Подумав, девушка ответила:
— Мне кажется, нам лучше встретиться на… гм… нейтральной территории. Обсудим за чашкой кофе в кафе…
Кэт Бэйнем перебила с высокомерной снисходительностью:
— Неужели, милочка, вы полагаете, что такие дела можно обсуждать в ресторанах. Нет, приезжайте к нам. Адрес вы знаете?
— Нет, — выдавила из себя Памела.
Быстро сообщив адрес, миссис Бэйнем добавила:
— Завтра около пяти, хорошо? И не бойтесь, мы не людоеды.
— А вот в этом я как раз и не уверена, — пробурчала девушка себе под нос, вешая трубку. И, усаживаясь на пол к своим привядшим кактусам, добавила:
— Вот видите, теперь и меня зажали в тиски!
Настроение Джека Лемона с каждым часом становилось все хуже.
"Какое счастье, — думал он, — что я начал с миссис Брокстон, иначе бы вообще бросил все к чертовой матери!" Второй, а потом и третий адреса находились у черта на куличках. Пока он добрался, пока с трудом разыскал дома, пока настучался до одури в запертые двери, а их так и не открыли, пропало всякое желание продолжать дело.
Только сверхъестественным усилием воли заставил себя Лемон поехать по четвертому адресу. Тут дверь приоткрылась на длину цепочки. Засушенный, как гриб, и глухой, как пень, старичок в ответ на все расспросы Лемона только кричал в дверную щель неожиданным в таком хилом теле громоподобным голосом:
— Нет, нет и нет! Страховаться не буду!
Попытки Лемона вывести его из заблуждения ни к чему не привели, старичок продолжал кричать свое, с каждым новым возгласом усиливая крик на несколько децибел, оповещая всю округу о своем отношении к системе страхования:
— Нет, нет и нет! Я же сказал — страховаться у этих прохиндеев не желаю!
Нервы журналиста не выдержали, и, затыкая уши, он бегом бросился к машине. Вслед ему неслись оглушительные проклятия по адресу мошенников и обдирал из страхового общества.
"Не мешало бы соседям дедули застраховаться от шума, который он поднимает", — думал Джек, включая мотор машины. Но соседи старичка-громкоговорителя, как видно, привыкли к его крикам. Никто, вопреки опасениям Лемона, в окна не высовывался и на тротуаре не собирался, чтобы выяснить причину шума.
Отъехав подальше, Джек остановил машину в удобном месте и закурил сигарету, наслаждаясь тишиной. Он устал. Давали себя знать несколько часов езды по городу и бесплодных поисков. "Ладно, еще одна попытка — и еду домой", — решил он.
Ближе всего находилась указанная в одном из некрологов Тули-стрит. Дом на ней принадлежал некой Бэтси Крэфтуорд — разумеется, до ее смерти. Умерла она три месяца назад в возрасте пятидесяти восьми лет от инфаркта, оставив наследство в сто тысяч фунтов стерлингов.
Подъехав к разыскиваемому дому, Джек Лемон чуть не выругался вслух. На дверях дома висела табличка "Продается". "Так мы далеко не уедем", — с горечью подумал он и для очистки совести постучал в соседний дом. Дверь открыла молодая женщина. Изобразив на лице улыбку из серии "вызывающий доверие молодой журналист", он рассказал ей сказочку о своем исследовании реликтов минувшей эпохи, желании лучше узнать жизнь отдельных ее представителей и подобную чепуху. Несмотря на все старания, он, по-видимому, выглядел малоубедительным, так как женщина смотрела на него с легкой усмешкой, слегка сдвинув брови над красивыми карими глазами. Одета она была в простенькое летнее платье до колен, открывавшее ее стройные ноги.
— Вы мне не верите? — глупо спросил Лемон.
— Говори вы правду, я бы вам поверила, — спокойно ответила она.
— Может, и скажу, — сдался Лемон. — Но сначала ответьте мне: были ли вы хотя бы знакомы со своей соседкой, миссис Крэфтуорд?
— Да, мы были знакомы, и очень даже близко.
— Ну что ж, тогда я вам скажу правду. — Лемон стер с лица уже ненужную фальшивую улыбку и заговорил нормальным деловым голосом. — Я и в самом деле журналист, репортер "Ивнинг стандард", вот мое удостоверение. — И он показал ей книжечку. — Мне хотелось бы узнать подробности о кончине миссис Крэфтуорд, но я не могу сказать вам, зачем мне это нужно. Просто я пытаюсь проверить одну гипотезу…
Внимательно изучив удостоверение Лемона, молодая женщина вернула его и поинтересовалась:
— А вот эта ваша искренность — тоже профессиональный приемчик? Если так, то на сей раз получается неплохо. — И она пригласила Лемона войти.
— Благодарю вас, я подумаю, может, и вправду сделаю ее моим профессиональным приемом, — ответил он.
Улыбнувшись, женщина провела его в гостиную. Следуя за ней по коридору, Джек убедился в правильности своей первоначальной оценки ее ног. Впрочем, и то, что помещалось выше, тоже было безукоризненным.
Усадив гостя в глубокое кресло, женщина села напротив.
— Можете курить, — сказала она. — Я люблю запах сигарет.
Лемон послушно вынул сигарету и закурил.
— Известно ли вам что-либо об обстоятельствах смерти миссис Крэфтуорд? — задал он первый вопрос.
— Это произошло при мне, — ответила хозяйка. Маленькая вертикальная морщинка, появившаяся у нее между бровями, делала молодую женщину еще привлекательнее. — Это случилось несколько месяцев назад.
— Три, — уточнил Лемон.
— Да, уже прошло три месяца… Она умерла быстро, не мучилась долго.
