— Ты думаешь? — Пассажир повернулся и внимательно посмотрел на милиционера.
— Я вместе с ним в одном классе учился. Мы весь класс присягу заставили принять, а он ни в какую. Впятером его лупили, но на колени он так и не встал…
В салоне автомобиля резко прозвучал зуммер телефонного аппарата. Мужчина в черной куртке поднял трубку.
— Да… Хорошо.
Хлопнули дверцы машины. Двое вышли на дорогу. Обладатель черной куртки оказался почти на две головы ниже гиганта милиционера.
За растущими вдоль дороги деревьями мелькнули фары автомобиля. Милиционер поднял полосатый жезл. Мужчина вынул из кобуры пистолет и снял с предохранителя.
"Москвич" выскочил из-за поворота и, переключив ближний свет на дальний, не останавливаясь, промчался мимо.
— Давай за ним! — Мужчина бросился к машине и сам сел за руль.
Еще не успела захлопнуться дверца за милиционером, как "Волга", взревев двигателем и выбрасывая из-под колес гравий, устремилась в погоню за "Москвичом". Один поворот, другой. И вот впереди показались красные огоньки.
— Включить сирену? — спросил милиционер.
— Не стоит. Привлечем внимание аборигенов. — Мужчина до отказа выжал педаль газа.
Машины поравнялись. Милиционер высунул в окно руку с полосатым жезлом, но "Москвич" только прибавил скорость.
— Уйдет, скоро шоссе! — крикнул милиционер.
— От нас еще никто не уходил — только ногами вперед. — Зло усмехнувшись, мужчина резко крутанул руль вправо.
Раздался удар, еще удар, и "Москвич", сбив придорожный столбик, вылетел с проезжей части. Милицейская "Волга", взвизгнув тормозами, остановилась и задом подъехала к месту аварии. Габаритные огни погасли. Двое вышли из машины, оглянулись по сторонам и быстро спустились с насыпи. Вспыхнул фонарик. "Москвич" врезался в большой, в два обхвата, тополь. Дверца водителя была распахнута. Луч фонарика выхватил силуэт наполовину вывалившегося из машины водителя, его лицо было залито кровью. Человек в куртке склонился над неподвижным телом и, дотронувшись до запястья, сказал милиционеру:
— Принеси монтировку.
— Зачем?
— Быстро!
Пока тот бегал за монтировкой, мужчина через разбитое стекло достал застрявший между сиденьями дипломат.
По дороге проехала машина. Начал накрапывать дождь.
— Вот черт, носит кого-то в такую погоду. — Мужчина поднял воротник куртки и кивнул на водителя "Москвича", — Бей, по голове… Еще разок. Ишь, писака, Юлиан Семенов выискался. Не таких обламывали. Хватит, поехали…
— Шеф у себя?
Секретарша на мгновение оторвалась от журнала мод и кивнула белокурой, в мелких кудряшках, головой.
Высокий молодой человек стукнул для приличия пару раз в дверь с табличкой "Главный редактор" и вошел в кабинет.
— Можно, Эдмундас Каземирович?
— А, пропащий. Садись, рассказывай.
— Все готово, — молодой человек вытащил из дипломата стопку отпечатанных листков и положил на стол перед редактором. — Сегодня до трех часов ночи сидел.
— Я уже хотел объявить тебя во всесоюзный розыск. Мог бы и позвонить.
— Да я не мог даже на минуту покинуть зал, чтобы не пропустить ни одного докладчика. Заседания кончались за полночь, а еще нужно было брать интервью. В общем, обе стороны нашли кой-какие общие точки. Следующее заседание двадцатого.
— Хорошо, почитаем. Меня еще за прошлый твой репортаж второй раз вызывают в горком.
— А при чем здесь вы? Я его написал. Пусть меня и вызывают.
— С тебя, Сережа, как с гуся вода. А я редактор. Ну, ладно, отбрешемся и на этот раз.
— Что новенького за неделю произошло?
— Новенького? — Редактор взглянул на журналиста и отвел глаза. — Ты, кажется, дружил с Николаем Ирбе?
— Почему дружил?
— На второй день после твоего отъезда он разбился на машине.
— Насмерть?
— Да.
— Странно, — Сергей достал из кармана пачку сигарет и закурил. — Полторы недели назад Николай звонил и сказал, что раскопал сенсационный материал. Он еще пошутил, что кое-кто много бы дал, чтобы увидеть его в гробу в белых тапочках.
— Ты не спросил, о чем материал?
— Он же был страшно суеверный и считал плохой приметой говорить о неготовой статье. — Журналист затушил сигарету. — Эдмундас Каземирович, дайте мне, пожалуйста, отпуск, можно за свой счет. Я хотел бы съездить и разобраться в этом деле.
— Старое вспомнил? Опять за самодеятельность принялся. Не зря тебя, наверное, из милиции выгнали.
— Никто меня из милиции не выгонял. Сами знаете.
— Ладно, ладно. Недели тебе хватит?
— Хватит.
— Я дам тебе командировку. Говорят, там достигли неплохих результатов в области курортного обслуживания. Сделаешь материал строк на триста, ну и парочку снимков. Все, иди.
Всякий раз, приезжая в этот курортный городок в отпуск или в гости к Николаю, Сергей испытывал эмоциональный подъем, сейчас же ему было не по себе от всех этих праздношатающихся толп отдыхающих. Возможно, где-то здесь, среди разноцветных вывесок кафе, ресторанов, гостиниц и крытых черепицей, больше похожих на игрушечные, коттеджей скрывается разгадка гибели его друга Николая Ирбе.
