Издание Московской штаб-квартиры Международной ассоциации "Детектив и Политика" (МАДПР)
Гпавный редактор Юлиан СЕМЕНОВ
И. о. главного редактора Артем БОРОВИК
Зам. главного редактора Евгения СТОЯНОВСКАЯ
Редакционный совет: Виктор АВОТИНЬ, поэт (СССР) Чабуа АМИРЭДЖИБИ, писатель (СССР) Карл Арне БЛОМ, писатель (Швеция) Мигель БОНАССО, писатель (Аргентина) Дональд ВЕСТЛЕЙК, писатель (США) Владимир ВОЛКОВ, историк (СССР) Лаура ГРИМАЛЬДИ, писатель (Италия) Павел ГУСЕВ, журналист (СССР) Вальдо ЛЕЙВА, поэт (Куба) Роже МАРТЕН, писатель (Франция) Ян МАРТЕНСОН, писатель, зам. генерального секретаря ООН (Швеция) Андреу МАРТИН, писатель (Испания) Иштван НЕМЕТ, публицист (Венгрия) Раймонд ПАУЛС, композитор (СССР) Иржи ПРОХАЗКА, писатель (Чехо-Словакия) Роджер САЙМОН, писатель (США) Роберт СТУРУА, режиссер (СССР) Олжас СУЛЕЙМЕНОВ, поэт (СССР) Микаэл ТАРИВЕРДИЕВ, композитор (СССР) Володя ТЕЙТЕЛЬБОЙМ, писатель (Чили) Масака ТОГАВА, писатель (Япония) Даниэль ЧАВАРРИЯ, писатель (Уругвай)
Издается с 1989 года
Ответственный за выпуск Мордвинцева Н.Б.
Редактор Морозов С.А.
Художники Бегак А.Д., Прохоров В.Г.
Художественный редактор Хисиминдиное А.И.
Младший редактор Тарасова Е.Б.
Корректоры Агафонова Л.П., Устинова Л В.
Технические редакторы Денисова А.С., Крюкова Л.А.
Технолог Володина С.Г.
Наборщики Благова Т.В., Орешенкова Р.Е.
Сдано в набор 19.02.91 г. Подписано в печать 8.04.91 г.
Формат издания 84x108/32. Бумага офсетная 70 г/м2.
Гарнитура универе. Офсетная печать.
Усл. печ. п. 18,48. Уч. — изд.л. 23,01.
Тираж 400 000 экз. (4-й завод 300 001–400 000 экз.)
Заказ № 98 Изд. № 8870. Цена 6 р. 90 к.
Издательство "Новости"
107082, Москва, Б.Почтовая ул., 7
Московская штаб-квартира МАДПР
103786, Москва, Зубовский б-р, 4
Типография Издательства "Новости"
107005, Москва, ул. ©.Энгельса, 46
В случае обнаружения полиграфического брака просьба обращаться в типографию Издательства "Новости"
Детектив и политика. — Вып. 2. — М.: Изд-во "Новости", 1991. — 352 с.
ISSN 0235–6686
Московская штаб-квартира Международной ассоциации "Детектив и Политика" (МАДПР) Издательство "Новости", 1991
СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Джон Гоуди"ПЕЛХЭМ, 123"
@John Godey. 1973.
@ Игорь Моничев, перевод с английского, 1991.
Стивер стоял на платформе подземки в районе 59-й улицы, где останавливались поезда, идущие в южном направлении, и жевал резинку, медленно поводя тяжелой нижней челюстью, как хорошая охотничья собака, которая приучена держать поноску крепко, но так, чтобы не повредить ее.
На нем был тщательно застегнутый на все пуговицы плащ цвета морской волны и темно-серая шляпа, ухарски сбитая набок. Ее поля отбрасывали ромбовидную тень на глаза. Его бакенбарды и волосы на затылке были совершенно седые, что очень шло к загорелому лицу, но выглядело странно для человека, которому по виду едва перевалило за тридцать.
Огромные размеры цветочной коробки заставляли предполагать, что в ней скрывается пышный букет, предназначенный для какой-нибудь торжественной годовщины, какая бывает раз в жизни, а может быть, для искупления смертного греха или предательства. Впрочем, если у кого-то из стоявших рядом пассажиров и возникло желание отпустить шутку по поводу коробки, которую так бережно держал этот странный тип, то им пришлось подавить его. Он явно не был похож на человека, над которым можно потешаться. Даже дружески.
Стивер не проявил ни малейших признаков беспокойства, когда издали донеслись первые звуки приближающегося поезда. Чудовище о четырех глазах с подсвеченной желтоватым светом табличкой "Пелхэм, 123" ворвалось на станцию. Застонали тормоза, поезд остановился, с грохотом распахнулись двери. Стивер стоял так, что перед ним оказалась центральная дверь пятого из десяти вагонов поезда. Он вошел в вагон, повернул налево и направился к сиденью, которое находилось напротив кондукторской кабинки. Сиденье оказалось свободным. Стивер уселся, зажав цветочную коробку между коленей, и посмотрел без особого, впрочем, любопытства в спину кондуктора, который почти до половины высунулся из окна, наблюдая за платформой.
Стивер похлопал ладонями по крышке коробки. Ладони эти были широкими, с короткими, мясистыми пальцами. Двери закрылись, и поезд тронулся с таким резким рывком, что пассажиров швырнуло сначала назад, затем вперед. Без видимых усилий Стиверу удалось остаться недвижимым.
