Вечерело. В небольшой квартире на Кенсингтон стало совсем темно. Джек Лемон, молодой репортер вечерней лондонской газеты "Ивнинг стандард", удобно устроился в большом старом кресле, зажег стоявший рядом торшер и развернул "Таймс". Начал он, как всегда, с объявлений. Одно за другим мелькали сообщения об утерянных вещах и документах, пропавших и найденных собаках, сдаче внаем домов и продаже всего, чего только можно. Но вот внимание молодого человека привлекло необычное объявление:
Вниманию будущих наследников! Никогда не теряйте надежды!
Вам поможет наша контора по делам о наследстве Паймлико, Сазерленд-стрит, 37.
"Еще один проходимец пытается поймать на удочку легковерных, — подумал Джек. — И такие наверняка найдутся, так что и этот чудотворец с голоду не помрет".
Зевнув, Лемон отложил газету, встал и подошел к бару.
Джек Лемон был из числа тех людей, которые удивительно часто оказываются правы.
Роджер Холл был один в маленькой тесной конторе на Сазерленд-стрит. Он взглянул на часы: без четырех двенадцать. До прихода клиентов оставалось четыре минуты. Холл спокойно сидел за старым письменным столом, слегка откинувшись в кресле и прикрыв глаза. Вот на лестнице послышались шаги, в дверь постучали. В комнату вошли двое: начинающий лысеть, еще крепкий мужчина средних лет и худощавая женщина в элегантном шерстяном костюме. Оба с некоторой опаской смотрели на Холла. Тот не торопясь приподнялся при виде их.
— Добрый день. Я Роджер Холл, — сказал он негромким низким голосом и, указав жестом на два стула, опять опустился в кресло.
— Мы хотели бы, — неуверенно начала женщина, — мы бы хотели знать, какие… какие шансы даст нам ваша помощь.
— По телефону вы сообщили мне слишком мало сведений о вашем деле, — ответил Холл, — так что пока я не могу ответить на вопрос.
— Понимаю, — кивнула женщина. — Что вас интересует?
— Сведения о человеке, наследства которого вы ожидаете.
— Это моя тетка, я ее единственная родственница. У тетки есть капитал, который я должна унаследовать. Состояние небольшое, но мне… нам, — поправилась она, — очень нужны эти деньги. Нужны сейчас. Однако все говорит о том, что пройдет еще много лет, пока… ну, вы понимаете. Мы уже советовались с юристами, они нам помочь не могут. Теткино состояние может перейти ко мне лишь после ее смерти. Не знаю, насколько в ваших силах…
— Сколько лет вашей родственнице?
— Минутку, — женщина быстро что-то подсчитала в уме. — Да, ей ровно семьдесят.
— А ее мать дожила до девяноста, — угрюмо бросил молчавший до сих пор мужчина, и в его голосе слышалась явная претензия по адресу зажившейся старушки.
Холл чуть заметно улыбнулся и сказал:
— Что ж, пожалуй, я возьмусь за ваше дело. Уточним еще кое-какие детали. Организационные и, разумеется, финансовые. Я же со своей стороны даю гарантию в том, что не пройдет и месяца, как вы получите наследство.
Его слова произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Женщина вздрогнула и побледнела, мужчина привстал со стула.
— Что? Как? — одновременно воскликнули они.
Холл улыбнулся одними губами.
— Вы должны понять, уважаемые клиенты, что у меня есть профессиональные тайны. Получить наследство можно, как вам наверняка уже объяснили юристы, либо с согласия завещателя, либо в соответствии с постановлением суда о его недееспособности. Насколько я понимаю, и первое и второе в вашем случае исключается. Следовательно, моей задачей является обеспечить… сделать так, чтобы вы получили наследство… гм… естественным путем.
— Но… — начала было женщина, глаза которой от удивления стали совсем круглыми.
Холл перебил ее:
— Я уже заверил вас и повторяю еще раз: все произойдет самым естественным и законным путем. Вам не грозит ни вмешательство полиции, ни расследование, в общем, никаких неприятностей вы не испытаете…
— Но ведь тетка…
— …а вы получите наследство. Заметьте, я не требую от вас никаких обязательств, никакого аванса, задатка, никакой расписки. Мы с вами не будем составлять никакого соглашения, все построено на взаимном доверии. Я делаю свое дело — вы мне заплатите после его успешного окончания. Разумеется, я рискую, но уж такова моя профессия. Не правда ли, для вас эта сделка выгодна?
Мужчина не мог избавиться от сомнений:
— Не знаю, не знаю… А что вы с ней сделаете?
— А вот это уже, — вновь холодно улыбнулся Холл, — моя профессиональная тайна.
Женщина поддержала мужа:
— Но мы ведь должны знать, мы не можем решиться вот так, не зная, на что идем.
— А что вам надо еще знать? Я ведь уже сказал вам, что именно и когда произойдет, а подробности операции не должны вас интересовать. Чем меньше будете знать — тем лучше для вас, а весь риск я беру на себя.
— Ну, не знаю… — Женщину все еще терзали сомнения. — Во всяком случае, нам надо подумать.
— Да о чем тут думать? — накинулся на нее муж. — Нам подворачивается случай, надо хвататься за него, и все тут! Или ты, может быть, предпочитаешь ждать еще двадцать лет, пока старуха копыта… пока она выпустит наконец из рук наши денежки?