— А кому она завещала свое имущество? — поинтересовался журналист.
— Моему мужу, — был спокойный ответ.
Лемон оторопел. Потребовалось время, чтобы прийти в себя и задать следующий вопрос:
— А ваш муж тоже был при… тоже присутствовал в момент кончины, миссис Крэфтуорд? — не очень уверенным голосом спросил он.
— Нет, — так же спокойно ответила женщина. — Скачки для него важнее семейных дел. Впрочем, в данном случае это не имело значения, ибо миссис Крэфтуорд, его тетка, скончалась скоропостижно. Она совсем не болела, и ее смерть была совершенно неожиданной для всех.
— И в момент ее смерти при ней оказались вы? Одна?
— Да. Хотя… не совсем. Из родных одна. А тогда в доме был еще телевизионный мастер, он как раз пришел исправить телевизор, который давно барахлил.
У Лемона перехватило дыхание. "Неожиданно осипшим голосом он поинтересовался:
— И серьезная была неисправность?
— Вы о телевизоре? — удивилась женщина. — Вот уж не знаю. Слышала, что барахлил он давно, приходило несколько мастеров, но через день-два после их ремонта он опять выходил из строя. Тетя, естественно, нервничала. Наконец мой муж, в неожиданном приливе родственных чувств, вызвался привести какого-то, по его словам, совершенно потрясающего мастера. И случилось так, что этот мастер как раз занимался телевизором, когда с тетей произошло несчастье. И именно он как раз заметил, что с ней что-то не так.
Медленно, веско произнося слова, Лемон попросил:
— Будьте добры, расскажите мне сейчас со всеми малейшими подробностями, что именно делал этот замечательный мастер.
Брови женщины взметнулись вверх.
— Вы еще и энтузиаст электроники? Впрочем, как вам будет угодно. Итак, в дом его впустила я лично. У тетиной служанки в тот день был выходной, и она поехала к своим, а я решила навестить миссис Крэфтуорд, мы с ней неплохо ладили. Я же проводила мастера наверх. Войдя, мастер поклонился тете…
— Простите, — перебил ее Лемон, — а как выглядел мастер?
— Опять мастер? Вас же должен интересовать телевизор. Ну так вот, телевизор был слеп и нем… Ладно, ладно, мастер так мастер. Молодой, темноволосый. И, право, не знаю, что еще о нем сказать…
— А глаза у него были очень светлые, светло-голубые, не так ли? — не выдержал Лемон.
Женщина посмотрела на Джека с интересом.
— О, я вижу, вы и в самом деле разбираетесь в электронике, мистер Лемон. У него действительно были очень светлые голубые глаза, теперь я вспомнила.
— Вы просто прелесть! Может быть, вспомните и цвет лица мастера?
— Однако… Такой интерес к деталям мужской внешности… Ну что ж, постараюсь вспомнить, раз уж вы настаиваете. — Она коснулась пальцами лба. — Я не совсем уверена, но, кажется, он был бледноватым, этот мастер.
Лемон встал и торжественно, с чувством поцеловал женщине руку.
Та была приятно удивлена и не удержалась от вопроса:
— Вас интересуют не только телевизионные мастера?
— Меня совершенно не интересуют мастера. Меня интересует лишь тот тип с водянистыми глазами.
— Водянистые? — не согласилась хозяйка. — Скорее уж ледяные.
— Вам видней. А теперь, пожалуйста, расскажите, что же делал этот парень с холодными глазами. Только подробно.
— Виски? — предложила хозяйка.
— Я бы предпочел пиво.
— Боюсь, пива у меня не найдется.
— Тогда, пожалуйста, капельку виски и побольше тоника. Я за рулем.
— Молодой репортер, а такой… добросовестный, — заметила женщина. — Вас, наверное, очень ценят в редакции?
— Шеф во мне души не чает, — заверил ее Джек.
Улыбнувшись, женщина подала журналисту бокал и села на свое место.
— Значит, как я уже сказала, войдя в комнату, мастер поклонился тете и подошел к телевизору. Из своей сумки он достал отвертку и снял заднюю стенку. К сожалению, не могу подробно описать, что он делал с телевизором, так как он заслонял его собой, а я была довольно далеко от него. Что-то он вынул из телевизора, покопался в сумке и что-то вкрутил. Я в телевизорах не разбираюсь и все равно не смогу вам как следует рассказать всего. Тетя сидела ближе к мастеру, спиной ко мне, и вот уж она-то не сводила с него глаз, внимательно следила за всеми его манипуляциями. Сами понимаете, этот телевизор у нее уже в печенках сидел. Она даже сказала мастеру что-то в таком духе, что много приходило мастеров, все меняют одни и те же детали, а исправить телевизор никто не может. Мастер не обиделся, даже похлопал ее по руке — помню, меня еще удивила такая бесцеремонность — и сказал, что больше ей никогда не придется жаловаться. Потом он прикрутил все обратно, и телевизор в самом деле заработал. И звук, и изображение были в порядке. А потом… Минуточку, не ошибиться бы. А потом он обратился к тете, наверное, хотел похвалиться, но вместо этого воскликнул: "Что с вами?" Я подбежала и увидела, что тетя лежит, откинувшись в кресле, а глаза у нее… ох, какие страшные глаза — вытаращенные, остекленевшие. Я пыталась привести ее в чувство, похлопала по щекам, побрызгала водой — все напрасно, ничего не помогало. Тогда я попросила мастера спуститься и позвонить врачу, сказала ему номер телефона. Тот бегом бросился звонить, а я осталась с тетей и все пыталась оказать ей помощь. Но, когда пришел врач, — женщина тяжело вздохнула, — она была уже мертва.