Не знаю… По-моему, если на твою родину напали, с этого момента считать себя ее сыном, даже если раньше никогда не думал о том, чей ты сын, это так естественно, так по-человечески…
Говорят: а вот русские везде живут — и в Казахстане, и в Молдавии, и на Украине. Коренные русские, много их. Достаточно ведь на земном шаре, вернее, на одной шестой части его суши, мест, которые столетиями считались окраинами Российской империи. И вдруг теперь это другие государства. "В какой стране мы живем?"
Вы живете в Казахстане, в Молдавии, в Латвии, Литве, на Украине… До распада империи вы были там представителями правящего народа. Не по своей воле, так сложилась судьба. Вы не замечали этого, вы работали день и ночь, вы не пользовались никакими привилегиями — так вам казалось… Но разве это не привилегия — говорить на Украине по-русски, а в Литве тоже по-русски? Ведь когда латыш или молдаванин приезжает в Москву, он должен говорить по-русски, и никто ему ничем не обязан, если он лопочет по-своему. Почему же в Кишиневе и Алма-Ате мы с вами, лопоча по-своему, не считали привилегией, что нас понимают?
Русские в республиках — в основном — ни перед кем и ни в чем не виноваты. Не их вина, что слово "центр" крепко связано в массовом сознании со словом "русский". Представитель центра — управляющий, диктующий волю Москвы, говорящий по-русски — мог быть представителем любой национальности, хоть евреем, хоть чукчей. Он все равно назывался "русский". А те, кто считает себя представителями коренной национальности, жили с ощущением, что они "нацменьшинство". Теперь это ощущение приходится примерять к себе русским, живущим вне России. Оно, оказывается, отвратительно…
"В какой стране мы живем?" Вы живете в Молдавии, в Узбекистане, в Киргизии. Вам невыносимо? Приезжайте домой. Россия огромна, просторна, всем хватит и работы, и места. И все нужны России, потому что ей очень плохо, она бедна, неухожена, неуютна, бездорожна, поросла лопухами и крапивой, ее земли запустели, по ней некому водить поезда, некому чинить ее мосты, некому сеять ее хлеб, и печь его тоже некому, некому Россию лечить и учить, и строить, и мести, и носить письма, и шить, и продавать, и даже танцевать — все некому, некому, некому в России. Приезжайте…
Приезжайте… Но если вы не хотите ехать, если дом ваш там, в другой стране, где вы прожили всю жизнь, где жили отцы и деды, будьте хорошими гражданами той страны. И не зовите Россию расправиться с вашими обидчиками. Южная Осетия провела референдум — хочет присоединиться к России. Что же? Россия должна отбить у Грузии ее территорию? Русские должны пойти войной на грузин? А пройдет референдум в Приднестровье — России идти войной на Молдавии? А в Казахстане, где география тоже своеобразна, — России воевать с Казахстаном? С Прибалтикой?
Люди, скорбящие сегодня о "былом величии России", не патриоты, хотя сделали патриотизм своей профессией и не стесняются называть себя патриотами вслух, в статьях, книгах, с трибун. Они враги России, потому что хотят ввергнуть ее в войны, хотят заставить граждан России стрелять в своих братьев, с которыми худо ли, бедно, а семьдесят лет прожито в одной стране. Они хотят заставить российских граждан убивать и умирать — и смеют говорить, что любят Россию! Это ведь верх черного, бессовестного цинизма.
Меня потрясает эта беспаузность, непрерывность слов! Вот только что — сию минуту! — люди кричали, что Украина и Россия навек неделимы, что немыслимо и представить себе, что русский и украинец не братья, не одна семья, что славянство свято. И тут же, дрожание воздуха от тех слов не прекратилось, как они уже громко стонут: невыносимо видеть украинский флаг над кораблем в Черном море, обливаемся горькими слезами, как подумаем, что завоеванный нашими, русскими предками Крым станет украинским. И они уже голосят: "Идет опять оборона Севастополя", сравнивая украинцев, единокровных братьев не с кем-нибудь — с фашистскими захватчиками! И находятся люди, покупающиеся на эту гнусную демагогию…
И почти не находится людей, которые сказали бы, что человек, готовый посылать соотечественника на смерть во имя того, чтобы над Черноморским флотом развевался русский, а не украинский флаг, — демагог, циник, провокатор, недоумок — кто угодно, но уж никак не патриот.
И — наоборот — тот патриот, кто делает все возможное и невозможное, чтобы сберечь каждую российскую жизнь, каждое живое дыхание в России.
Но… Севастополь… Крейсер "Варяг"… Наши порты… "В какой стране мы живем?"
Мы живем в России, а на Севастополь, крейсер "Варяг", наши порты, базы и прочие прелести, на все наше недвижимое имущество есть переговоры, есть договоры, есть плата за аренду и постой. Так повелось в нормальном мире.
