– Про какого короля? – сморщился Лютиков.
– Вы слышали: про Черного.
Он цепко присмотрелся к девушке. Но ответил вопросом и не сразу:
– Вы откуда пожаловали, сказочники?
– Из Царева, – ответила за всех Кассандра.
Так и целился Лютиков, колол взглядом, как шилом, всех троих.
– Вот и езжайте обратно в свой Царев, напишите все, что захотите. Как делают все приличные журналисты. Людишки-то слопают любую баланду. Они такие, всеядные. А вы, я смотрю, повара еще те. Умельцы!
Он потопал по проселочной дороге мимо кривых палисадников и деревянных старых домов.
– Не хочет колоться библиотекарь, – сделал вывод Антон Антонович. – Интересно, почему это?
– Налить ему надо было вначале, а потом разговаривать, – вынес свой вердикт Крымов.
– Кстати, очень может быть, – согласился Долгополов.
– Тихо! – вдруг произнесла Кассандра и подняла синие глаза к яркому голубому небу.
– Что значит «тихо»? – спросил Антон Антонович.
– Сделайте вид, что ничего не происходит, – интригующе попросила журналистка.
– А что происходит?
– На той стороне дороги в тенечке под деревом стоит худой молодой человек в старушечьих очках и пялится на нас. Похож на больного. Посмотрите, но только осторожно.
Куда там! Долгополов и Крымов обернулись разом и уставились на ту сторону дороги. Там и впрямь стоял тощий молодой мужчина в затрапезном костюмчике, в толстенных роговых очках, светлой кепке и в упор смотрел на них.
– Вы его напугали, – прошипела Кассандра. – Он задергался.
– Местный псих? – спросил Долгополов.
– Может, блаженный? – предположила журналистка.
– Сейчас деру даст ваш блаженный, – заключил Крымов. – Вы так шушукаетесь, будто решаете, как его бить – дробью или пулей.
Но вместо того чтобы дать деру, очкарик приложил палец к губам, а потом призывно махнул рукой: мол, следуйте за мной! Повернулся и зашагал в глубь зеленого скверика.
– Ну допустим, – пробормотал Крымов. – Пошли за блаженным.
Они пересекли горячую от солнца сельскую дорогу, по которой никто не ездил, и вошли в маленький заросший сквер. Однорукий стахановец, судя по технике исполнения, уже около века караулил садик и с ненавистью глядел через дорогу на Дом культуры. Из обрубка локтя торчала арматура. На белом пьедестале было размашисто выведено углем: «Терминатор».
– Бедняга, – вздохнула Кассандра.
– Вот до чего доводит строительство социализма, – цинично подхватил мысль Долгополов.
На первый взгляд в пыльном зеленом скверике никого не было.
– Блаженный с нами в прятки, что ли, играет? – спросил Крымов.
Они завернули за стену нестриженого кустарника. Таинственный незнакомец, он же возможный псих, сидел на самой отдаленной скамейке с таким видом, будто бы и не шатался вдоль дороги, не привлекал к себе внимание и не звал их.
Втроем они осторожно подошли к нему.
– Ну-с, – проговорил Долгополов на правах старшего. – И что вам от нас нужно, молодой человек?
Тот поднял голову и посмотрел на них печальными глазами через бабушкины очки. А потом таинственным голосом сказал:
– Я знал, что вы приедете сюда и будете задавать вопросы.
– Кто – мы? – переспросил Крымов.
– Вы или кто-нибудь, похожий на вас. Рано или поздно вы окажетесь здесь. – Он бойко встал с лавки. – Идемте со мной.
– Во-первых, как вас зовут? – спросил детектив.
– Иваном. Это имеет значение?
– Представьте себе. И второй вопрос: кто вы?
– Учитель географии. Не задавайте лишних вопросов.
– Нет, так не пойдет, – замотал головой Крымов. – Куда, простите, мы должны идти, товарищ учитель?
– Да, – кивнул Антон Антонович. – Может, вы маньяк, а не педагог? Заведете нас в лес и там убьете?
– Смешно. Но вы и сами знаете, о чем пойдет речь.
Трое путешественников осторожно переглянулись. Очкарик умел заинтриговать. Но тут проявила инициативу Кассандра. Она смело обошла мужчин и встала у него на пути.
– Мы понятия не имеем, о чем пойдет речь. Почему мы должны идти с вами? Говорите, Иван. Сейчас же. Или наши дорожки расходятся.
Солнце как раз прорвалось из-за листвы, широкими лучами упало и зажгло ее рыжие волосы, веснушчатое лицо и синие глаза.
– Какая вы золотая, – немного заикаясь от волнения, проговорил Иван. – Красивая, сказочная…
– Спасибо, – немного смутилась девушка. – И все-таки?
– Вы же хотите узнать, кто убил Ивана-царевича и кому досталась Василиса Прекрасная?
– А Ивана-царевича убили? – спросил Долгополов.
– Увы.
– Вот это новость.
– Тут вам не сказка. Это быль. В Сорочьем хуторе такая быль, что вам и не снилась. А еще хотите узнать, кто охотится за ржавой Кощеевой иглой, в которой жизнь его?
Теперь уже трое путешественников стали переглядываться так открыто, что это не ушло от внимания очкарика.
– Я вижу, что попал в точку. Именно поэтому вы тут. У нас, на Сорочьем хуторе. Просто идите за мной.
– Ладно, съедим и это, – согласился Крымов.
