Я отхлебнул из бокала и поймал губами кусочек льда. Хозяева не торопили меня, усвоив, что любопытный должен запастись терпением.
— Начиная с этого места, мои предположения становятся еще более вольными, — продолжил я, посасывая кубик льда. — Не знаю, нашла ли Мэри изумруд и не при зналась в этом, или же камень закатился в какую-нибудь неприметную щель и по сию пору находится в борделе. Но вероятнее всего — Мэри прихватила камень. — Я осторожно подбирал слова, чтобы не проговориться. — Вроде бы она была слишком возбуждена и обмолвилась, что вскоре разбогатеет. Сэмми, разумеется, не смирился с потерей драгоценного камня. Годами напряженного труда, силой воли, работой ума достичь невозможного раздобыть изумруд Гастерфилда лишь затем, чтобы он достался какой-то шлюхе! Вы на его месте предложили бы Мэри кругленькую сумму отступного. Подлинная цена камня окупила бы такие расходы, да и девица скорее всего согласилась бы на сделку. Ну а Сэмми пригрозил, что убьет ее. Мэри обратилась за помощью ко мне. Понятия не имею, знала ли она, какое сокровище попало ей в руки, но не исключено, что Сэмми по пьянке проболтался.
План Мэри был куда как прост: я застукаю Сэмми на попытке убийства и избавлю ее от преследователя.
— Но к ней явился не Сэмми.
— Да, к ней заявились его дружки. Воображаю, как они «обрадовались», узнав, что Сэмми потерял изумруд Гастерфилда в борделе. Белоглазый бандит проник к Мэри, пока я подкарауливал Сэмми у входа. По всей вероятности, им не удалось сговориться, и белоглазый пришил девицу. Как есть кретин! Надо думать, дружки не погладили его по головке за этакий подвиг — прикончить единственного человека, который знал, где находится камень.
— Вполне допустимый вариант, — заметил Траски. — Если учесть, что это плод вашей фантазии, звучит весьма правдоподобно.
Неясно было, издевается он надо мною или действительно одобряет мою версию. Я пожал плечами.
— Как я уже упоминал, я всего лишь складывал разрозненные кусочки мозаики, и в итоге получилась вот такая картина.
И тут подала голос девушка. Голос у нее был мягкого, чистого тембра, похожего на отцовский. Артикуляция была четкой и красивой, обычные люди так не говорят, это отработанная речь певцов, актеров и дикторов телевидения.
— Вы видели этот камень, мистер Робертс?
Я тотчас понял, почему отец настоял, чтобы она присутствовала при разговоре, и почему у меня это не вызвало восторга. Сообщение о том, что камень этот я держал в руках, приберегалось мною под конец беседы в качестве главного козыря.
— Видел, — признался я и бросил взгляд на часы. Половина десятого. Через полчаса, если я до тех пор не дам о себе знать, за мною явится Питер.
— Где?
У меня чесались руки придушить девчонку. Насколько же лучше люди разбирались в жизни в давние времена, когда утверждали, что на свете существуют ведьмы.
— У моего клиента. — Я одарил девицу обворожительнейшей из своих улыбок. — Разрешите продолжить?
— Сказочки меня не интересуют, мистер Робертс. — Девица поднялась с места.
Я был сбит с толку.
— Должен ли я понимать так, что вы не верите в существование камня, мисс Траски?
— Понимайте так, что я не верю вам. Не верю, что у вас есть клиент. Мне не нравятся все эти ваши домыслы по поводу того, что произошло в действительности… Вы понапрасну отнимаете время у моего отца. Если камень существует и предлагается к продаже, назовите цену. Если нет, прошу удалиться.
Я перевел взгляд на Траски. Тот ответил мне улыбкой.
— Полно, дорогая. Меня очень даже интересуют подобные сказочки. Ты не представляешь, насколько они бывают поучительными. Не так ли, Робертс? — Не зная, что он имеет в виду, я на всякий случай кивнул. — Допустим, камень существует и наш друг Робертс его видел, — продолжил Траски. — Наверняка, по его мнению, нам не мешает знать, что камешек-то в крови. Наш друг — человек храбрый, но жизнь ему дорога. Кто ваш клиент?
Я сделал глубокий вдох. Мне не хотелось заходить так далеко, но я полагался на маскарад Эми и надежность ее убежища.
— Сестра Мэри.
Девушка уселась на прежнее место.
— В конце концов камень попал к ней, — продолжил я. — И за соответствующее вознаграждение она не прочь с ним расстаться.
Траски молчал. Мне был понятен ход его мысли: с какой стати он должен выкладывать деньги? Три человека уже поплатились за изумруд жизнью, значит, жертв будет четыре, а вместе со мною — пять.
— За приличную сумму и небольшую любезность, — продолжил я.
— Что вы имеете в виду? — недоверчиво поинтересовался он.
— Банда Сэмми тоже вышла на след камня. Сэмми убит за то, что потерял камень. Марсия Коллерос, подружка Мэри, убита потому, что бандиты вообразили, будто изумруд у нее. Так вот, любезностью с вашей стороны было бы избавить мою клиентку от этой компании.
Траски достал сигару. Не спеша, как и положено выполнять эту церемонию, освободил ее от целлофана, обрезал кончик и прикурил от горящей свечи.
— Такую компанию нелегко отшить, — сказал он.
