Строгин. Кто трезвонит?
Валя. А та, с которой ты на велосипеде катаешься!
Лидия. Вас видели вдвоем, субчиков!
Валя. Я велосипед сегодня осмотрела — прямо на руле ее волосы!
Строгин. Это ты, Лида, на хвосте принесла?
Лидия. Аккуратней на поворотах! Ты меньше катайся, шины изотрешь!
Валя. Велосипеды купил… Валечка… будем кататься, это очень помогает, будем укреплять здоровье! Укрепили! Что ты в ней нашел хорошего? Блока читает! Один стих выучила — и читает!
Строгин. Все это — ложь!
Лидия. Она сама говорит, что катаетесь…
Валя. Думаешь, он сознается?
Строгин. Ложь все это! Сплетни!
Входит ИННА, за ней — РЫЖИКОВ.
Инна. Салют!
Лидия. Приветик, красавица! Куда собралась?
Инна. А что вы не здороваетесь, Петр Васильевич? Вы всегда такой вежливый…
Строгин. Мы же виделись. Здравствуйте.
Инна. Вы сегодня прекрасно выглядите. А я вам "Новый мир" отложила. Очередной номер. Я уже устала читать, пишут все и пишут. Только волнуют.
Строгин. Спасибо за журнал.
Инна. Как, Валюша, на новой работе? Привыкаешь?
Валя. Работа как работа.
Инна. Не горюй! (Про себя.) "И мир опять предстанет странным, закутанным в ночной туман…"
Лидия. Да, тумана много…
Инна. Ты о чем?
Лидия. О том.
Инна. Намеки, упреки, подозренья… А ведь нужно жить дружно, как учит кот Леопольд. Разве не так?
Пауза.
Зачем, Игнат, ты эту даму с пепельницей убрал?
Рыжиков. Да Свирский сказал… Кич, говорит, кич! Послу — не кич, а ему, видите, ли, кич!
Инна. Валюша, Петр Васильевич, приходите к нам в гости. Вот Игнат баранью ногу запек… Потанцуем… Так придете?
Строгин. Спасибо.
Инна. Да или нет?
Рыжиков. Приходите, давайте жить дружно, по-человечески жить. На выставку тюльпанов поедем, я сам автобус поведу… возьмем детей, еды всякой, мяч с сеткой, удочки…
Валя. Петя, у тебя нет анальгина?
СТРОГИН достает из кармана таблетки, наливает воды.
ВАЛЯ пьет. Все с интересом смотрят.
Рыжиков. Послушайте, приходите все к нам. Такая нога вышла… с чесноком, даже послу такую не запекал! Корочка хрустящая, золотистая, а пахнет… Приходите, а? Ведь все мы люди, все мы человеки… давайте жить счастливо! Как у поэта: "Возьмемся за руки, друзья, возьмемся за руки, друзья!" Так придете? (Приглашающе смотрит на всех.) Красным вином поливал французским… как оно? Нюи Сент Жорж, ночи святого Георга… любимое посла! Так возьмемся за руки?
Инна (закуривает). Как возьмемся мы все за руки, как возьмемся за баранью ногу… (Грубо.) А вообще, пожалуйста, идите отсюда, мне убираться надо! Что, у вас дел других нет? Ну-ка, давайте, давайте! И ты, Игнат, катись к себе на кухню!
ВАЛЯ гордо выходит, ЛИДИЯ — за ней. СТРОГИН — в кабинет СВИРСКОГО. РЫЖИКОВ — в другую дверь.
ИННА отходит к окну. Появляется РОГАЧЕНКО.
Рогаченко. Так как же насчет тюльпанов, миледи?
Инна. Ах, это вы… С вами хоть на край света.
Рогаченко. А потом под монастырь подведете?
Инна. Что же вы тогда предлагаете?
Рогаченко. Как говорится, зондирую. (Многозначительно.) Я понимаю, что вы очень заняты.
Инна. Ради вас я готова бросить все. (С улыбкой.) Даже швабру.
Рогаченко. Ого! А вы колючая! Но будьте осторожны: когда слухи стареют, они становятся мифами. И портят жизнь. Я — о велосипедах.
Инна. Чего мне бояться? Меня Игнат всегда защитит.
Рогаченко (многозначительно), Игнат?
Инна. Или вы.
Рогаченко. Как это понимать?
Инна. Помните, когда мы вместе тюльпаны рвали, вы обещали?
Рогаченко (удивленно). Какие тюльпаны?!
Инна. Что вы нервничаете?
Рогаченко. Но мы там не были! Мы не могли рвать!
Инна. Вы так думаете? А я думаю иначе…
Рогаченко. Шери, меня так просто на пушку не возьмешь…
Инна (с улыбкой). Я вас обожаю. Никому ни слова! До встречи в полночь! (Уходит.)
Пожав плечами, РОГАЧЕНКО открывает дверь кабинета, видит там СТРОГИНА, закрывает дверь.
СВИРСКИЙ замечает его, выходит.
Свирский. Вы что, Леонид Иванович? Как будто в чужой дом вошли.
Рогаченко. Вы же заняты, работаете.
Свирский. Что за церемонии? Раньше этого не было.
Рогаченко. Что вы, что вы! Я просто не хотел мешать.
Свирский. Может, вы на меня за что-то обиделись? Вроде я ничего вам особенного не говорил. Критиковал, конечно, как и всех… надо больше вам работать с иностранцами.
