Его переполнила радость. Однако Райдер первым делом попросил заполнить его собственный пояс, и Лонгмэн почувствовал обиду В самом деле, чья вообще была идея, если не его? Почему же он должен быть последним? Но стоило ему прикоснуться к деньгам, как обида бесследно пропала. Ведь пачки, которые он вкладывал сейчас в карманы Райдера, стоили по десять, а то и по двадцать тысяч каждая.
— Сколько денег! — прошептал он. — Просто не верится…
Райдер по-прежнему хранил молчание и лишь поворачивался, чтобы Лонгмэну было удобнее заполнять задние карманы.
— Скорей бы все это кончилось, — сказал Лонгмэн. — Я имею в виду все остальное…
— Все остальное будет очень просто, — перебил его Райдер ледяным тоном.
— Ничего себе — просто, — твердил Лонгмэн. — Это риск. Один промах и…
— Снимай плащ, — коротко распорядился Райдер.
Наконец деньги были уложены, и все они вернулись по местам. Лонгмэн шел к началу вагона с ощущением, что на него давит тяжкий груз, хотя он отлично сознавал, что несколько десятков пачек в его поясе едва ли весят больше двух килограммов. Его позабавило, что некоторые из пассажиров смотрели на него с завистью, сожалея, видимо, что у них не хватило смелости решиться на что-то подобное. Только деньги, голый чистоган у всех на уме в наши дни, подумал он. Под маской он широко улыбнулся. Однако когда Райдер снова удалился в кабину машиниста, довольное выражение пропало с лица Лонгмэна. Им еще предстояло благополучно убраться отсюда, и именно это было самой опасной частью всей операции.
С приступом тошнотворного страха он вдруг понял, что у них ничего не выйдет.
"Пелхэм, 123" вызывает Прескотта в Центральной диспетчерской", — сказал Райдер в микрофон.
"Прескотт слушает".
"Готовь карандаш".
"Я готов. Как деньги? Все в порядке — и количество и цвет?"
"Прежде чем я дам дальнейшие инструкции, должен напомнить, что их следует соблюсти до последней буквы. Жизнь заложников все еще в опасности. Я хочу, чтобы вы об этом помнили. Подтвердите прием".
"Скотина!"
"Если ты меня понял, отвечай просто "да".
"Да, скотина!"
"Я продиктую пять нижеследующих пунктов. Запиши каждый из них и подтверди, как понял, без лишних комментариев. Первое: по окончании нашего с тобой разговора вы восстановите напряжение на всем отключенном участке. Прием".
"Понял".
"Второе. По восстановлении напряжения вы очистите от других составов путь, на котором находится наш вагон, до станции "Саут Ферри" включительно. Стрелки должны находиться в нужном положении, все сигналы светофоров — зеленые. Я настаиваю на последнем. Все светофоры должны быть открыты. Вы не должны пытаться остановить нас. Повтори".
"Путь свободен до "Саут Ферри". Все светофоры открыты".
"Первый же красный сигнал — и мы убиваем заложника. Любая попытка задержать нас — и мы убиваем одного из пассажиров. Теперь третье: все поезда, как местные, так и экспрессы, следующие за нами, должны стоять на месте и ни один поезд не должен двигаться навстречу нам от "Саут Ферри". Прием".
"Поезда, которые идут за вами, все равно не смогут к вам приблизиться. Они будут автоматически отключены, если проследуют мимо красного сигнала".
"Не имеет значения. Они должны стоять. Подтверди".
"О'кей, записано".
"Пункт четвертый. Ты свяжешься со мной, как только путь до "Саут Ферри" будет чист. И наконец, пятое: все полицейские должны быть выведены из туннеля. Если это не будет выполнено, мы убиваем заложника. На всем маршруте до "Саут Ферри" полиции не должно быть".
"Понял. Можно вопрос?"
"По поводу инструкций?"
"По поводу тебя самого. Ты хотя бы сознаешь, что ты сумасшедший?"
Райдер посмотрел в стекло кабины вдоль уходящих во тьму рельсов.
"Это к делу не относится, — ответил он после небольшой паузы. — Я буду отвечать только на вопросы, имеющие прямое отношение к инструкциям. Такие вопросы есть?"
"Нет".
"Тогда даю вам десять минут. Когда все будет сделано, свяжись со мной. Прием".
"Дайте нам больше времени".
"Нет, — отрезал Райдер. — Конец".
Прескотт почувствовал облегчение, когда командование Полицейского управления Нью-Йорка согласилось выполнить инструкции похитителей поезда. Хотя, конечно, выбора у них не было, но он знал полицейских, поскольку сам был одним из них и понимал, что иногда решения принимаются под воздействием секундных эмоций, случайных импульсов. В конце концов, полицейские тоже всего лишь люди. Своего рода.
Он вскочил с места и быстро пересек зал. На другом его конце Фрэнк Коррелл, сидя за столом одного из своих диспетчеров, вел переговоры по радио. Вообще говоря, в зале было очень тихо. На других участках подземки все было спокойно.
Прескотт похлопал Коррелла по плечу. Не оборачиваясь, тот продолжал говорить в микрофон. Прескотту пришлось сильно сжать плечо, на котором лежала его рука, чтобы начальник управления движением развернулся в кресле к нему.