На какую-то долю секунды Райдер задержал жетон в руке, прежде чем опустить его в прорезь турникета. Это мгновение было бы незаметно со стороны, но сам он тут же отметил его про себя. По дороге к платформе он попытался объяснить самому себе, чем была вызвана эта мгновенная нерешительность. Нервы? Чепуха! Маленькая уступка человеческой природе, а может быть, просто способ собраться перед схваткой — вот и все. Ты живешь или ты умираешь.
В левой руке он держал искусственной кожи саквояж, а в правой — тяжелый чемодан. С этим багажом он и вошел на платформу станции "28-я улица", направившись к южному ее концу. Он остановился в том месте, где висела табличка с цифрой "10", отмечавшая линию, у которой должен был остановиться первый вагон. Как обычно, здесь уже стояли несколько любителей ездить в головных вагонах, а один из них забежал так далеко вперед, что ему придется вернуться, когда придет поезд. Эти люди, как уже давно заметил Райдер, являли собой одну из распространенных черт человеческого характера — бессмысленное желание везде быть первыми, растолкать всех, вылезти вперед с единственной целью — обогнать других.
Он облокотился о стену, поставив багаж на пол по обе стороны от себя так, чтобы ощущать его носками ботинок. Плащ цвета морской волны лишь слегка касался стены, но и этого было достаточно, чтобы на нем остались следы сажи, пыли и даже отпечаток непристойной надписи, выведенной губной помадой жаркого алого оттенка. Поежившись, он надвинул свою темно-серую шляпу глубже на глаза. Они были серые, спокойные, посаженные в глубокие глазницы, которые предполагали более аскетичное лицо, чем круглощекая физиономия Райдера и его припухлые губы. Он сильнее оперся о стену и сунул руки в карманы плаща.
Легкая вибрация стремительно перешла в оглушительный грохот, и мимо противоположной платформы не останавливаясь пронесся экспресс. Человек, стоявший у края платформы, проследил глазами за исчезнувшим поездом, а потом посмотрел на Райдера, явно приглашая к короткому разговору. Райдер ответил ему тем совершенно безучастным взглядом, который и является подлинным выражением лица любого пассажира подземки, любого жителя Нью-Йорка. С такими лицами они рождаются, а если они появляются на свет в других местах, то, перебравшись в Нью-Йорк, быстро приобретают это выражение лица, словно оно само по себе делает их полноправными гражданами этого гигантского города. Не слишком обескураженный полученным отпором, человек начал мерять платформу шагами, что-то бормоча себе под нос. Напротив виднелась противоположная платформа — слегка размытое зеркальное отражение той, на которой стояли они. Та же прямоугольная табличка "28-я улица", такие же грязные стены, заплеванный пол, равнодушные пассажиры — любители ездить в хвостовых вагонах (интересно, ими-то что движет?).
Разгуливавший по платформе мужчина вдруг резко остановился, подошел к краю и, перегнувшись в поясе, уставился в темноту туннеля. Вдоль платформы еще трое сделали то же самое. Когда послышался звук приближающегося поезда, они отпрянули, но лишь немного и продолжали торчать на самом краю платформы, словно искушая поезд на расправу. Состав влетел на станцию и остановился в точном соответствии с табличкой. Райдер взглянул на часы. Еще два поезда. Минут десять ожидания. Он отошел от стены и принялся изучать рекламное объявление.
Это была реклама хлеба фирмы "Леви", хорошо ему знакомая. Первый раз он заметил ее, когда стенд только-только установили и он был девственно чист. А теперь на нем появилось несколько посторонних надписей. На картинке был изображен маленький негритенок, с аппетитом уплетающий булку. Реклама гласила: "Необязательно быть евреем, чтобы любить хлеб "Леви". К этому было добавлено злое замечание, сделанное толстым красным фломастером: "Однако нужно непременно быть черномазым, чтобы жить на государственное пособие и плодить своих черных ублюдков". Были здесь и другие сентенции, смысла которых Райдер не способен был постичь.
Что ж, подумал Райдер, вот он — глас народа! Народа, который торопится поделиться с публикой своим мнением, нимало не задумываясь, стоит ли оно быть услышанным. Он отвернулся от стенда и увидел исчезающий в туннеле хвост поезда. Он снова прислонился спиной к стене и обвел глазами платформу. К нему приближалась фигура в синем. Транспортная полиция, сообразил Райдер. Он сумел заметить и кое-какие детали. Одно плечо у полицейского было ниже другого, и он казался каким-то кособоким. Пушистые морковного цвета баки спускались ниже мочек ушей… Неподалеку от Райдера полисмен остановился, взглянул на него, потом в противоположном направлении. Он сначала скрестил руки на груди, затем снял с себя фуражку. Волосы на его макушке были рыжевато-русые, несколькими оттенками темнее, чем баки, и сильно примятые фуражкой. Он зачем-то поглядел внутрь фуражки и водрузил ее на место, снова скрестив руки на груди.
К противоположной платформе подошел поезд и отправился дальше. Полицейский повернулся и обнаружил, что Райдер в упор смотрит на него. Полисмен тут же уставился перед собой в одну точку и приосанился.
Как только поезд покидает станцию, кондуктор должен выйти из своей кабинки и быть готовым предложить помощь тем из пассажиров, которые могут в ней нуждаться. Однако уж кому-кому, а Баду Кармоди было преотлично известно, что лишь очень немногие из его коллег соблюдают этот параграф инструкции. Большинство из них торчит в своих закутках и пялится в окно на бегущие мимо бесцветные стены туннеля. Но сам он работал совершенно иначе. Он неукоснительно следовал правилам, и, более того, ему нравилось проходить по вагонам в аккуратном мундире, отвечая с любезной улыбкой на самые тупые вопросы. Короче, он любил свою работу.