— И тут на сцену выходит Мэри, — подсказал я.
— Мэри вступила в игру гораздо раньше. Шлюха шлюхой, но смекалки ей было не занимать. Как по-вашему, чего ради ей было сидеть сложа руки и ждать, пока Сэмми подыщет подходящего покупателя? Кто он ей был — сват, брат, муж, возлюбленный? Всего лишь клиент, не лучше и не хуже прочих.
— Мэри решила облапошить Сэмми! — наконец сконтачил я.
— Не только решила, но и осуществила свое намерение. Уж она-то разбиралась в людях и прекрасно понимала, что Сэмми можно сбросить со счетов. Если бывшие дружки возьмут Сэмми в оборот, то изумруд ему больше не понадобится. Но Мэри тоже необходим был покупатель, к тому же такой, кто гарантировал бы ей личную безопасность.
— Значит, она тоже делала ставку на Траски?
— Мы условились поделить барыши поровну. Мэри прячет у себя камень, а я пытаюсь заинтересовать отца. Но прежде всего требовалось обеспечить безопасность самой Мэри.
— Поэтому она и обратилась ко мне?
— Отчасти — да. Мы подумали, что ей нелишне будет обзавестись телохранителем.
— Господи боже мой! Зачем же ей понадобилось пичкать меня сказочками о кровожадности Сэмми?
— Мэри была осторожной, даже чересчур. Видите ли, стоит человеку хоть на время завладеть таким сокровищем, и начинаешь оберегать его пуще собственной жизни. Мэри опасалась наболтать лишнего, тогда вы могли бы догадаться, о чем идет речь. Она рассуждала так: если вы будете ходить за нею по пятам, то сумеете защитить ее, кто бы на нее ни напал. С другой стороны, она рассчитывала держать вас про запас на тот случай, если Сэмми увернется от бандитов.
— Но ведь я не подряжался в убийцы.
Она улыбнулась с неприкрытым сожалением.
— Да полно вам, Робертс, не будьте наивным! К примеру, вы увидите, как Сэмми входит в салон. Ясно, что вы последуете за ним и постараетесь подслушать их разговор. Мэри заявит этому типу, что ни о каком изумруде слыхом не слыхивала, не иначе как тут явное недоразумение. Для вашего неискушенного слуха все это прозвучит вполне невинно, зато Сэмми враз усечет, что его надули, и взъярится. Мэри поднимет истошный крик, вы ворветесь в комнату с оружием наготове… Короче, вам некуда деваться, приятель: вы бы его убрали.
— Но убрали-то Мэри…
— Да, она просчиталась. Кто бы мог подумать, что бандиты явятся по ее душу в тот же день! Она заявила, что камня у нее нет, за то и поплатилась жизнью.
— А Марсия Коллерос?
— Мэри предупредила меня, что оставит камень у Марсии, — в тоне ее сквозила горечь. — Положит, мол, изумруд в железную шкатулочку и попросит Марсию спрятать у себя.
— И вы…
Она кивнула.
— И я поверила. Меня ей тоже удалось обхитрить.
Я не сводил глаз с сидевшей напротив меня девушки. Хрупкая и воздушная, она невольно будила в мужчинах желание любоваться ею и защищать от всяких бед и напастей. Воплощенная мечта, какую не гонишь прочь, если тебе уже за двадцать, ибо знаешь, что с этой мечтою теперь вовек не расстаться. Грациозная и обаятельная, пальцы изящные, тонкие — стиснутый ими тяжелый пистолет кажется до неприличия неуместным. А между тем этим пистолетом девица убила человека, а может, и не одного, и не вызывало сомнений, что очередной жертвой она избрала меня. Я продолжил расспросы. Возможно, просто чтобы выиграть время. А может, потому, что хотел узнать всю правду о случившемся.
— Значит, Марсию убили вы.
— Я думала, она врет. Поверила Мэри и не поверила Марсии. Ведь само напрашивалось предположение, что Марсия решила присвоить изумруд. Я пригрозила ей пистолетом, но она подняла меня на смех. Ей и в голову не пришло, что я смогу выстрелить.
— Но вы смогли…
— А что мне еще оставалось?
Я не стал препираться с ней, тем более что мне пока еще не все было ясно.
— Как вы проникли в салон Лу?
— Вошла, да и все дела. Разумеется, мне никто не препятствовал. Ну а потом очевидцы предпочли забыть, что видели меня.
В ее рассуждениях сквозила беспощадная логика. Оставалось уточнить несколько деталей, чтобы вся картина стала ясной. К сожалению, этих «белых пятен» было слишком мало. Я чувствовал себя первооткрывателем, который знает, что в конце пути его ожидает смерть, и все же, не в силах побороть любопытство, неудержимо стремится вперед через все препоны.
— Кто прикончил Беннета?
— Не знаю точно, но думаю, тут не обошлось без вмешательства Джеронимо. Этот жулик перебежал ему дорогу, а Джеронимо подобной дерзости не прощает.
— Что вы собираетесь делать? — Вопросы мои подходили к концу.
— Придется убить вас, — с сожалением признала она. — Дождусь только, когда ваша приятельница пожалует сюда, и прихлопну обоих. — Она покачала головой, словно мысль о предстоящей расправе тяготила ее. — И рада бы поступить по-другому, да не получается.
Мне было не до ее душевных терзаний.
— Что за приятельница должна сюда пожаловать?
— Эми Хилтон. Разве она вам не приятельница?
— Вам никогда ее не отыскать! — Я с облегчением вздохнул.
