Она не сразу ответила. Посмотрела на меня и отвела глаза.
— Нет.
И снова принялась за стаканы.
— Мы много лет не виделись, Аманда, мне нужно очень срочно поговорить с ним. Скажи, где я могу его найти.
— А мне какое дело! — вдруг закричала она. — Почему ты не спросишь у Ванессы, а? Почему ты у нее не спрашиваешь? Я не имею ничего общего с этим мерзавцем.
— Я знаю, Амандита, что у вас с ним нет ничего общего, но я представления не имею, где искать Ванессу, а мне нужно срочно повидаться с Паулино.
— Чего проще: сходи вечером в "Рудольф", она там будет.
— Амандита, детка, мне нужно поговорить с Паулино сейчас.
— Я ничего не знаю, спроси у этой шлюхи Ванессы. — Она поджала губы и стала яростно мыть стаканы. — С двенадцати ночи она промышляет в районе улицы Рис-каль, на углу Кастельяна… И оставь меня в покое.
Я попытался изобразить обворожительную улыбку.
— Послушай, детка, будь умницей, скажи, где находится контора Паулино по грузовым перевозкам?
— Оставь меня в покое, я тебе сказала! Ты что, не понимаешь? Что ты ко мне пристал, идиот! Сколько раз тебе надо говорить!
Я обернулся. В дверях кухни, потирая руки, стоял какой-то субъект с перебитым носом и следами оспы на лице. По виду он был выходцем из Северной Африки. Вьющиеся волосы росли почти что от самых бровей, похожих на раздавленную летучую мышь. На нем была когда-то белая майка, натянутая на квадратные плечи. Грудные мускулы напоминали два огромных батона.
Он медленно двинулся в мою сторону с мерзкой улыбочкой на лице, свойственной пижонам, проводящим целые дни в спортзалах. Этот был у них, наверно, королем. Обойдя стойку, он остановился, скрестив руки на груди. Никогда не видел таких бицепсов.
Я слез с табуретки.
— Что-нибудь случилось, Аманда? — спросил он, не спуская с меня глаз.
— Этот идиот не дает мне покоя!
— Мы с ней друзья, — сказал я, положив сигару на блюдце и пытаясь снова изобразить обворожительную улыбку. — Все в порядке. Аманда, наверно, плохо выспалась. Я справлялся у нее о нашем общем знакомом.
— Валяй отсюда поскорее, а то врежу по твоей дерьмовой роже.
Я вздохнул.
— Врежь ему. Карим, врежь, пожалуйста. — У Аманды заблестели глаза. — Он все время пристает ко мне.
— Не стоит заводиться с утра пораньше, — сказал я и на всякий случай сделал шаг назад.
Этот шаг спас меня от хромоты. Кудрявый атлет слегка наклонился и повел бедрами. Я не успел заметить его ногу. Он ударил меня по коленке, раздался глухой хруст, и я свалился на пол, как тряпичная кукла. Не отступи я на шаг, он бы сломал мне ногу. С большим трудом мне удалось подняться.
Второй удар, нанесенный левым каблуком, тоже оказался для меня неожиданным. Прием называется "мельница". Он целил в челюсть, а попал в плечо. Я снова упал, попытался встать, но правая нога не распрямлялась.
Он продолжал мерзко улыбаться. Потом встал в позу каратиста: расставил ноги и вытянул вперед руки.
Амандита была в восторге. Она смеялась и аплодировала герою.
— Дай ему, Карим, дай!
Мне удалось встать на ноги и согнуть колено. Лицо у меня пылало. Я медленно снял пиджак, положил его на стол, ослабил узел галстука. У Карима сверкали глаза. Я сжал зубы и вспомнил советы моего бывшего тренера Рикардо по прозвищу Тигр с улицы Аточа.
Главное расслабиться. Чувство ненависти стало улетучиваться. Я посмотрел на него как на пустое место и стал сгибать и разгибать колено.
— Он убьет тебя! У него "черный пояс"[4]! — Аманда легла грудью на стойку и снова стала аплодировать. — Вот это кино!
— Ладно, попроси прощения у Аманды и убирайся. У меня много дел. Понял?
Кровь снова прилила к лицу. Мне стало жарко.
— Я тебя проучу, парень. Ты плохо воспитан. Ты просто кусок дерьма, кусок собачьего дерьма, даже хуже. Ясно, сукин сын?
Он издал холодящий кровь клич и бросился на меня, вытянув вперед ногу. В спортивном зале ему бы поставили высший балл. Отлично выполненное упражнение.
Но не для такого маленького и узкого помещения.
Его резкие повороты требовали пространства, я же в нем не нуждался: отступил чуть влево, наклонился, и его нога просвистела рядом с моим ухом. Прежде чем он успел стать на обе ноги, я ткнул ему пальцами в глаза. Он закричал от боли. Этому меня Тигр не учил. Этому меня научила улица.
Из глазных яблок у него сочилась кровь, он закрыл лицо руками, естественный жест в подобной ситуации для любого человека, каким бы сильным он ни был. Человек всегда хочет выжить. Карим кричал, кричал, не переставая.
Потом я нанес ему удар в пах. Хорошо рассчитанный, точный удар, поваливший его на колени. Примерившись, я еще раз ударил, на этот раз в левый висок, и отступил на шаг. освобождая место на полу. Он свалился как мешок и застыл.
Я медленно подошел к стойке. Амандита стояла белая как мел, опершись о стеллажи с бутылками, прикрыв рукой рот. Глаза у нее готовы были выскочить из орбит.