— Достаточно пустить слух, что изумрудом завладели вы, и тогда они утратят к моей клиентке всякий интерес.
— Сколько вы просите? — задал он вопрос в лоб.
Наступила самая трудная часть разговора.
— Вы сами сказали, что это бесценное сокровище, — начал я. Будучи опытным бизнесменом, он не перебивал меня, давая высказаться. — Конечно, мы не собираемся заламывать сумасшедшую цену, однако я не могу допустить, чтобы моя клиентка прошляпила целое состояние.
— Которое случайно свалилось ей с неба, — холодно заметила девушка.
— Людям вообще, как правило, богатство приваливает случайно, — тихо произнес я. — Бывает, что при рождении, бывает и позже.
— Бывает, что человек сам наживает состояние, — суровым тоном вмешался Траски. — К примеру, если не транжирит деньги попусту.
— Какую сумму вы сочли бы приличной?
— За изумруд Гастерфилда? — Он задумался. Я доверял ему. Впрочем, ничего другого мне и не оставалось. Траски был уголовником, но не из числа мелкой швали. Разумный человек, пожалуй, с ним можно договориться. Если представилась возможность приобрести изумруд за малую толику его подлинной стоимости, Траски не пойдет на убийство. Эми же и без того станет богатой и, что самое важное, будет чувствовать себя в безопасности. Я снова взглянул на часы. Без двадцати десять. Еще есть время обо всем договориться с Траски и позвонить Питеру.
Тишину нарушили шаги в холле, затем раздался стук в дверь. На пороге возник плечистый мужчина с характерной внешностью бывшего боксера. На «боксере» был смокинг, что придавало ему сходство с вышибалой из какого-нибудь благопристойного ночного бара. Вошедший явно пребывал в замешательстве, словно ему предстояло рассказать скабрезный анекдот в обществе монахинь.
— В доме полицейские, сэр. Разрешите им войти?
Я посмотрел на часы. Без четверти десять. Питер явился раньше условленного срока. И не один, а в сопровождении Виллиса и взвода полицейских, которые заполонили комнату, точно собирались ее оккупировать. На лице Траски не дрогнул ни единый мускул. Девушка исчезла еще до появления полицейских, удалилась тихо и деликатно, явно не желая мешать чисто мужскому разговору.
Слово взял Виллис. Питер стоял позади него, стараясь не встречаться со мной глазами.
— Вы арестованы, Робертс, — заявил капитан с довольной ухмылкой. — Наконец-то попались, и уж теперь я вас не выпущу.
— Арестован? Это за что же?
— Обвиняетесь в убийстве, — ответил он, потирая руки.
Руки мои непроизвольно впились в подлокотники кресла.
— Вы что, всерьез?
— Серьезней некуда! Надеть наручники!
Двое полицейских подскочили ко мне и принялись выволакивать меня из кресла. Я уперся.
— В убийстве кого на сей раз?
Виллис наставил на меня свою пушку. Он откровенно наслаждался ситуацией, ублюдок, и наслаждался бы еще больше, предоставь я ему шанс пристрелить меня за сопротивление властям. Пришлось расстаться с креслом. В тот же момент меня схватили за руки и вывернули их за спину. От боли я вынужден был наклониться вперед. На запястьях грубо защелкнули наручники и потащили меня к двери. С порога я оглянулся на Траски. Я не знал, о чем он думает. Не знал, состоится ли наша сделка, или он отыщет Эми и поведет с ней переговоры уже совсем в другом духе. Ничего я не знал, кроме одного: сверну шею мерзавцу Питеру, ну а заодно и Виллиса не обойду своим вниманием.
В машине мне напомнили о моих правах, согласно которым все сказанное мною может быть использовано против меня, хотя во время допроса плевать они хотели на права арестованного. Закон Миранды Эскобедо я знал, мне в свое время не раз приходилось цитировать его, но и капитана Виллиса я тоже хорошо знал.
Меня ввели не в кабинет капитана, а в пустую клетушку, освещенную голой лампочкой. Комната для допросов третьей степени, подумал я. Пригнувшись, я что было силы боднул Питера головой в живот. Он сложился пополам, и я головой же толкнул его к стене. Сзади кто-то съездил мне по затылку. Удар получился скользящий, но я понимал, что это всего лишь начало.
Вы никогда не пробовали драться со скованными за спиной руками? Довольно безнадежное занятие. Я получил два полновесных хука, и ноги у меня сделались ватными. Я изловчился двинуть ногой в живот одного из полицейских и саданул плечом Виллиса. Внутри у него что-то хрустнуло, и звук этот был для меня что музыка. Отскочив назад, я двинул его ногой, а затем снова обрушился на него всей мощью корпуса. Я знал, что так и так меня измордуют, но по крайней мере и я слегка порезвлюсь.
Долго резвиться мне не дали. Оттащили от Виллиса и обрушили на меня град ударов. Последние сутки я как-то обходился без побоев, и мне вроде бы не хватало этих острых ощущений. Но на сей раз я их набрался с избытком. О том, чтобы отбиваться, не могло быть и речи, я лишь пытался прикрыть самые чувствительные места. Истязатели мои были профессионалами, они работали основательно, не спеша, били так, чтобы было больно, но не оставалось следов, только Виллис разок от души врезал мне в лицо, так что из носа хлынула кровь.