисов, — я тебе сейчас объясню кое что, и ты…
Позади раздался неясный шорох, Денисов хотел обернуться, но не успел. Его схватили за плечи и запястья, профессионально ударили под коленки, и Денисов оказался на полу в невыносимо унизительной позе. Грубая и сильная рука ощупала его карманы и вытащила нож.
— Вот!
Вартан с интересом осмотрел оружие, щелкнул лезвием, закрыл и снова щелкнул.
— Красиво, — похвалил он.
— Дешевка, — возразил один из тех, кто держал Денисова. — Самодел. Такие в зоне лепят на продажу. Он что, у хозяина побывал?
— Насколько я знаю, он еще не успел, — ответил Вартан. Ну, Седой, что же ты хотел мне сказать?
Денисов рванулся, но те, кто держал его, завели руки далеко за спину, заламывая в суставах. Денисову сделалось очень больно, и он не сумел сдержать короткого стона.
— Не хочешь говорить? — удивился Вартан. — А я слышал, ты разговорчивый. Может, ты мне бабки принес? Нет? А зачем тогда пришел? Разбираться? Но я знал, что ты придешь разбираться. Видишь, что из этого получилось? Я тебя уже сейчас похоронить могу. Но пока не буду. Сейчас мне некогда разговаривать: ехать надо. А ребята — они с тобой поговорят, раз ты так хочешь. Ну а потом ты мне бабки принесешь. Только учти: я жду до послезавтра. Потом — сам знаешь, что будет. До свидания, дорогой.
Он неторопливо вышел из-за стола и надел пиджак, аккуратно висевший на плечиках у двери.
— Здесь не надо, — сказал он телохранителям. — Лучше там, во дворе.
Денисова рывком подняли с пола и швырнули из кабинета в конец коридора, потом через обшарпанную дверь во двор с глухими кирпичными стенами, заставленный бачками с мусором и пустыми фанерными ящиками. Страшный удар в живот заставил Денисова согнуться. Тут же его ударили ногой в лицо. Он сумел немного смягчить удар, успев каким-то чудом подставить руку, но все-таки упал на асфальт, покрытый застывшими помоями. Теперь его били со всех сторон, Денисов извивался, закрываясь одной рукой, а второй лихорадочно выдергивал из куртки свою дубинку, так и не замеченную телохранителями Вартана. А когда у него наконец это получилось, не глядя, на удачу махнул дубинкой что было сил. Дубинка врезалась в живую плоть, град ударов стих, и Денисов вскочил на ноги, впервые взглянув в лица своих врагов.
Нет, не впервые. Это были те двое, что привезли его к пельменной, кто следил за ним с самого утра, а может, и раньше по приказу своего хозяина. А сейчас водитель "Жигулей" корчился со стонами, ухватившись обеими руками за колено, а второй пассажир, отшатнувшийся в короткой растерянности к стене, шарил у себя за пазухой, вытаскивая, по-видимому, какое-то оружие. Денисов не дал ему этого сделать. Он просто швырнул с трех шагов тяжелую дубинку ему в лицо. Тот не ожидал и не смог увернуться. Дубинка врезалась ему в лоб, пассажир икнул и грохнулся во весь рост оземь. Денисов вновь подхватил дубинку и повернулся ко второму врагу, но водитель "Жигулей" поспешно уползал в подворотню на четвереньках, волоча поврежденную ногу.