Журналист свернул с проспекта на одну из узеньких улиц, ведущих к морю, проехал несколько сот метров и остановился возле небольшого частного дома. За забором по двору носилась огромная лохматая собака. Она с радостным лаем бросилась к Сергею, едва он открыл калитку. Дверь дома распахнулась, и на пороге появилась худенькая женщина в строгом черном платье с белым кружевным воротничком.
— Привет, Марта.
— Здравствуй, — кивнула она. — Заходи, что стоишь? Барс, на место.
Журналист вытер ноги и вошел в дом.
— Не разувайся, я уже неделю ничего не убирала. Проходи в гостиную. Я сейчас, только чайник сниму.
Сергей вошел в комнату и первое, что увидел — большой портрет своего друга. Было какое-то жуткое несоответствие между улыбающимся лицом Николая и массивной траурной рамой, которую пересекала наискосок черная лента.
В гостиную вошла Марта.
— Ты знаешь? — взглянув на портрет, спросила она.
— Да. — Сергей протянул ей букет гвоздик.
— Спасибо. — Женщина подошла к небольшому столику под портретом и положила на него цветы.
— Как это произошло?
Она резко повернулась и спросила:
— Выпить хочешь? — Глаза ее были воспалены и обведены темными кругами.
Сергей отрицательно покачал головой. Женщина достала из кармана пачку сигарет и закурила.
— На втором километре старого шоссе, около десяти часов вечера. Врезался в дерево. В милиции сказали, что это несчастный случай. Скользкое шоссе. Не справился с управлением.
— О чем он сейчас писал?
— Ты же знаешь, он не любил рассказывать.
— А дома остались какие-нибудь его бумаги?
— Нет, он все материалы, над которыми работал, всегда возил с собой в дипломате.
— Можно я посмотрю в его столе?
Марта пожала плечами и открыла дверь в кабинет мужа.
Ящики были забиты книгами, справочниками и старыми, пожелтевшими вырезками из газет. Здесь явно не было ничего такого, что могло натолкнуть на мысль о последней работе покойного. Сергей закрыл стол и взял лежащую возле телефона записную книжку.
Безучастно наблюдавшая за его действиями Марта вдруг встрепенулась, как бы очнувшись от сна.
— Он забыл ее в тот день на столе, — сказала она и несколько раз жадно затянулась сигаретой.
Журналист перелистал книжку. Номера телефонов, календарь, какие-то сокращенные записи.
— Можно я возьму ее на несколько дней?
— Бери, — пожала плечами женщина.
— Да, у него был диктофон. Ты не знаешь, где он?
— Он носил его в дипломате или кармане куртки.
— Тебе не вернули его в милиции?
— Это все, что мне передали, — женщина кивнула на журнальный столик.
Там лежала связка ключей и портмоне. Сергей открыл его. Водительские права, паспорт на машину, несколько квитанций.
— А где машина?
— В ГАИ, наверное.
Журналист подошел к Марте и взял ее за плечи.
— Не падай духом. У тебя есть дочь.
Женщина всхлипнула и отвернулась.
— Эй, есть здесь кто-нибудь живой?
Из-за двери шкафа выглянула девичья головка с двумя смешными, торчащими в разные стороны, косичками.
— Все ушли на собрание.
— Вы помните меня?
— Да, вы приходили к нам с Николаем. Знаете, что он разбился?
— Знаю, — Сергей провел рукой по уже успевшему за-рости щетиной подбородку. — Что говорят у вас о его смерти?
— Все жалеют. Такой молодой.
— А вы не знаете, над чем он в последнее время работал?
— Он никому не рассказывал. Даже редактор узнавал об этом, когда Николай приносил готовую статью.
— А может, в редакции сохранились какие-нибудь его бумаги?
— Да, конечно. Александр Павлович сказал, чтобы мы собрали все его вещи, сложили в стол и закрыли. Там еще календарь был, черновики, какие-то фотографии и пленки. — Девушка вышла из-за шкафа и подошла к столу Николая. — Странно, открыто. Я сама закрыла и отдала ключ редактору.
— Разрешите посмотреть? — Журналист открыл дверцу и выдвинул ящики. Стол был пуст. Даже невооруженным взглядом было видно, что замок взломан. — А сюда мог кто-нибудь посторонний войти?
— Нет. Только уборщица. Ну, еще электрик.
— Вас, кажется, Сметой зовут?
— Да, — кивнула девушка. Ее косички смешно подпрыгнули.
— Света, вы не могли бы мне помочь собрать последние публикации Николая? Хотя бы за последние несколько месяцев.
— Вам это срочно? — Девушка бросила взгляд на висевшие на стене часы.
— Желательно.
— Хорошо, зайдите к концу рабочего дня.
Выйдя из редакции, Сергей выпил в небольшом кафе чашечку кофе с бутербродом и поехал в гостиницу. Она находилась на окраине города, почти на самом берегу моря. Уже С первого взгляда на это, выстроенное с размахом и по самым современным образцам, архитектурное сооружение было понятно, почему Эдмундас Каземирович сказал, что Николаеву здесь понравится. Внутренний интерьер гостиницы производил еще большее впечатление, чем вид снаружи.