— Мы, много интересного?.. — Сергей задумался.
"Черт побери, почему мне раньше не пришла в голову эта мысль. Ведь первое, что я должен был сделать, — побывать на месте происшествия. Вполне возможно, там еще остались какие-то следы, которые могли бы многое рассказать об аварии. Надо завтра же побывать там". Он вытащил из кармана ручку и записную книжку.
— Что, журналисты все такие, со странностями? То задумаетесь на час, то хватаетесь за ручку и начинаете что-то строчить? — спросила Альбина. — Дайте хоть почитать.
— Ой, извините. Здесь вы все равно ничего не прочтете, у меня очень плохой почерк, — улыбнулся Николаев, пряча записную книжку в карман. — Честное слово, в сегодняшний вечер я больше ни о чем не буду думать, кроме как о вас. И, чтоб подтвердить свои слова, я предлагаю тост…
"Какой странный звук", — Арнольд приподнялся и вдруг неожиданно для себя обнаружил, что лежит поперек железнодорожного полотна. Откуда-то из темноты навстречу ему стремительно приближались два ярких источника света.
"Поезд!" — как молния мелькнуло у него в голове, и он рывком, превозмогая боль во всем теле, перевернулся на живот и закрыл голову руками. Едва он это сделал, как над ним загрохотали колеса электрички.
Вдали уже давно исчезли красные огоньки последнего вагона, а он все еще лежал между рельсов, уткнувшись лицом в пахнущую мазутом шпалу, не в силах от только что пережитого страха даже приподнять голову, и пытался припомнить, как он сюда попал. Последнее, что осталось в памяти, — это вылетевшая из темноты машина и удар, Арнольд поднялся и, хромая, скрипя зубами от каждого резкого движения, с трудом добрался до ближайшей остановки. Пассажиров в автобусе было мало, да и сидели они на передних сиденьях, поэтому никто не обратил внимания на его куртку с оторванным рукавом и порванные на коленке и бедре брюки.
На крыльце, перед входной дверью, Арнольд обшарил все карманы, но не обнаружил ни ключей, ни бумажника и ему пришлось влезать к себе домой через кухонное окно, хорошо, что оно оказалось приоткрытым. Перевалившись через подоконник, он, не включая света, добрался до ванной комнаты, достал из аптечки упаковку с баралгином и, засунув в рот сразу три таблетки, запил их водой из-под крана. Голова в буквальном смысле раскалывалась на куски от боли и слегка подташнивало. Арнольд сел прямо на пол и прислонил голову к прохладной, облицованной кафелем стене.
В гостиной зазвонил телефон.
"Пошли все к черту. Меня нет", — Арнольд закрыл глаза и еще сильней прижался лбом к холодным кафельным плиткам.
Неизвестно, сколько он так просидел — полчаса, час. Вывел его из оцепенения на этот раз звонок в прихожей. Кто-то не переставая нажимал на кнопку дверного звонка. Чертыхаясь, Арнольд поднялся, но едва он сделал несколько шагов, как услышал звук поворачиваемого в замке ключа. Дверь приоткрылась, и в зеркале, висевшем в коридоре, четко обозначились на фоне лунного света силуэты двух мужчин.
Арнольд щелкнул выключателем и осторожно проскользнул назад в ванную, прикрыв за собой дверь.
— Ничего домик, — раздался глухой мужской голос. Дверь в ванную приоткрылась, луч фонарика скользнул по белым кафельным плиткам и полке с разноцветными бутылочками из-под шампуня. — Богато живут. Похоже, он еще не появлялся.
— Что там? — донесся, вероятно из гостиной, голос второго непрошеного гостя.
— Ванна, глубокая. Вот почему так, когда я вижу ванну, мне ужасно хочется в нее насрать? Вероятно, сказывается недостаток ласки и витаминов в детстве.
— Хватит трепаться. Иди сюда, посмотри, что я нашел.
Дверь захлопнулась. Арнольд, стоявший за ней, с облегчением вздохнул.
Надо было что-то предпринимать, но вместе с тем и дураку было понятно, что в таком состоянии, без оружия, едва держась на ногах от головной боли, ему с двумя бандитами не справиться. Пока он, кусая губы, стоял, присло-нившись к стене в ванной, и обдумывал свое незавидное положение, незваные гости преспокойно хозяйничали в его доме. Это были не самые лучшие минуты в жизни Арнольда.
С улицы донеслись два коротких автомобильных сигнала.
— Сматываемся, — раздался голос одного из бандитов, — давай быстрей.
Хлопнула входная дверь, и в доме наступила тишина.
Выйдя из своего укрытия, Арнольд первым делом закрыл входную дверь на защелку и прикрыл окно на кухне. Затем он обошел комнаты. Внешне никаких явных признаков вторжения не было видно, только некоторые дверцы шкафов были распахнуты и, вероятно, в спешке не до конца задвинуты ящики. Не хватало ста пятидесяти рублей и шкатулки с драгоценностями жены, лежавших в верхнем ящике буфета, ну и двух бутылок коньяка.
Реставратор поднялся к себе в кабинет и достал из-под дивана арбалет со стрелами. Зарядив его, он спустился вниз, включил воду и залез в ванну. Надо было основательно обдумать события богатого происшествиями дня и привести свои мысли в порядок. Это было не просто с такой головной болью, но прохладный душ сделал свое дело.