Амалия от души рассмеялась, однако дуло пистолета по-прежнему смотрело мне в живот.
— Она сама меня нашла. Ей требовалось лишь позвонить по телефону. Загляните-ка в газету!
Я взял со столика газету — ту самую, что показывал мне Микки. На первой странице красовалась моя фотография с подписью: «Частный сыщик разыскивается полицией». Я пробежал глазами весь текст, но по-прежнему не мог взять в толк, на что она намекает.
— Листайте дальше! Дошли до объявлений?
Сердце у меня дрогнуло. Раскрыв страницу с объявлениями, я мигом отыскал нужное: «Подруга Мэри ищет ее сестру. Тебе угрожает опасность. Звони по телефону…» Дальше был указан номер.
— Этот текст я продублировала во всех газетах города и округи, включая Сан-Рио. Как и следовало ожидать, малышка Эми откликнулась. Я заманила ее сюда под тем предлогом, что вы тоже здесь будете… Не трепыхаться, иначе порешу на месте! Не вынуждайте меня ускорить расправу, тогда выиграете еще несколько минут. Эми охотнее сунется в ловушку, если увидит вас.
Я уперся взглядом в ее нежную шейку, мысленно сжимая ее руками. Пальцы мои с такой силой впились в подлокотники кресла, что костяшки побелели.
Амалия оказалась натурой чуткой. Глаза ее сузились в щелочки.
— Повторяю: если хотите насладиться жизнью лишнюю минуту, не лезьте на рожон. Знаю, что вы опасный противник, Робертс, но постоять за себя я сумею.
Я вовсе не был уверен, что так уж хочу наслаждаться жизнью еще несколько минут, зато можно было не сомневаться, что девица сдержит свое обещание и выстрелит, как только решит, что пора… Кивнув головой в знак согласия, я напряг ноги, подобравшись к прыжку. Помнится, я уже говорил, что нормальный человек перестаёт вести себя нормально, когда видит, что все потеряно и он загнан в угол. Амалия обладала красотой, твердостью характера, хитростью. Но в природе человеческой она разбиралась плохо. Снаружи донесся гул автомобильного мотора, и губы ее тронула торжествующая улыбка. Затем на тропе послышался звук приближающихся шагов. Я повернул голову к двери, девица тоже. И в этот момент я прыгнул…
Говорят, что в такие роковые мгновения перед человеком, как в кино, проносятся кадры всей его жизни. Черт его разберет… Вероятно, мысли мои были полностью заняты настоящим, поэтому некогда было прокручивать в мозгу ретроспективы. Я знал, что песенка моя спета, и какой-то жалобный, испуганный голос внутри неустанно повторял эти слова. Выстрела почти не было слышно — так, глухой хлопок… С трудом верилось, но я все еще был жив.
Я метнулся в сторону, и пуля угодила мне в плечо, вызвав тупую боль. Как при замедленной съемке, я видел: тонкая девичья рука с пистолетом снова ловит меня на прицел. Я хотел перехватить ее руку, но все мои усилия были тщетны, точно в кошмарном сне, когда нужно бежать, а плетешься еле-еле. Еще несколько сантиметров, и я бы дотянулся до ее руки, но тут пистолет снова выстрелил. Боль обожгла красноватым всплеском. Я чувствовал, что силы покидают меня, видел, как тонкие, изящные пальцы ложатся на спусковой крючок. Но сам Господь Бог не смог бы удержать мой бросок. Я ударил ее по руке, и в тот момент, как вновь раздался приглушенный хлопок выстрела, мой правый кулак обрушился на ее голову. Прелестная, злобная головка безвольно мотнулась назад, словно у тряпичной куклы; даже остатка моих сил хватило с лихвой для этого хрупкого, эфемерного создания. Позади меня распахнулась дверь. Я медленно обернулся и собрал последние крохи сил, чтобы улыбнуться: если уж мне суждено умереть, пусть Эми навсегда запомнит меня улыбающимся. Амалия была права, упрекая меня в сентиментальности.
На пороге возник Траски — маленький, щуплый, как недоразвитый подросток, но от этой уродливой фигурки исходила угроза. Он держал пистолет наготове, а в глазах его застыло выражение боли.
— Остановитесь, Робертс!
Меркнувшим зрением я еще успел увидеть, как он входит в комнату, а позади него выстраиваются широкоплечие молодчики, после чего провалился во тьму.
Очнулся я среди ночи. Сознание возвращалось ко мне с трудом, мираж и действительность чередовались в мозгу, причудливо переплетаясь. Временами я сознавал, что лежу в затененной комнате, в чужой постели, вот только нет сил подняться, включить свет и выяснить, где я нахожусь. Затем меня вновь начинали мучить кошмары: мы с Эми вынуждены были спасаться, бежать из последних сил, а ноги вязли в каком-то густом, липком месиве; мы садились в автомобиль, а зажигание никак не хотело включаться, и где-то на заднем плане неотступно маячил Траски, повторяя: «Остановитесь, Робертс!»
Наконец возобладала реальность: темная комната и неприятно онемелая рука. Осторожно подняв правую руку, я провел ею вдоль тела и нащупал повязку, собрал все силы и попытался сесть. Было ощущение, что бок вот-вот лопнет и сквозь образовавшуюся прореху все из меня выйдет наружу, включая и саму жизнь. Рука бессильно упала на постель, я закашлялся, и боль впилась в меня с новой силой; чем отчаяннее пытался я сдержать кашель, тем сильнее грызла боль, и тем мучительнее я заходился кашлем.