— Кретин! — сквозь зубы прошипела женщина и, обращаясь к Холлу, спросила: — А каков будет ваш гонорар? Сколько вы хотите за… за эту услугу?
Холл откинулся в кресле и, глядя ей прямо в глаза, произнес:
— Десять тысяч фунтов.
Мужчина с трудом удержал себя от того, чтобы вскочить с места, но вопля ему сдержать не удалось:
— Десять тысяч? Десять тысяч фунтов стерлингов? Такая прорва денег?!
— А какую часть это составит от суммы наследства, которое вы получите? — спокойно поинтересовался Холл.
— Гм… — смешался тот. — Точно я не знаю…
— А я полагаю, не столь уж большую. Итак, решайтесь.
Женщина раздумывала, опустив голову.
"Притворяется, — думал Холл. — Она не глупа и решительна и еще до прихода сюда уже все обдумала".
Он не ошибся. Подняв голову, женщина твердо и кратко заявила:
— Мы согласны. Но мы не дадим вам никакой расписки, у вас не останется никакого следа нашей сделки. Вы должны будете поверить нам на слово и относительно гонорара.
Холл не сумел сдержать улыбки:
— Доверие к нашим клиентам, разумеется, прекрасная вещь, но, поверьте, в моем распоряжении имеется и кое-что посущественнее. Впрочем, я убежден, что свои обязательства вы выполните, так что не будем об этом говорить. Теперь осталось лишь сообщить мне вашу фамилию, а также фамилию и адрес вашей тетки.
Женщина изобразила удивление и даже некоторое смущение:
— Как, неужели мы не представились? Ах, извините! Кэт и Филипп Бэйнем. Мою тетку зовут Мэри Калгарет. А ее адрес, — она вырвала из блокнота листок и быстро написала на нем несколько слов, — вот, пожалуйста. Это все, или вам нужны еще какие-либо сведения?
— Так, остались пустяки. Два слова об образе жизни вашей тетки, ее привычках, прислуге.
— Живет она в своем доме вдвоем со старой служанкой. Раз в неделю тетка предоставляет ей выходной, и та уезжает на весь день к своей родне. Не знаю, как сейчас, мы не так уж часто видимся, а раньше тетка любила часами просиживать в парке, что рядом с ее домом. Насколько мне известно, образ жизни она ведет уединенный, знакомых у нее мало — одна-две приятельницы, такие же пожилые женщины. Да, вспомнила, она очень близка с соседкой, есть такие отвратительные старые бабы, очень любят совать нос в чужие дела и всех поучать. Что еще?
— Хватит, пожалуй. Осталось записать лишь ваш адрес.
Женщина быстро дописала его на том же листке из блокнота и встала.
— Каким образом мы будем поддерживать с вами связь? Вы нам будете звонить?
— В этом нет необходимости, — ответил Холл. — Мы увидимся с вами еще один раз, через месяц. Я приду за гонораром.
На прощание мужчина счел нужным все-таки сказать свое слово:
— Мистер Холл, я не знаю и не хочу знать, что вы собираетесь предпринять, но учтите, мы от всего отопремся. Если вы сделаете что-либо противозаконное, отвечать будете сами. Мы с вами не встречались, ни о чем не договаривались, знать вас не знаем.
Холодно взглянув на него, Холл ответил:
— Знаю. Не бойтесь.
— Я не боюсь! — взорвался Филипп Бэйнем. — Я просто предупреждаю вас.
— Излишне. — Холл счел разговор законченным. — Прощайте.
— До свиданья, — ответила женщина. Мужчина лишь кивнул головой и молча вышел вслед за ней.
Какое-то время Роджер Холл еще неподвижно сидел в своем кресле. Затем он встал, широко распахнул окно и сделал глубокий вдох.
— Отвратительная пара, — пробурчал он и, окинув взглядом свою контору, добавил, крепко сжав голову обеими руками: — Ну да ничего. Осталось потерпеть совсем немного.
Памела Джонс была девушкой что надо: пышные рыжеватые волосы, чудесная фигурка, недостатки в которой могла усмотреть разве уж совсем злобная баба, и, наконец, стройные ножки, которыми сейчас Джек Лемон имел возможность любоваться вдоволь. Одетая лишь во фланелевую рубашку Джека, его подружка босиком хлопотала в кухне, готовя завтрак.
— Подойди-ка сюда на минутку, — позвал он.
— Да, на минутку подойдешь, а потом на работу опоздаешь, — безжалостно отрезала Памела и добавила: — Я бы и вам, мистер Киш, тоже советовала наконец встать, знаменитому репортеру просто необходимо сохранить силы для предстоящей ответственной работы.
Джек Лемон изобразил на лице величайшее возмущение:
— Что ты имеешь против моей работы? А может, ты просто ревнуешь меня к ней? Или завидуешь моей всемирной славе? Или тебе не по вкусу мой сногсшибательный успех у прекрасного пола?
— Всемирная слава! — рассмеялась Памела. — Вставай, лентяй, иначе тебе никогда не подняться выше хроники скандалов и происшествий. Правда, миссис Мэри считает тебя хорошим мальчиком, но говорит, что ты станешь юношей лишь лет через десять, а уж мужчиной… Вряд ли ты им вообще когда-либо будешь. До сорока останешься мальчиком, а после сорока станешь сразу стариком. И она очень сочувствует мне по этому поводу.