На первом судебном заседании Инна ощущала себя как на Голгофе. Все, что было вокруг ее стеклянной клетки, стремилось сдвинуться и раздавить ее – стены, потолок, судья, похожий на черного идола в мантии, зал, состоящий из ненавидящих глаз и кровожадно открытых ртов. Вместо воздуха Инну облепила горькая и плотная смесь презрения и гнева.
– Тебе плохо? – тихо спросил у нее адвокат Никита Старицкий.
– Я погибаю, – еле выговорила Инна.
– Подумай о том, сколько это стоит, и борись. Победитель получит все. Помни об этом. Но победителем может стать и Катя Иванова, если мы проиграем.
В своей речи Никита выстроил виртуозную версию. Инна Резункова, подозреваемая на этом процессе в убийстве мужа и причинении вреда здоровью его гостей, на самом деле – просто жертва коварного обмана. Ее муж изменил ей со своей секретаршей, сразу раскаялся и искал пути примирения. Но любовница, Екатерина Иванова, требовала его развода и сразу претендовала на все его имущество и сбережения. Вела себя настойчиво и агрессивно. Никите даже случайно удалось получить записи ее разговоров с друзьями, он готов предоставить их суду. Отчаявшаяся жена на одном женском форуме написала о том, что ей требуется психологическая помощь. Так на нее вышла женщина по имени Кристина. Инна приняла ее дома, выслушала ее советы, попала под влияние откровенной мошенницы с даром зомбирования. Той удалось практически ограбить Инну на большую сумму. Исчезла авантюристка прямо во время вечера бесследно. И выяснилось, что такого «психолога», реальной женщины с таким именем и не было. Инна получила предложение встретиться от «Кристины» с общего компьютера большого салона парикмахерской. Это единственная зацепка, с которой следствие даже не подумало работать. У них была более сладкая возможность: ничего не делать, а просто взять ту, которая и не пряталась, – беспомощную и страдающую вдову.
И в этом месте после выразительной паузы он гневно вопрошал:
– А кто тот человек, который рассчитывает получить миллиарды Резункова, уничтожив и его самого, и его вдову? Этот человек называет себя пострадавшей стороной и невестой покойного бизнесмена. Екатерина Иванова является обладателем полной информации о семье Резунковых. В ее рабочем компьютере обнаружены все контакты Инны Резунковой: ее электронная почта, телефоны, адрес, ссылки на ее соцсети. Зачем? С какой целью? Следствие не задавалось этими вопросами. Как и вероятной, даже неизбежной связью таинственной «Кристины», исчезнувшей бесследно после преступления, с мгновенно возникшей пострадавшей «невестой» покойного Резункова. Я был не только доверенным лицом Виталия, но и его другом. И могу заверить суд, что он никогда не называл свою секретаршу «невестой». Более того: он признался мне, что Иванова требует его развода и их брака, шантажируя, угрожая передать секретную деловую информацию конкурентам и СМИ. Я требую, чтобы следствие проверило Иванову как вероятную заказчицу преступления.
Это был ход конем. Он произвел впечатление на публику, СМИ с упоением цитировали версию адвоката как пикантную интригу громкого дела.
– Сколько праведного гнева по адресу непрофессионального следствия, – попросив у судьи слова, заметила прокурор Федорова. – Оказывается, и «заказчица» тут, в зале, она же истец, и ее связь с предполагаемой преступницей для адвоката очевидна. Я только не поняла, на что расчет. Вы, Никита Юрьевич, действительно полагаете, что мы не читали материалы следствия? Не было никакого «психологического форума». Не регистрировалась на таких форумах ваша клиентка. Она вообще нигде не регистрировалась. Анализ ее поиска в интернете показал, что она просматривала только сайты прогнозов погоды. Да, следствие обнаружило звонки на ее номер с разового телефона, не исключаю, что мошенница на самом деле звонила из какого-то салона. Следствие не нашло коуча с таким именем и полученным от Резунковой описанием внешности. Но ваша клиентка ни в чем не усомнилась и встретилась с ней у себя дома. Более того, обманула мужа, сказав, что их помощница по хозяйству заболела, и допустила эту самую мошенницу к подготовке званого ужина, во время которого человек по имени «Кристина» бесследно исчезает. Следствие, как и обвинение, может только предполагать, каким образом обвиняемая вышла на подобного специалиста. Точно не открыто, не публично. Каким-то другим способом она его нашла. На допросе показала, что ей просто вдруг позвонила незнакомая женщина… Кстати, во время первого же допроса Резункова показала, что за невинный «успокоительный» препарат выложила огромную сумму. Вы в курсе, Никита Юрьевич?
– Нет, – меланхолично произнес Никита. – Первый раз слышу. И, насколько мне известно, финансами в доме хозяина распоряжался только он сам.
– Не очень доверительные у вас отношения с клиенткой, видимо, – иронично ответила Федорова. – А я скажу, на что похожа плата за невинное «успокоительное». На гонорар киллеру-отравителю. Так кто у нас заказчик?
