Все они в какой-то степени имели отношение к науке. Но были мужчины, которые создали свой околонаучный бизнес: производство и поставка техники, лекарств.
Арсения на один из вечеров привел бабушкин подчиненный по фамилии Федоров. Привел совершенно не по тому поводу. Федоров был весь в решении проблемы оборудования своей лаборатории и попросил Елизавету оценить поставщика, его предложения, помочь с поиском денег и заодно поторговаться с Арсением Плотниковым, совладельцем «Медтехники». Елизавета окинула взглядом Арсения, послушала его минут десять и пригласила остаться на ужин по очередному придуманному случаю. Арсений подходил – не то слово. Он просто сиял на фоне худого, длинного, сутулого Федорова с его вечно скептическим выражением лица и хроническим недовольством устройством мира. Поставщик Арсений был статен, строен, одет с иголочки. У него было ухоженное и в то же время волевое лицо, довольно красивые серые глаза и, конечно, открытая белозубая улыбка – залог успешных сделок.
И вот что интересно. Арсения никто не готовил к знакомству, никто даже не знал, нужно ли ему что-то подобное, свободен он или женат. К слову, Елизавета не считала брак непреодолимой помехой в любви. На ужине было несколько других молодых женщин. Но Арсений сам заметил, откровенно выделил Эмму и к концу вечера проявил неожиданную для всех инициативу. Эмма потом долго пытала бабушку: не был ли это тщательно отрепетированный спектакль. Арсений увлек Эмму в небольшой кабинет рядом с гостиной, сжал ее руку и торопливо шепнул:
– Тут у вас все свои. Меня даже никто не знает, кроме этого хмыря, который притащил меня сюда. Я боюсь, что мы больше не сможем увидеться. Умоляю: дайте ваш телефон. Да, чуть не забыл. Я никогда не встречал такой женщины, как вы.
– Какой? – требовательно уточнила Эмма.
– Не знаю. Потрясающей. Мы должны встретиться.
И он поцеловал Эмму таким поцелуем, что тело Эммы напряглось и вспыхнуло. А подумала она почему-то о Вите. Остро его пожалела. Да, это другой уровень. Совсем.
Бабушка задумчиво покачала головой в ответ на вопрос о подготовленном спектакле:
– Нет. Он случайно к нам попал. Федоров привел ко мне оценить поставщика. Так что не спектакль. И это единственное, что меня настораживает. Не люблю самодеятельности.
Они встретились сразу в его отличной и явно холостяцкой квартире в центре. Эмме легко было с ним общаться. Арсений был полностью в темах их достаточно узкого круга. И знал многое вне его. Тип человека, который чувствует необходимость быть всегда в курсе и в тонусе. Он не смущал Эмму ни навязчивыми взглядами, ни страстными признаниями. Относился к ней сначала совсем по-дружески. Ей было понятно, конечно, что эта квартира, набор вин и закусок в ней всегда готовы к неожиданному свиданию. Но это вообще пока не было ее проблемой.
После первого настойчивого и требующего продолжения поцелуя Арсений привел ее в красивую спальню – строгий стиль со смелыми вкраплениями восточных элементов. И никаких резких движений. Наоборот, подвел ее к большому зеркалу и смотрел сзади в глаза ее отражению, не касаясь.
– Большая маленькая девочка, – сказал он. – Бабушкина внучка. Повернись ко мне, Эмма, расслабься. Никакого давления. Я четко представляю себе, о чем речь. Династическая история, закрытое воспитание, фобии, предрассудки, страх перед оглаской. И вот что я скажу: я готов жениться до того. В порядке большого исключения. Мне не нужно проверять ни себя, ни тебя. Я все знаю об этом. Я не просто тебя хочу. Я хочу тебя получить на оставшуюся жизнь. Если ты сейчас скажешь, что бабушке были бы угодны наши встречи с гулянием за ручку на протяжении полугода, – я согласен. Если ты не чувствуешь ко мне влечения даже на уровне любопытства – я подожду. Если…
– Достаточно, – спокойно прервала Эмма. – Мне ясны условия твоей задачи. Я выберу самое простое решение. Мы попробуем. Я остаюсь. Думаю, ты понимаешь, что у меня мало опыта. Но в том-то и дело. Ты мне приятен.
Эмме было за что благодарить Арсения. Он властно и умело растопил ее собственное недоброжелательное отношение к своему телу. Когда она, обнаженная, лежала рядом с ним, собственное тело больше не казалось ей громоздким, неуклюжим и грубым.
Этого всего просто не могло быть, раз такой привлекательный мужчина находит его желанным. А в этом не было сомнений. Стоило так долго ждать, чтобы узнать, как упоительно то, что так долго пугало и отталкивало.
Арсений оказался великолепным любовником. Есть опыт, нет его, но безусловные вещи чувствуешь сразу.
– Я скажу тебе, в чем твой секрет, – говорил Арсений. – Мужчину поражает твое нежное, прелестное, совсем кукольное личико. Потом он открывает для себя тело взрослой, созревшей, целомудренной и в то же время чувственной женщины. А затем он пьет кофе и курит с потрясающе умным и серьезным человеком. Ты – клад, уникальная жена, наверняка будешь чудесной матерью.
Майские праздники в том году совпали с яркой, теплой погодой. Арсений предложил провести неделю вместе в тихом и красивом месте Подмосковья.