Границы провел Сталин! А мы еще когда договорились, что он один из тех, кто, вот именно, виноват…
И на этот вопрос есть ответ, простой и, мне кажется, неоспоримый. Все границы в мире странны, любая может быть оспорена. В мире — а не только у нас. Границы, как правило, результат войн. А какая уж логика, какой закон, какие исторические доводы на войне? Просто войны заканчиваются всегда одинаково: стороны договариваются, что все стоят, где стоят. Там и граница. Если же длятся доводы, множатся аргументы: "да нет, мы еще немножечко продвинемся", "а вы еще на пару миль отступите", — если длятся доводы, длятся и войны. В любой точке границы всегда могут сойтись два историка и размотать свои свитки. Спору не будет конца. Каждый историк позовет приверженцев своей точки зрения, достанут новые, новые свитки… Шестая часть суши — причудливо, нелогично, странно поделенное на части пространство. Мир на нем возможен при единственном условии: все стоят, где стоят. Любой вопрос о границах — напряжение. Любое предъявление свитков — конфликт. Территориальные притязания — война.
На вопрос "в какой стране мы живем" надо отвечать так: в нищей, разоренной, разворованной, пропившейся, отвыкшей работать России. На ноги ее поставить — труд колоссальный. Ввергнуть же ее в войну — тяжкое преступление перед Россией.
Я пишу эти заметки в дни, когда парламент России поднял вопрос о законности передачи Крыма Украине… Я с 13 января писала листовки, борясь за независимость России, в том числе и за права парламента России. Это моя листовка, за моей подписью 20 августа была расклеена по Москве, и ее читали у "Белого дома". Это я написала про "Белый дом" в той листовке: "Штаб Российской свободы". И это я говорю сегодня: если парламент поднял вопрос о законности передачи Крыма Украине, это достаточный повод, чтобы президентским указом этот парламент распустить. Я приветствовала бы такой указ и рукоплескала бы ему.
Мы живем в России — в огромной, неухоженной, поросшей лопухами стране. Мы ни к кому, никогда не имеем права предъявлять территориальные претензии. Потому что легко представима себе международная санитарная инспекция, которая проверит, как мы содержим собственную территорию, и скажет: да вы запакостили землю, дом человеческий, вы отравили ее, сделали бесплодной, вы сгубили моря, леса и реки. Вам не то что еще земли, у вас и эту-то надо отнять и отдать на излечение тем, кто способен ее всходить, тем, кто будет любить и лелеять.
Мы живем в России — стране, со всех сторон окруженной соседями, которых много лет утесняли и угнетали от нашего, русского имени. И мы должны теперь жить так, чтобы искупить перед соседями свои вины: а вольные они или невольные — это, как нынче принято говорить, наши проблемы.
Мы живем в усталой стране, которой надо отдохнуть от сознания, что она отвечает за кого-то еще, не только за себя. Мы живем в стране, потерявшей стыд, забывшей, что позорно быть пугалом, позорно, когда тебя боятся. Мы живем в стране, которой надо лечить душу…
Мы живем в прекрасной стране, в России, которая не разучилась любить свободу за долгие годы рабства. Мы выходим ее, сбережем, поставим на ноги — осторожно, настойчиво, неотступно будем лечить. И возродится…
И этот вопрос, очень часто в последние недели звучащий, мне непонятен. Откуда взялся? Почему не звучал прежде? Что, пока жили во лжи, под оккупацией, были мировым пугалом, из года в год с кем-нибудь воевали, где-то лили свою и чужую кровь — знали, как жить. А теперь — не знаем…
Ну что же, если не знаем, надо пытаться ответить.
Может быть, годится заповедь Льва Николаевича Толстого, великого нашего соотечественника? Он, помнится, говорил: считай самым главным делом своей жизни то, что делаешь в эту минуту. Мне кажется, если эту заповедь прибавить к общеизвестным евангельским, то как раз и получится ответ на вопрос "как жить?".
Видимо, многие из нас слишком испорчены привычкой думать больше о будущем, чем о настоящем. Между тем, каждый миг настоящего как раз и состоит из прошлого и будущего. А может быть, иначе: будущее подступает незаметно, человек просто не осознает, что оно настало, и все ждет чего-то, и так проходит жизнь… А человек разочарованно смотрит по сторонам и думает: жизнь кончается, а я так и не дожил до будущего.
На вопрос "как жить?" я отвечаю себе: "во-первых, жить". Жить сейчас и сегодня, потому что жизнь — божественный дар, доставшийся тебе ни за что, не по заслугам, потому что жизнь — чудо и счастье. Жить сейчас и сегодня, потому что не в наших силах предвидеть, много ли впереди, когда все прервется…
А нам — современникам и особенно моим сверстникам, людям зрелых лет, — жить, осознавая, что на нашу долю выпало стать свидетелями того, о чем только в счастливых мечтах грезили миллионы самых чистых, самых умных и достойных людей в России, свидетелями крушения коммунизма, свидетелями распада нелепой и немилосердной ко всем своим подданным империи. Скольких своих граждан эта империя истребила… Сколько вмерзло их в ледяную землю, навсегда сгинуло, пропало, сколько было унижено ею, оскорблено, пытано, забито…
Иногда мне кажется, что самое лучшее было бы умереть 22 августа. Все произошло — жизнь состоялась, и разве может что-нибудь еще хорошее произойти на этой земле, что-нибудь, сравнимое с чудом победы 21 августа?..