– На работу принеси, – посоветовал я, выходя из дома. – Там все сожрут в любых количествах. Вспомни дежурства, всегда есть охота, и чай пьешь бесконечно. Сама не будешь, нам притащи, опера будут благодарны.
– О, а это идея, – оживилась Агата и покосилась в сторону грядки с раскидистыми листьями. – Может, и кабачки принести? Кто-нибудь заберет… Фомин, тебе нужны кабачки?
– Спасибо, нам уже ящик натаскали, девать некуда, – скривился я и огляделся.
Запущенность, конечно, бросалась в глаза, но кроме сорняков участок Агаты обзавелся кое-чем еще: глухим высоким забором на месте прежнего, чисто символического плетня, отделяющего ее владения от соседских. Поверх забора торчала крыша современного дома, из тех, что собираются за несколько дней. Этот дом тем не менее уже был полностью готов, он выглядел современно и стильно. Я прикинул, что постройка возникла месяца за два, в прошлый раз на ее месте торчала ветхая кривая избушка.
– Твои соседи внезапно разбогатели? – спросил я.
– Если бы, – с внезапным отвращением произнесла Агата. – Они продали участок, и теперь вместо заслуженного академика у меня в соседях бизнесмен.
Огорчение Агаты было понятным. Когда-то дачный поселок, в котором мы находились, считался местом элитарным. Участки здесь получали сотрудники МВД, ученые, артисты и врачи. Но с годами сюда стали слетаться представители новорусской аристократии с большими деньгами, привлеченные большими наделами. Интеллигенция постепенно вытеснялась разношерстной публикой, что страшно огорчало Агату, привыкшую знать местных в лицо и доверять им. Из плюсов, позволяющих мириться с пришельцами, были разве что отремонтированная, а точнее, заново уложенная дорога к дачам, да новый шлагбаум. С яростной гримасой Агата рассказала нам с Алекс, что пару раз уже столкнулась с бизнесменом и его женой в магазине и на улице, и оба раза ответом на ее приветствие были вздернутые в небеса носы и синхронно отвернутые в сторону лица. Агате этого было достаточно, больше дружелюбия она не проявляла.
– А нехило у нас живут народные избранники, – задумчиво произнесла Алекс, оценив черепичную крышу соседского дома. – У нас на канале рекламу этих домов ставили, я даже интересовалась, сколько стоит, думала, может, мы со Стасом такой прикупим. Но как цену услышала, мне резко расхотелось. У твоего соседа какой бизнес?
– Застройщик. Дома премиум-класса. Новый микрорайон «Жар-птица» он строил, слышала? У жены – салон красоты. Может, не один. И за что мне такое счастье досталось? Не могли купить участок в другом месте? Даже у нас есть чудные, богом забытые места, рядом с оврагом, куда не ступала нога человека. Я могла бы смириться даже с тем, что он – хамло, но они вчера вечером орали пьяным матом, наверное, с час, я даже подумала, что там кого-то убивают. Но мне не могло так повезти, конечно.
– И как фамилия твоего соседа? – спросил я. – Я могу его знать?
– Может, и знаешь, выборы ж скоро, он собирается участвовать. Его морда на всех баннерах по городу с обещаниями всех догнать и перегнать. Фамилия – Антонов. Но лучше спроси, как его зовут.
– И как?
– Венцеслав, – ядовито рассмеялась Агата. – Родители затейники, а ему, наверное, было тяжело с таким именем во дворе. А знаешь, как зовут жену? Снежана. Снежана и Венцеслав, не соседи, а телепроект, где все ищут любовь, а потом заселяются в ВИП-домики. Вот они и заселились. Я прямо вижу его предвыборную программу: Венцеслав Антонов, спасем меня СМС-сообщениями… Может, поэтому меня посетило такое твердое желание сжечь их на лобном месте? Хорошо, я их редко вижу, но выходные в их компании мне тоже не нужны.
– Тебе-то что? – удивился я. – Вон какой стеной отгородились.
– Недостаточно высокой, раз я их слышу и, к несчастью, иногда вижу, – проворчала Агата. – Ладно… Значит, кабачок ты не возьмешь? Тогда мы с Саней пойдем стругать овощи, а ты раздувай мангал… Баню будем топить? Тогда займись тоже, воды я набрала…
Договорить Агата не успела. За домом хлопнула калитка, а потом на тропинке, засыпанной кедровой щепой, появился мужчина: худой, с некрасивым худым лицом, совиными глазами и густыми лохматыми бровями. Он огляделся и решительно направился в нашу сторону.
– Помяни черта, – сказала Агата и сморщилась так, будто собиралась плюнуть. Мне даже не пришлось догадываться, кого она имеет в виду.
– Вы-то мне и нужны, – неприятным визгливым тоном произнес Венцеслав Антонов. Если у меня были сомнения в объективности Агаты, то они тут же рассеялись: мужчина даже не удосужился поздороваться и представиться. – Идемте.
– С какой такой радости? – изумилась Агата.
Приказы она и от начальства не жаловала, а тут какой-то посторонний хмырь с замашками мелкого диктатора. Антонов дернул бровями, подняв их на недосягаемую высоту, будто бы впервые встретил человека, не готового бежать выполнять его команды.
– Но вы же работаете в органах! – возмутился он. – А раз так, это по вашей части.