Рогаченко. Я как раз из парламента.
СВИРСКИЙ увлекает РОГАЧЕНКО в кабинет.
Наши идеи по разоружению возможно, поддержат.
Свирский. Неужели поддержат? Не затянут ли в капкан под соусом перестройки? Строили-строили социализм, а теперь, оказывается, все перестраивать надо. Ради чего же мы жизни свои отдали? Чему служили?
Строгин. Маркс не предвидел ядерного оружия…
Свирский (передавая бумагу Рогаченко). Завизируйте наш коллективный труд с Петром Васильевичем… Но все равно основной закон капитализма жив, его никто не отменял, правда?
Рогаченко (прочитав). Я не буду визировать.
Свирский. Это же Петушков! Почему? Все законно! Отец его у нас не работает.
Рогаченко. Я против отца ничего не имею. А его поведение?
Свирский. Не будем из мухи делать слона. Я вот во время войны в Праге на памятник залез, стихи оттуда читал, по тем временам — криминал.
В гости иную входит ЛИДИЯ, идет по залу.
Лидия (громко). Демонстрация окончилась, по домам!
Заглядывает в кабинет, на нее не обращают внимания.
Рогаченко. Мне кажется, что он нам не подходит. Ему в рок-группе на барабане стучать.
Свирский. Он же еще совсем юный… Не ожидал от вас… вы вроде всегда навстречу мне шли.
Рогаченко. Существуют и принципы, Виктор Сергеевич.
Свирский. Что-то вы карты не раскрываете… Что случилось? Это ведь не так просто. Что есть она, ваша козырная карта? Узнали, кто назначен сюда послом?
Рогаченко. Я уверен, что утвердят вас. Дело в принципиальности, как учит нас партия. Точнее, правительство.
Лидия. За что ты на него озлился?
Рогаченко (заметив Лидию). А ты зачем тут? Тебе здесь нечего делать!
Лидия. Какой принципиальный выискался! И еще кричит!
Рогаченко. Я не кричу. Иди домой!
Лидия. Выгоняешь? Что я, служанка твоя? Или крепостная? Ты что людей грязью мажешь? Что он тебе сделал?
Рогаченко (кричит). Замолчи! Или я уйду (идет к выходу).
Лидия (свирепея). Ты не уходи, ты в глаза посмотри, сними очки свои темные! Что? Испугался? Расскажи, как ты всех ненавидишь… ты и меня ненавидишь, убил бы если мог! Может, на выставку тюльпанов поедем?
Рогаченко. Но, товарищи, успокойте ее! Как тебе не стыдно! Какие там еще тюльпаны?
Лидия. Думаешь, купил меня и теперь издеваться можно? Принципиальный! Подвалил ко мне на почтамте в Ялте: "Хотите за границу поехать? Оформим брак!" Думаешь, купил? Как ежа на базаре?! А я красивая была, не какая-нибудь чувырла, я девушкой была!
Рогаченко. Девушка… да ты…
Лидия. Что мне от твоих заграниц? От твоих шмоток? Разве я живу? (Срывает с себя драгоценности, бросает в лицо Рогаченко.) Вот, вот, вот! Подавись! Раньше я танцевать любила, петь… я ребенка хотела… (Кидается на Рогаченко в истерике.)
Рогаченко (удерживая ее). Лида, Лида, ты хоть жизнь нашу пощади… что ты говоришь? Ведь любили друг друга, верили… интересно нам было… а если ребенка нет… ведь нет счастливых семей, мы разберемся, успокойся, Лида!
ЛИДИЯ вырывается и выбегает из кабинета, чуть не столкнувшись с ДЕРГУЛИНЫМ. РОГАЧЕНКО поднимает с пола драгоценности, прячет в карман.
Дергулин (взволнованно). Виктор Сергеевич, он руку пожал!
Свирский. Какую руку? Кому?
Дергулин. Лидерам демонстрации. Подошел и пожал. И они ушли. (Смеется.)
Пауза.
Петицию сунули! В прошлом году они, собаки, тоже во двор петицию подбросили. Посол и говорит дворнику: "Давай, Вася, не подкачай!" А Вася — он раньше штангистом был — метлой раз-два, раз-два — и вымел за ворота… прямо в лужу! (Смеется.) Красиво!
Появляется ПЕТУШКОВ, с петицией в руках.
Петушков. Блокада снята, народ празднует победу, узники могут выйти на волю! Вот петиция!
Свирский (резко). Что вы наделали?
Петушков. Как что? Принял петицию, изысканно поблагодарил, обещал довести до сведения, пожелал здоровья, счастья, успехов в работе!
Свирский. И вы считаете это нормальным? Может, это уголовник сидит? Убийца! Власовец! Кто вам дал разрешение?! (Пьет воду.)
Рогаченко. Дело тут не только в разрешении, но и в принципе. С кем вы братаетесь? Это же антисоветчики!
Петушков (вспыхнув). Ах, вот как… Значит, выходит й я… А вы?
Рогаченко. Что, я?
Петушков. Вы-то кем себя считаете?
Рогаченко. Я говорю с вами, как обыкновенный советский человек. Они тут шабаш устроили, а вы…
Петушков. Простой советский резидент? А я думал, что вы всего лишь из породы рептилий!
Дергулин. Реп-тилий? Это попугаи, что ли?
Рогаченко. Виктор Сергеевич, почему вы молчите? Вас это устраивает? Он разглашает государственную тайну.