В Центральной диспетчерской произошел легкий переполох, когда один из диспетчеров как бы между прочим заметил, по он, кажется, знает, как бандиты собираются бежать.
— Они хотят воспользоваться старым туннелем Бича.
Это заявление немедленно привлекло внимание всех его коллег. Ради тех из них, кто понятия не имел, что такое "старый туннель Бича", он перекатил сигару в другой уголок рта, чтобы было удобнее говорить, и сообщил следующее.
В 1867 году некий Альфред Бич арендовал подвал здания на углу Бродвея и Мюррей-стрит и приступил к строительству первой нью-йоркской подземки. Туннель был чуть более ста метров в длину. Владелец установил на рельсы единственный вагончик, приводимый в движение сжатым воздухом, и объявил, что за скромную плату любой желающий может совершить подземную прогулку. Однако публика интереса к новинке не проявила, и проект заглох.
— Местная линия как раз проходит вблизи старого туннеля, — продолжал развивать свою мысль диспетчер. — Эти парни заберутся в него и спрячутся…
В этот момент в разговор вмешался пожилой диспетчер, который занимал соседний стол и внимательно слушал все это.
— Но ведь этого туннеля давно не существует. Его ликвидировали еще в то время, когда началось строительство первой настоящей подземки в 1900 году. Ты что, парень, не знаешь об этом?
— А я разве что говорю? Это была всего лишь идея. Так, предположение…
— Давайте-ка лучше примемся за работу, — подытожил пожилой диспетчер.
— Давай немного прибавим скорость, — предложил Лонгмэн.
— Не надо, — сказал Райдер. — Держи, как есть.
— Мы уже миновали место, где прятались полицейские?
— Вполне возможно, — ответил Райдер, следя, как рука Лонгмэна поглаживает блестящую ручку контроллера. — Держи прежнюю скорость.
"Вызываю "Пелхэм, 123". Я — лейтенант Прескотт. Вызываю "Пелхэм, 123".
Райдер увидел впереди широкую полосу света. Это, должно быть, станция "23-я улица". Он взялся за микрофон.
"Слушаю тебя, Прескотт".
"Почему вы тронулись с места? Пути еще не очищены, как вы просили, до станции "Саут Ферри". У нас остается еще пять минут. Почему начали движение?"
"Небольшое изменение плана. Мы решили побыстрее убраться от всех этих "фараонов", которых вы спрятали там, сзади, в туннеле".
"Это вздор, — возмутился Прескотт. — Там не было наших людей. Послушайте, еще немного и вы неизбежно наткнетесь на красный светофор. Я не хочу, чтобы вы обвинили в этом нас".
"Мы скоро остановимся и подождем, пока вы освободите линию. Пять минут по-прежнему в вашем распоряжении".
"Как пассажиры?"
"С ними все будет в порядке. Только без фокусов, и с ними ничего не случится".
"Вообще-то говоря, фокусы выкидываете вы сами. Тронувшись с места, вы нарушили наш уговор".
"Примите мои извинения. В остальном инструкции остаются прежними. Свяжись со мной, как только путь будет свободен. Конец".
Когда Райдер закончил разговор, Лонгмэн спросил:
— Неужели они что-то пронюхали? Почему он задавал тебе все эти вопросы?
— Вопросы были как раз самые естественные. Думаю, нам удалось сбить их с толку.
— Боже! Ты только посмотри на этих идиотов! Как они свешиваются через край платформы! Когда я был машинистом, мне часто снились кошмары, что один из таких вот придурков падает мне прямо под колеса.
Вагон въехал на станцию, и до них донеслись крики толпы на платформе. В воздухе мелькали сжатые кулаки. По меньшей мере десяток разгневанных граждан пробовали плюнуть в стекло кабины. Среди пестрого скопища Райдер заметил несколько синих полицейских мундиров.
Лимузин комиссара рванул через бордюр тротуара и помчался по Парк-авеню. На заднем сиденье вместе с комиссаром сидел окружной командир. Уже в районе 24-й улицы их автомобилю пришлось снизить скорость. Регулировщик на перекрестке молотил руками, как ветряная мельница, стараясь освободить начальству дорогу.
— Пожалуй, подземкой мы добрались бы скорее, — заметил комиссар.
Окружной командир посмотрел на него с неприкрытым удивлением. За все годы их знакомства это был первый случай, чтобы главный комиссар полиции отпустил нечто, похожее на шутку.
Водитель включил сирену, и это помогло ему вырваться из затора. Регулировщик взял под козырек, провожая лимузин глазами.
Окружной командир включил радио и спросил в микрофон:
— Они все еще движутся?
— Да, сэр, хотя и очень медленно.
— Где они сейчас?
— В районе 23-й улицы.
— Благодарю вас.
Комиссар через плечо смотрел в заднее стекло.
— Нас преследуют. Это передвижная телегруппа, и за ней, возможно, еще одна.
— Дьявол! — сквозь зубы сказал окружной командир. — Мне надо было отдать приказ, чтобы их задержали. Они у меня уже вот где сидят.
И он точно указал то место, где сидели у него проклятые телевизионщики.
— Что поделаешь, — свобода печати. Нельзя допускать, чтобы они на нас озлобились. Когда это дело будет кончено, нам понадобятся все наши друзья, чтобы расхлебать его последствия.