— Ни слова лишнего! — сказал ему Прескотт. — Слушай меня. Нами получены новые инструкции…
— Плевать я хотел на всякие инструкции, — сказал Коррелл и, стряхнув руку Прескотта со своего плеча, снова повернулся к микрофону.
Не в силах более сдерживаться, Прескотт отбросил полу своего кожаного пиджака и достал револьвер. В одно мгновение дуло уже смотрело прямо в лицо Корреллу.
Окружной командир отдал приказ выполнить инструкции гангстеров, но одновременно принял свои меры: добрая дюжина детективов в штатском смешалась с толпой на станции "Саут Ферри", огромный полицейский контингент находился в состоянии готовности на поверхности. Затем, все еще чувствуя, что ничего не понимает, он решил посоветоваться с начальником транспортной полиции Костелло.
— Ты понимаешь, что у них на уме?
— Возможно, они хотят воспользоваться шестнадцатью оставшимися заложниками как прикрытием. Неужели подобные шутки возможны? — он покачал головой. — Нет, ей-богу, не знаю. Я сам никогда не выбрал бы туннель подземки для совершения преступления.
— Но они-то выбрали, — заметил окружной, — а это значит, что у них есть какой-то продуманный план ухода. Они потребовали, чтобы мы включили напряжение и очистили путь. Это тебе о чем-нибудь говорит?
— Очевидно, они собираются привести свой вагон в движение.
— А почему именно до "Саут Ферри"?
Начальник транспортной полиции помотал головой:
— Будь я проклят, если понимаю. Может, все дело в реке? Лодка или гидросамолет?
— "Саут Ферри" следует сразу за станцией "Боулинг грин". А что у нас после "Саут Ферри"?
— Путь делает поворот на сто восемьдесят градусов и возвращается на "Боулинг грин". Не вижу, чем это им может помочь. К тому же, в конце поворота стоит поезд. Они попросту будут блокированы.
Окружной командир повернулся к главному полицейскому комиссару, который стоял с озабоченным видом, но участия в беседе не принимал. Он дает мне свободу рук, подумал окружной, демонстрирует свою веру в подчиненных. Конечно, ведь славы все это никому не принесет.
— Мы могли бы последовать за ними в другом поезде, — сказал начальник транспортной полиции. — Я знаю, мы обещали не делать этого, но…
— Но разве наш поезд не будет автоматически остановлен с помощью реле, если он последует сразу же вслед за тем вагоном?
— На путях для местных поездов так бы и случилось, но на линиях для экспрессов действует другая система автоблокировки. Может быть, преступникам это неизвестно?
— Думаю, что известно, — ответил окружной командир. — Они слишком хорошо осведомлены о том, как действует подземка, чтобы не учитывать этого. Может быть, мы и рискнули бы следовать за ними по путям для экспрессов, но, если они об этом узнают, погибнет заложник.
— Кроме того, у нас есть возможность следить за их перемещениями по контрольному демонстрационному табло в диспетчерской "Гранд Сентрал" до станции "Бруклин бридж". Затем контроль за движением поездов принимает диспетчерская "Невинз-стрит".
— По этому табло можно точна определить их местонахождение? А момент, когда они начнут двигаться?
— Да, мы будем знать, где они, в любой момент. К тому же, транспортные полицейские будут дежурить на каждой платформе.
— О'кей, — согласился окружной, — давайте распорядимся вести постоянное наблюдение из диспетчерской и следовать за ними в поезде по пути для экспрессов. Возможно ли полное отключение освещения в поезде?
— Да.
— Хорошо. В экспрессе будет следовать инспектор Даниэлс со своей группой. На поверхности по всему маршруту пойдут полицейские машины. Однако я предвижу проблемы со связью. Из диспетчерской нужно будет передавать информацию нам, в Центральную, всем патрульным машинам. Дьявол! Нам придется послать двух людей в диспетчерскую "Гранд Сентрал", чтобы один по телефону информировал меня, а второй — Центральную. Тогда диспетчер будет освобожден для того, чтобы держать связь с патрульными машинами напрямую. В этой операции должны участвовать все наши машины и все полицейские до последнего человека. Блокировать все станции, все двери, все аварийные выходы. Кстати, сколько всего аварийных выходов?
— По два на каждой станции.
— Я хотел бы добавить только одно, — неожиданно вмешался комиссар. — Нужно действовать с предельной осторожностью. Помните о заложниках. Ни один из них не должен пострадать.
— О да, конечно, — ответил окружной командир. Его внезапно пробрал холод. На стоянку опустилась тень. Толпа словно окоченела. Среди нее синими сосульками торчали шлемы тактических полицейских сил. И он вспомнил слова, сказанные им комиссару некоторое время назад. После всего этого он уже не будет прежним человеком. Да, это правда. Что-то важное умерло в нем в этот безумный день.
Внезапно включившийся полный свет застал пассажиров врасплох, и они испуганно заморгали, не зная, что думать. Яркое неоновое освещение сделало заметным то, что прятал полумрак: напряженные лица, подрагивающие губы, углубившиеся морщины, затуманенные страхом глаза. Том Берри заметил, например, что брюнетка гораздо старше, чем казалась еще минуту назад. Фигуры бандитов выглядели массивнее и более угрожающе. Впрочем, они и стали массивнее,