– Это частный отель на несколько пар, – сказал он. – Совершенно домашняя обстановка, полная обслуга, отличная еда. С остальными постояльцами даже не будем видеться.
– И как бы ты все это определила? – спросила бабушка, когда Эмма складывала вещи в дорожную сумку. – Это серьезные отношения?
– Более чем, бабушка. Он сделал мне предложение, если ты об этом. Но я не ответила. Я в процессе.
– Ты его любишь?
– Он мне очень нравится. Я с ним стала другой. А любовь – это открытие, может, вообще не для меня. Не по зубам.
– Если честно, дорогая, я так и не поняла, что такое любовь между мужчиной и женщиной. Не исключаю, что это удобная форма для выражения полного согласия. Или хотя бы относительно полного. А речь идет о сути, а не о форме. Если она есть, не стоит терять время.
– Вот уж чего я не делаю, – рассмеялась Эмма. – О потере времени нет и речи, как сама видишь. Да, согласие есть. Хотелось бы присмотреться к каким-то барьерам.
– Что-то серьезное?
– Нет, все на уровне ощущений.
– Это не связано с другими женщинами?
– О нет. Сейчас он свободен, хочет быть со мной, все остальное меня не интересует.
Эмма проснулась рано утром. Не задернутые с вечера шторы пропускали активное, слепящее солнце. Она наконец спокойно рассмотрела их комнату – большую, яркую, нарядную, как для новобрачных. Глаза Эммы, согретые сном и любовью, рассматривали обнаженные тела мужчины и женщины. Она смотрела на них, на себя отстраненно. Ей казалось, что ничего более красивого и выразительного она не видела. И только через довольно продолжительное время она сообразила, что, проснувшись, не поспешила натянуть на себя одеяло, как делала даже тогда, когда спала одна.
Вдруг в дверь негромко постучали. Эмма вздрогнула. Арсений проснулся сразу и сказал:
– Не беспокойся. Это горничная. Я с вечера попросил, чтобы нам в это время принесли вина и каких-нибудь фруктов-ягод. Люблю так просыпаться, встречать утро, чтобы потом опять лечь спать. Только так можно насладиться отсутствием обязанностей.
Он встал, натянул трусы и босиком пошел открывать. За дверью действительно стояла юная горничная в темном коротком платье с белым передничком а-ля гимназистка. В руках она держала поднос. Арсений не спешил его принимать. Он внимательно разглядывал то, что на нем стояло. Бутылку потрогал ладонью, вазочки с десертом понюхал, густые сливки в прозрачном кувшине рассмотрел на просвет. Затем по пунктам перечислил горничной, что она сделала не так. Не те бокалы, не так охлаждено вино, неправильно приносить бутылку без подставки… И так далее. Девушка стояла с этим подносом, стараясь не отводить от него взгляда, чтобы не смотреть на обнаженное тело Арсения.
– Ты поняла? – требовательно спросил он.
– Конечно, – послушно кивнула она.
– Хорошо. Не возвращаю. Завтра проверим, как ты поняла.
Эмма, уже укрытая до подбородка одеялом, наблюдала за этой сценой с отстраненным любопытством. Это выглядело как начало банальной порнушки. Арсений говорил девушке «ты», это звучало надменно и фамильярно в одно и то же время. Неприятно звучало. Да и выглядело так себе.
Потом началось их маленькое утреннее пиршество. Это действительно оказалось здорово. Они пили холодное вкусное вино, ели ароматную клубнику, утонувшую в сливках. Потом стояли вместе под душем. Допили вино уже в постели, Арсений задвинул шторы, и они отправились в страну отвоеванного у дня сна с остановками на станциях желания. Изнеженная, ранимая, ничем не защищенная натура Эммы только сейчас узнавала, что не все соприкосновения с жизнью рождают дискомфорт. Ей открывалась наука блаженства и беспечности.
Поздний сытный завтрак им подали в огромной пустой столовой. Было уже два часа дня. Они говорили обо всем. Параллельно читали новости в своих айпадах, проверяли почты, соцсети. Им было спокойно, как будто это давно уже привычный совместный завтрак семейной пары. А тот факт, что они этой парой вовсе не являлись, придавал всему особую прелесть.
Эмма прокомментировала какую-то новость. Арсений посмотрел на нее с любопытством:
– Ты интересуешься политикой?
– Не то что интересуюсь, просто стараюсь понимать, что происходит.
– Зачем?
– Затем, что ни людям, ни власти со мной нельзя играть втемную. Я не верю ни диктату, ни призыву, ни пропаганде. Только своим выводам, анализу.
– И зачем все же?
– Не зачем, а почему. Потому что я уважаю свою и чужую личность. И жду такого же ответа. Если нет – выношу приговор. Свой пассивный приговор, который важен только мне. Так понятно?
– Приблизительно. Но почему тебя так взволновала эта новость? К тебе не имеет никакого отношения. Твои ожидания никто не обманывал. Чужой человек сидит в тюрьме. Я так полагаю, есть за что. Не очень простое это дело – взять и посадить.
– А я никак не полагаю, – сказала Эмма. – Я ни на кого не полагаюсь. Вот именно этого ты и не понял в том, что я сказала. Я сама решаю, что правильно, а что нет. Я способна разобраться в любой ситуации: теперь нет проблем с информацией. И сама делаю выводы. В данном случае известного ученого, обладателя уникального архива о