Голова потихонечку начала проходить, зато боль в локте, колене и правом бедре возобновилась как бы с новой силой. На теле было несколько основательных кровоподтеков. Пришлось вылезти из ванны и смазать йодом свои многочисленные царапины и ссадины.
"Очень повезло, что я успел в последний момент заметить машину и сгруппироваться, иначе меня уже не было бы в живых… Не совсем понятно, что они здесь искали?.. Знают ли, что я остался в живых?.."
И как бы в ответ на его вопрос в гостиной раздался телефонный звонок.
Холодная ладонь легла на лоб.
— Ну как, вам лучше?
Николаев открыл глаза. Перед ним на краешке кровати сидела Альбина. Она уже была не в своем шикарном платье, а в джинсам и простеньком свитере с фирменной этикеткой на груди.
— Ну как, вам лучше? — переспросила женщина.
— Не знаю. Ужасно болит голова, — Сергей поморщился.
— Не мудрено. Столько вчера выпить.
Он приподнял одеяло и вдруг обнаружил, что лежит в постели совершенно голый.
— Где я?
— У себя в номере. Вот, выпейте, сразу полегчает. Николаев понюхал стакан с прозрачной жидкостью.
— Что это?
— Водка.
— Нет, нет. Только не это. Лучше минералки. — Он схватил стоящую на тумбочке открытую бутылку с водой и тут же, из горлышка, всю ее выпил и откинулся на подушку. — Ух, полегчало. Как огонь внутри… А кто меня раздел?
— По-моему, вы сами, — усмехнулась Альбина. — Даже мне пытались помочь. Разорвали мне платье. Чуть не изнасиловали прямо в коридоре…
— Да? — Николаев приподнялся на локте и с удивлением уставился на Альбину. Странно это, странно это… Такого за ним еще не водилось. Всю память о вчерашнем вечере напрочь отбило, а ведь он никогда не мог пожаловаться, что не умеет пить. Не раз ему приходилось самому развозить приятелей по домам на такси после дружеских банкетов.
— Но деретесь вы классно. Так вломили этому толстому индюку, что он половину столов в зале поопрокидывал.
Сергей почувствовал, как у него потихонечку начинают подниматься волосы на голове. Да и было от чего, события вчерашнего вечера обрастали все большими подробностями. Ничего себе, варьете сходил посмотреть…
— Что я еще натворил?
— Вы кричали на весь зал, что вашего друга убили, но вы все равно найдете его убийц.
Ну, это уже был бред чистой воды. Чтоб он так прокололся!..
— Что еще?
— Вас мои знакомые ребята пытались успокоить, а вы на них набросились. Феде синяк поставили.
— Феде? Какому Феде? Швейцару? Здоровому такому?
— Да.
Это было уже интересно. Самый веселый момент во всей истории. Швейцару, по правде говоря, еще тогда, в дверях, хотелось съездить по роже. Здоровый жлоб. Николаев взглянул на свои кулаки. Кожа на костяшках пальцев была содрана в кровь.
— Хорошо, что рядом оказался директор гостиницы, он быстро всех успокоил и все уладил.
Журналист со стоном вновь опустился на подушку.
— Ничего не помню.
— Ну ладно. Я пошла. У меня работа.
— Сколько сейчас времени? Где мои часы?
— Сейчас около одиннадцати. А ваши часы, — Альбина кивнула, — на тумбочке. Вы их разбили в драке.
— Неужели? — Сергей взял часы и с удивлением уставился на них. Вот это действительно было странным. Дело в том, что часы были фирмы "Ориент": противоударные, пылевлагозащитные, с особо прочным кристаллическим стеклом. Даже когда во время ремонта машины сорвался двигатель и чуть не раздавил ему руку, на стекле осталась всего лишь небольшая царапина, а здесь циферблат был буквально вбит в корпус. Это какой же силы был удар?
Николаев взглянул на запястье левой руки, на котором носил часы, но там не было не только синяка, но и даже царапины. Странно, очень странно… Еще страннее было то, что они лежали на тумбочке, а он не имел привычки снимать их на ночь.
— Во сколько все это произошло?
— А сразу после представления. Я к вам подошла. Мы выпили. Да вы по часам можете увидеть, во сколько они остановились. В десять часов десять минут. Ну ладно, я пошла. Может, вам что-нибудь принести?
— Нет, нет, ничего не надо. Спасибо.
Она вышла.
Николаев внимательно осмотрел часы. На обратной стороне были хорошо видны свежие царапины. Их явно положили на бетонную плиту или асфальт и ударили чем-то тяжелым.
Сергей зажал в кулаке часы, закрыл глаза и попытался еще раз вспомнить прошедший вечер. Итак, он поставил машину. Федя. Платье Альбины. Столик. Она ушла. "Мафия бессмертна". Бокал шампанского. Она наливает ему коньяк. А дальше провал. Он просыпается у себя в номере и ему рассказывают истории, которые могут присниться разве что в страшном сне… Да, он еще в ресторане записывал в блокнот о том, что надо осмотреть место аварии.
Сергей вскочил с кровати, натянул трусы и джинсы и залез во внутренний карман лежавшей на столе куртки. Записных книжек не было. Он проверил остальные карманы. Но и там ничего. Ключи от машины есть, бумажник, хоть и пустой, есть, а вот блокнотов нет. Ни его, ни Николая Ирбе. Он обыскал весь номер, но не нашел их. В дипломате, хотя там ничего не пропало, явно кто-то рылся.