— Нет, нет, не надо! — всхлипнула она.
Я протянул руку и схватил ее за блузку.
— Где? — задал я только один вопрос.
— Кон… контора "Загородные перевозки"… проспект Вирхен-де-Африка… в Карабанчеле… Вы найдете… в конце улицы.
Я отпустил ее.
— Спасибо, Амандита.
Она удивленно уставилась на меня.
— Не… не за что.
Я с размаху влепил ей пощечину. Она пошатнулась, свалила несколько бутылок и стаканов и уселась на пол среди битого стекла.
Я медленно надел пиджак, поправил рубашку, подтянул узел галстука. Парень по имени Карим все еще лежал, закрыв ладонями лицо. Его рвало.
"Загородные перевозки" производили впечатление процветающего предприятия. В огромном гараже было шумно, вокруг больших грузовиков носились какие-то люди. Я подошел к худому мужчине, стоявшему у стены и тщательно пережевывавшему, как корова жвачку, свой бутерброд.
— Мне нужно поговорить с Паулино.
— С шефом?
— Да. Не знаете, где его можно найти?
Он отрицательно покачал головой.
— Я его сегодня не видел. Спросите лучше у его брата Элиодора. Он в конторе. — Рукой с бутербродом он указал на дверь в глубине гаража. — Выйдете на пустырь и увидите контору.
Я поблагодарил, обошел гигантский грузовик, который ремонтировали два механика, открыл дверь и очутился на пустыре. Вернее, это была свалка металлолома, целые горы искореженных металлических предметов. Кабины грузовиков, остатки автобусов, автомобильные рамы… Я с трудом пробирался среди этого хлама, похожего на выветренную горную породу, по направлению к серому зданию, стоявшему в центре металлического хаоса и напоминавшему каземат.
Идти было трудно, правая нога распухла. Внезапно до меня донеслись ритмичные удары. Казалось, кто-то методично бьет чем-то тяжелым по металлу.
У дверей каземата я увидел маленького человечка, почти что карлика, с силой бившего кувалдой по кузову машины без колес. На нем были синие брюки и такого же цвета свитер на молнии. Ручка кувалды была длиннее, чем он сам, и толще его маленькой головки.
— Эй! — окликнул я его. — Мне нужен Паулино.
Создавалось впечатление, что он меня не слышит. Удар. Кувалда описывает круг над его головой. Снова удар. Прежде чем опустить кувалду, он каждый раз поднимался на цыпочки. Я подошел поближе. У худенького карлика были необыкновенно длинные и толстые руки, свисавшие ниже колен. Вблизи он был похож на паука.
— Паулино здесь?
Никакого внимания. Снова удар. Крыша машины проломилась с резким скрежетом. Кувалда описала новую кривую и опять опустилась на кузов. Как заведенный, даже дыхания не переводил и пот не вытирал.
Я перенес тяжесть тела на здоровую ногу и закурил сигарету. Хотелось есть, чувствовалась усталость, колено ныло, следовало его растереть. Кроме того, я был сыт по горло драками.
— Простите, что я вас прерываю. — Я слегка похлопал его по плечу. — Паулино у себя?
Карлик медленно повернулся ко мне, держа кувалду над головой, как если бы это был букет цветов. Лицо его покрывали мелкие морщинки. Сухое лицо, обтянутое пергаментной кожей. Мутно-зеленые, холодные глаза, в которых было не больше жизни, чем в луже после ночного дождя.
Несколько секунд он молча смотрел на меня. Потом кувалда стала двигаться в моем направлении, сначала медленно, а затем вдруг очень быстро. Я кинулся в сторону.
— Эй, послушайте! Что вы делаете?
Кувалда врезалась в землю как раз в том месте, где я только что стоял. Карлик снова поднял ее над головой, сделал несколько шагов вперед и бросился на меня.
— Стойте! Подождите! Послушайте!
Я отскочил назад. Кувалда глухо ударилась о землю. Казалось, карлик ничего не понимает. Он медленно наступал, не отводя от меня своих маленьких мутных глазок. Шаг, еще шаг. Я отступил к дверям каземата.
— Послушай, орешков у меня нет, может, закурить хочешь? — Я вынул пачку сигарет и протянул ему. — Хочешь сигарету?
Прыжок. Кувалда снова врезалась в землю. Я посмотрел вокруг. Ни живой души, только скелеты машин и отдаленный шум улицы. Позади была дверь каземата. Дальше идти некуда. Я наклонился и поднял с земли камень побольше моего кулака. С силой сжал его и изготовился.
Карлик тоже приготовился к новому удару. Я прицелился, и в это мгновение сзади открылась дверь. Я был вынужден отскочить в сторону.
— Что здесь происходит?
В дверях стоял толстый мужчина с тройным подбородком, в грубой замшевой куртке. Он жадно заглатывал бутерброд. По запаху я определил, что это маринованная макрель. Масло стекало по подбородку и оседало в складках жира. Я узнал его. Это он принес мне записку от Паулино в бар "Да здравствует Пепа".
Карлик держал кувалду над головой.
— Мальчик принял меня за гвоздь. — Я ткнул пальцем в карлика. — Почему вы не держите его на цепи?
— Ты опять за старое, Индалесио? Зачем ты это делаешь, а? Хорошие дети так не поступают. — Карлик опустил кувалду и уставился на типа в куртке пустым взглядом. — Еще раз увижу, не будешь смотреть "Раз, два, три"