Лично мне не хотелось даже выяснять, что он подразумевал под словом «это». Я загнал топор, которым собирался наколоть дров для бани, в пень. Бизнесмен вздрогнул и нервно поглядел на меня. Алекс, что уносила посуду, показалась на крыльце и вопросительно уставилась на нас. Я перевел взгляд на Агату, не нужно ли помочь разобраться с соседями, но та явно могла справиться сама и чуть заметно покачала головой.
– Вы нашли на участке труп? – осведомилась Агата. – Или же вам нанесли тяжкие телесные? Я – «важняк», если вы не в курсе, бытовухой не занимаюсь, тем более по-соседски. Если у вас все корнеплоды поели кроты – это тоже не ко мне. Обратитесь к участковому или напишите заявление, его рассмотрят в установленные сроки.
– Нет уж, вы пойдете и посмотрите на все своими глазами, – рассвирепел Антонов и даже попытался схватить Агату за руку, но я вовремя выставил плечо, на которое он наткнулся, как на риф. Агата сладко улыбалась. Антонов неуверенно покосился на меня, а затем выкатил свой главный козырь: – Или я буду жаловаться.
– Какой буся-мусюся, – вполголоса проворчала за моей спиной подошедшая Алекс. – Жаловаться он будет…
Сравнение с бусей-мусюсей Антонов явно не ожидал, поскольку запыхтел, а его огромные глаза налились кровью и едва не вывалились из орбит, как у мопса. Вряд ли он слышал подобный эпитет на избирательной программе. Я поспешил вмешаться, чтобы не превращать чудесный сентябрьский вечер в базарную свару.
– Может, вы в двух словах расскажете, что случилось?
Антонов поглядел на меня с вызовом и, расхрабрившись, запальчиво выпалил:
– А вот и скажу! Мою жену преследует маньяк!
Дом Антонова производил странное впечатление. Его явно начинал декорировать профессионал, но после хозяева натащили внутрь всякой ерунды, полностью разрушив гармонию пространства. Выдержанную в стиле минимализма гостиную зачем-то разбавили рыцарскими латами, которые каждым элементом своего доспеха кричали «дешевка». На стене висели жутковатые африканские маски и египетский папирус в золоченой рамке, чья стоимость вряд ли равнялась трем долларам. Бархатные шторы навевали воспоминания о школьном актовом зале и не сочетались со стильной отделкой стен венецианской штукатуркой и роскошным белым ковром. Венчал это варварское великолепие гипсовый бюст, в котором с большим трудом можно было опознать хозяина дома. Все это в общем ансамбле выглядело совершенно кошмарно, ни один предмет не сочетался с другим.
– Бедненько, зато чистенько, – шепотом прокомментировала Алекс.
Мы поглядели на нее с неудовольствием, но она и ухом не повела. В конце концов, это пока еще не было местом преступления, и мы искренне не понимали, что должны увидеть. Естественно, после заявления о маньяке мы потащились на соседний участок все вместе, большей частью из любопытства. Если исходить из ранее сказанного Агатой, она бы маньяку лично выдала набор для пыток, лишь бы тот избавил ее от соседа.
Встретила нас хозяйка. Снежана Антонова идеально вписывалась в интерьер, поскольку в ней все было с перебором: ненатуральный пышный бюст, надутые губы с пластмассовым розовым блеском, неподвижный лоб и острые скулы. Глядя на ее лицо, я невольно подумал: «Как нелегко нам приходится, когда волею случая приходится опознавать труп или подавать такую красавицу в розыск, ведь выглядят они все почти одинаково». На меня и Агату хозяйка поглядела с неудовольствием, а на Алекс – с подозрением.
– Я вас где-то видела, – с ходу сказала она.
Я не стал информировать Снежану, что моя девушка – в прошлом фигуристка, а теперь работает телеведущей на спортивном канале, не говоря уже о ряде рекламных контрактов, когда ей приходится позировать для самых разных фотосессий. Алекс фирменно улыбнулась, но не ответила. Я подумал, что брать ее с собой было ошибкой, но, с другой стороны, депутату Антонову мы просто делали одолжение. Венцеслав тоже поглядел на Алекс, но, видимо, так и не вспомнив, где видел ее лицо, тряхнул головой и ткнул пальцем в сторону раздвижной стеклянной двери, что вела прямо в сад.
– Вот, полюбуйтесь!
Мы поглядели. Поначалу я даже ничего не понял, рассчитывая увидеть маньяка или что-то страшное, вроде выпотрошенных трупов животных, фото с выцарапанными глазами и других запугивающих элементов. Но ничего такого на участке не валялось, не воняло падалью, нигде не капала кровь. И только когда за спиной нервно хихикнула Алекс, я догадался поглядеть на яблони и груши, которые украшали не только плоды. На ветках было развешано разноцветное нижнее белье: женское и на вид довольно дорогое. Я поглядел на Агату. Она, кажется, начала закипать, – вид у подруги был недобрым.
– Вы меня позвали из-за этого? – рассердилась она. – Что за детский сад?
– Детский сад? – взвизгнула Снежана. – Вы так это называете? Посмотрела бы я на вас, когда в ваш дом влезали бы маньяки-фетишисты, крали белье и развешивали на деревьях! Вас это забавляет? А если он в следующий раз отрежет мне голову или что еще похуже?
Снежана, видимо, на миг попыталась представить, что может быть хуже отрезанной головы, но так и не смогла, после чего захлебнулась слезами ярости. Агата перестала валять дурака и велела рассказать все по порядку.