Радио начало потрескивать и доложило:
— Они въехали на станцию "23-я улица". Скорость всего около десяти километров в час.
— Опять пробка впереди, — сказал комиссар.
Голос по радио между тем продолжал:
— Они не останавливаются. Сейчас снова скроются в туннеле.
— Ну-ка, включай свою сирену, — приказал окружной командир водителю.
В кабине затемненного головного вагона поезда "Вудлоун, 141" инспектор Даниэлс нетерпеливо дожидался, пока машинист установит на свои места рукоятки управления.
Когда все было готово, он спросил:
— Теперь-то ты понимаешь, что от тебя требуется?
— Следовать по пятам за тем поездом, верно?
— Тогда поехали, — приказал Даниэлс. — Не злоупотребляй скоростью. Мы не должны чересчур приближаться к ним.
Машинист двинул вперед ручку контроллера, и вагон резко тронулся.
— Чуть-чуть прибавь хода, — руководил машинистом инспектор, — но только самую малость. Я не хочу, чтобы они заметили и услышали нас.
— Увидеть — это одно, — рассуждал машинист, — а услышать — совсем другое. Бесшумных поездов пока не придумали.
Они проплыли мимо платформы "28-я улица", которая была пуста, за исключением горстки патрульных полицейских. Когда вдали стали различимы огни станции "23-я улица", инспектор сказал:
— Притормози-ка слегка. Легче, легче. Смотри в оба, чтобы вовремя заметить тот вагон. Еще легче. Господи, сколько шума!
— Послушайте, инспектор, это все-таки поезд. Он не может не шуметь.
Напряженно вглядывавшийся через лобовое стекло инспектор почувствовал, что у него начали слезиться глаза.
— Видите красный сигнал на соседней местной ветке? Значит, они только что прошли здесь.
— Легче, — сказал инспектор еще раз. — Совсем медленно. И постарайся, чтобы твоя громыхалка сейчас не издавала ни звука.
— Вы слишком много хотите от этого несчастного старого вагона, — ответил машинист.
Аварийный выход был расположен к северу от станции "14-я улица". Это была обширная ниша в стене туннеля, открывавшая доступ к лестнице, выходившей через люк в тротуаре прямо наружу. Райдер пронаблюдал, как Лонгмэн повернул тормозную рукоятку и вагон встал метрах в тридцати от белой сигнальной лампочки, которой был отмечен выход.
— Все правильно? — спросил Лонгмэн.
— Блестяще, — одобрительно ответил Райдер.
Маска Лонгмэна намокла от пота, и Райдер впервые по-настоящему заметил, как дурно пахнет в кабине. Что ж, подумал он, нам не приходится особенно думать о гигиенических условиях нашей работы. С каких это пор поле боя должно пахнуть маргаритками? Он запустил руку в коричневый саквояж и осторожно достал оттуда две ручные гранаты-лимонки. Затем из походной аптечки им был извлечен рулончик клейкой ленты, который он протянул Лонгмэну, и тот чисто механическим жестом вцепился в него.
— Держи крепче, — сказал Райдер и отмотал от рулона две полосы, намотав их затем небрежно вокруг каждой из гранат.
— Эти штуки действуют мне на нервы, — сказал Лонгмэн.
— Тебе все действует на нервы, — беззлобно заметил Райдер. — До тех пор, пока чека на месте, такая граната безопасна, как теннисный мячик.
— А нужно ли это вообще? — спросил Лонгмэн. — Я имею в виду, что они не обязательно будут преследовать нас.
— В таком случае, можешь считать, что я принимаю излишнюю меру предосторожности.
— Но если они за нами не следуют, на эту мину может наскочить обычный экспресс…
— Хватит разговоров, — оборвал его Райдер. — Я хочу, чтобы ты принялся за дело, как только я выйду. Ты должен закончить к моему возвращению, чтобы мы могли сразу же отправить вагон.
"Центральная диспетчерская вызывает "Пелхэм, 123".
Райдер нажал кнопку передатчика.
"Пелхэм, 123" слушает. Путь свободен?"
"Не совсем. Нам нужно еще буквально две-три минуты".
"Поторопитесь. И никакой полиции по пути нашего следования. В противном случае мы вынуждены будем принять меры, и вы прекрасно знаете, о каких мерах я говорю".
"Да, да. Мы точно выполняем ваши инструкции. Не трогайте никого".
Райдер повесил микрофон обратно на крючок.
— Больше мы не будем им отвечать, — сказал он Лонгмэну. — Он скоро устанет вызывать нас и бросит это дело. Теперь начинай.
Он щелкнул замком и вышел из кабины. Уэлком стоял, опершись плечом о стойку в центре вагона. Автомат небрежно болтался через правую руку. Райдер подавил вспышку злости и прошел мимо, не вымолвив ни слова. При его приближении Стивер встал и распахнул перед ним заднюю дверь вагона.
— Прикрой меня, — сказал Райдер. Стивер кивнул.
Райдер встал в дверном проеме, присел на корточки, легко спрыгнул на путь и, выпрямившись, быстрым шагом пошел между тускло поблескивавшими рельсами.