Обвинение потребовало для Инны Резунковой пятнадцать лет строгого режима. После этой фразы сердце Инны лопнуло, как воздушный шар, а мозг впал в кому. Больше она ничего не слышала, не видела и не понимала. Много дней и ночей не понимала. И решение суда, зачитанное металлическим голосом судьи, не сразу пробилось к ее сознанию. Она спросила у Никиты: «Что он сказал?»
– Да он оправдал тебя, ёлки-моталки, – весело ответил Никита. – За неимением конкретных улик и в связи с неизученными обстоятельствами в работе следствия.
Ровно черед полгода Инна вступила в наследство, стала единственной обладательницей всей недвижимости Резункова, включая зарубежную. Всех вкладов в банках мира, машин, яхт и прочего. Она вошла в совет директоров его фирм, и ее мнение было решающим при выборе и назначении руководителей.
Инна отдыхала. Все дела проворачивал Никита, только приносил бумаги на подпись, а она упоенно, даже сосредоточенно отдыхала впервые за всю свою жизнь. Она все пережила, дорвалась до этой полной свободы и независимости. Ей теперь ни к кому не надо пристраиваться дома, ей безразлично мнение всего света. Она отпустила в себе главные, раньше далеко запрятанные инстинкты и получала наслаждение самыми простыми, грубыми и примитивными способами. И тот факт, что она может и это себе позволить, грел ее несказанно. Инна ела то, что любила, в любых количествах. Заказывала продукты из разных стран. Она много пила и даже не очень пьянела: это были очень дорогие и качественные напитки, они лишь усиливали ее эйфорию. Она скупала редкие украшения и наряды, а надевала их очень редко. Инна появлялась на знаковых мероприятиях, чтобы убедиться в том, что все будут перед ней пресмыкаться, даже если она напялит на голову ведро. Она растолстела настолько, что едва проходила в двери дома, но винила в том узкие проемы. Она наняла полный комплект прислуги, передавая им приказы через Никиту, который был при ней чем-то вроде главного лакея. Они уже жили вместе, и по ночам Инна использовала своего секретаря и юриста как механический вибратор: добиваясь лишь плотского удовлетворения. Она больше не чувствовала к нему привязанности, не ощущала эстетического удовольствия, как когда-то. Этим она сыта навсегда. Привязанность, доверие, ожидания и надежды, связанные с другим человеком, – это тяжелый, не пропускающий воздуха панцирь черепахи, это горб увечного калеки, это предательство себя и своих интересов.
Инна больше не зависела от советов Никиты, не дорожила ими. Она отлично понимала, что он сейчас жизнью рискнет ради нее, лишь бы она осуществила его единственную мечту. Никита страстно и нетерпеливо ждал, когда Инна согласится официально оформить их отношения. Проще говоря, он готовился к главному делу жизни: Никита собирался тоже стать наследником Резункова, уж он-то не облажается с брачным контрактом. Тем более что Инна, по его мнению, тупела на глазах. Когда он станет ее законным мужем, она даже не заметит, как утратит все права. Собственно, ее вообще привлекает только участь если не священной, то привилегированной коровы.
А Инна, которую нисколько не беспокоила участь не только коровы, но и тупеющей коровы, давно уже все сложила, посчитала, рассмотрела. Она теперь точно знала, кто заказчик убийства ее мужа. Конечно, Никита. Конечно, именно убийства. Конечно, ради того наследства, которое рассчитывает получить уже после того, как избавится от нее.
С каждым днем Никиту все больше бесило упорное сопротивление Инны. Она явно хотела, чтобы он вечно был только ее лакеем. Когда Никита убеждал ее в преимуществах формального союза, приводил аргументы и даже цифры, свидетельствующие о том, что только в таком положении он сможет добиться для них самых выдающихся успехов и доходов, Инна только хихикала и тянулась за очередным бокалом. Она дошла до крайней наглости и откровенности: говорила, что ей легче и дешевле нанять штат профессионалов, которые за зарплату добьются ее выдающихся доходов. И это будут ее доходы, и только.
Это было глупо, безумно. Это было чудовищной потерей его времени и возможностей. Никита начал срываться, кричать, оскорблять Инну, рисовать перспективы ее краха, который непременно ждет самонадеянную, зарвавшуюся, безграмотную и неблагодарную тетку. Инна в ответ на оскорбления орала, начинала его выгонять, однажды даже расцарапала ему лицо. И наступил момент, когда Никита использовал главный козырь, который долго оставлял на крайний случай.
– Я понимаю, как тебе хочется пребывать в своей нетрезвой эйфории, – почти спокойно сказал он. – Ты пережила страшный стресс, ты сама не способна оценить его последствия. А я вижу, что ты все забыла, что это практически клиническая амнезия. Ты решила, что попала на поле чудес, навсегда освободилась от клейма мужеубийцы и спаслась от участи зэчки. А ведь я легко могу не только напомнить тебе об этом, но и все вернуть, если до тебя не дойдет. Я говорю о цене твоего оправдания. Ты ее помнишь?
– Какая еще цена? Ты о чем?
– Инна, я заплатил за твое оправдание двадцать пять миллионов. Сначала отдал свои, потом ты вернула мне их, когда приехала домой. Помнишь?