Они вышли на другую улочку, прошагали несколько кварталов, прошли огородами. Оказались на совсем уже сельской улице у калитки, за которой пышно зеленел запущенный сад и прятался неказистый одноэтажный домишко.
– Тут моя бабушка Прасковья жила, – сообщил Иван. – Теперь я здесь обитаю.
Он сказал это так трогательно, что всем стало его жалко, особенно Кассандре. Иван бросил взгляд по сторонам, на утомленную жарой сельскую улицу, открыл калитку:
– Заходите, дамы и господа.
В частном домишке учителя географии был кавардак: косыми колоннами громоздились книги, раздутые папки с тесемками прессовали друг друга, слежались подшивки журналов и газет, – но выделялся он особенным колоритом. Фотографии и репродукции по стенам! Портреты, дома, особняки. Фотографии почти все старинные. А еще географические карты. Было видно, что человек вел напряженную умственную деятельность. Исследовательскую! Иван усадил гостей рядком на старый диван, а сам взялся освобождать пространство.
– Чаю хотите? – на ходу спросил он.
– Не откажемся, – за всех ответил Крымов. – Но позже. Да, коллеги?
Коллег чай волновал мало – они с нетерпением ждали продолжения спектакля.
– Я все-таки поставлю чайник, – сказал хозяин и ушел на кухню.
Там загремела посуда, ударила из крана вода о дно чайника. Кассандра не смогла промолчать.
– Сколько у вас всего, Иван. Я о книгах и картах, – громко сказала она. – Сразу ясно – географ, педагог, ученый!
– Благодарю! – откликнулся тот и включил плиту.
– Потрафить ему решила наша красавица, – прошипел Антон Антонович своему коллеге – детективу. – Главное, чтобы чокнутым не оказался. У них тоже частенько кипучая интеллектуальная жизнь. А потом с ножом за домашними…
– Я не чокнутый, – вернулся в комнату хозяин дома. – Уверяю вас.
– Кхе-кхе, – откашлялся в кулак Долгополов. – Какой у вас слух хороший, Иван. А по батюшке как?
– Трофимович. – Он деловито кивнул: – Тимофеев Иван Трофимович. Но лучше просто Иван. Двадцать пят лет, холост, на учете в психдиспансере не состою. Имею грамоты за педагогическую деятельность. Лауреат областной олимпиады «Хочу все знать».
– Любознательными они тоже бывают, – отведя глаза, как бы между прочим пробормотал Долгополов. – Знавал я одного чудака с грамотами, так вот…
– Антон Антонович! – зашипела Кассандра и погрозила старичку кулаком.
Иван Тимофеев внимания на это не обратил. Он не просто так суетился и убирался – освобождал пространство перед стеной, сплошь покрытой фотографиями. Причем эта стена была раздвижная, за ней пряталась другая. Такие бывают у следователей и ученых, но не у школьных учителей географии. Было ясно, что молодой педагог ведет следствие. Но какое? Некоторые портреты и дома были обведены красным, черным и синим фломастерами. Гости поняли: сейчас они и должны это узнать в самой торжественной обстановке.
– Итак, – наспех убравшись, сказал Иван и посмотрел на гостей, сидевших на стареньком диване лицом к его пестрой стене. – Когда-то весь этот край принадлежал одному человеку – местному магнату, купцу Ануфрию Ферапонтовичу Столовертову. Вот он, – ткнул тыльным концом авторучки в фотографию в середине доски Иван. – Суровый и жестокий был человек и в крайней степени загадочный…
Снимок запечатлел худого длиннобородого мужика средних лет, плечистого, в черной рубахе, застегнутой под самое горло, с темными горящими глазами. Подстрижен мужик был в длинную скобку: челка, плоское темя, с боков волосы ровной волной закрывали уши.
– Старообрядец? – предположил Крымов.
– Да как вам сказать, – задумался Иван. – Этого никто не расскажет. Может, да, а может, и нет. Иные говорили, что он в своего бога верит. А другие, что он сам себе владыка.
– Это как? – поинтересовался детектив.
– А вот так. Бывают же люди, которым не нужен ни Бог, ни дьявол, сами с усами. Свои щупальца он разбросал по многим губерниям, но центр его паутины был здесь. Тут стоял его огромный деревянный терем с большим подворьем, да за целой крепостной стеной. Вот она – фотография. Деревянный замок!
– Так он стоял не в селе? – поинтересовался Крымов.
– Нет. За селом и был виден издалека.
– Но теперь его нет?
– Конечно, нет. Все сгорело во время Гражданской войны – у нас же белые и красные каждый день выбивали и кромсали друг друга. Все деревянное сгорело дотла.
– Мукомолом небось был? – полюбопытствовал Антон Антонович. – Столовертов ваш?
– В том-то и дело, что нет. Непонятно, как и чем накопил свои сокровища. Они просто были у него, и все.
– Странно, – пробормотал Долгополов.
– Еще как странно. Говорили, что досталось ему все от предков. Но на чем предки сделали деньги, – пожал плечами Иван Трофимов, – никто не знал. Но главное не это. Все знали другое: у Столовертова каменное сердце. Был он к тому времени вдовцом – уже двух жен похоронил. Детей не нажил. И про жен его слухи ходили всякие: мол, писаные красавицы, только таких он подбирал, а как выходили за него замуж, сохли год за годом и помирали очень быстро. Зато богатыми. На его деньги отцы тех невест и бросались. – Рассказчик печально вздохнул. – И губили дочек своих…