Слова друга падали, как огромные огненные шары, обдавая его жаром и искрами. Радость? Надежда? Да ничего он этого не чувствовал, кроме пустоты и неожиданной боли.
– Это еще ничего не значит, Антоха, – проговорил он, когда они остановились перед ночным клубом. – Это вообще ничего не значит…
Сам момент задержания он не видел – остался сидеть в машине. И ничего не почувствовал, когда его соперника вывели с руками за спиной и затолкали в машину с решетками на окнах.
– Ты доволен? – заулыбался Антон, протягивая Диме руку у его подъезда. – Я так очень. И не хмурься ты так, парень! Даже если Анфиска к тебе не вернется, все равно вышло удачно. Ты спас ее от мерзавца. От проблем в будущем.
Нам удастся вернуть ценности, которые бандиты не сбыли, бедным старикам. Все же хорошо, чего ты?
Действительно, чего это он? Многим обманутым вернут их ордена, драгоценности, картины. Анфиса в будущем станет осторожнее, осмотрительнее. Даже если не будет его, она…
– Привет.
Она – его любимая девушка, которая слишком спешила, чтобы стать бывшей, – сидела на пороге у его двери. Зареванная, растрепанная, несчастная. Что странно – на лестничной клетке горел свет.
– Привет. Ты чего здесь? – Он помог ей встать на ноги и открыл дверь. – Пришла обвинять меня в том, что я сорвал тебе свадьбу?
Вырвалось как-то само собой. Может потому, что он так чувствовал. Чувствовал, что виноват?
– Нет. Ты не виноват.
Она вошла, стащила с ног кроссовки, швырнула куртку на вешалку и сразу пошла в кухню. Там она встала у плиты – варить кофе.
– Но это ничего не значит, так ведь? – спросил он, горестно хмыкая. – Я не тот, кто сделает тебя счастливой.
– Ты уже сделал, – произнесла она тихо. – Избавил меня от бандита, мою семью от позора. Папа не пережил бы! Он так и сказал!
– Уже неплохо.
Он неожиданно занял ее место в углу дивана – как-то само собой получилось. Она заметила, покосившись, но ничего не сказала. Разлила кофе по чашкам, подала ему и села за стол.
– Ты плакала. – сказал Дима, рассматривая любимое лицо с размазанной тушью.
– Да. Это не из-за Никиты, нет, – замотала она головой и зажмурилась. Ее пальцы дрожали, когда она ставила чашку на стол. – Это все из-за моей ошибки. Мне больно из-за того, что я тебе сделала так больно, вот… Я легкомысленно увлеклась. Потом эта грязная детективная история. Она закончилась, да. Но она же и открыла мне всю полноту моих чувств к тебе. Пафосно, да. Но это правда.
Я поняла, что люблю только тебя! Глупо звучит, наверное. Я не знаю, что могу сказать сейчас, чтобы ты… Чтобы ты простил меня, Димка! Мне казалось, что скука убила наши отношения. А на самом деле оказалось, что это не скука, а спокойствие. Комфорт. Счастье. Тихое. Уютное. Родное. Ты… Ты когда-нибудь простишь меня?
Он сполз с дивана, подошел к ней, поднял со стула и прижал к себе.
– Я люблю тебя, – прошептала она сквозь слезы.
– Я люблю тебя, – отозвался он тихим эхом.
– Ты простишь меня?
– Никто ни перед кем ни в чем не виноват. – Он вдыхал ее аромат, слушал ее дыхание, его мысли горели, а сердце надрывалось. – Просто так должно было случиться. И так случилось.
Он почти задыхался от счастья. Это как обнять радугу. Как попасть под водопад солнечных бликов. Как оторваться от земли, зная, что у тебя за спиной крылья.
Любимая рядом…
Дарья КожевниковаУбить обоих!
Лето пахнет долгими ночами,
загорелым торсом и вином,
Акварелью запахов и вкусов.
Быть сегодня! Грустное потом.
Откинувшись в шезлонге, со стаканом коктейля в руке, Вера лениво, из-под полуопущенных век наблюдала за парочкой, обосновавшейся по соседству, на таких же удобных шезлонгах, в ухоженном и красивом парке их черноморского санатория. Здесь были и ажурные арки, и клумбы с фонтанчиками, и прохладная тень, даже к полудню спасительно отбрасываемая вековыми ясенями, и несколько сияющих лазурью бассейнов, по дну которых задорно мельтешили солнечные зайчики, – словом, как говорила Верина подруга Лилька, с которой они тут отдыхали уже не первый год, все, что нужно для счастья, имелось «в этом мировом санатории на улице Мира».
Вот только парочка не обращала внимания на окружающую красоту. Они, судя по всему, муж с женой, просто кипели от взаимных претензий, от фразы к фразе высказываемых все громче, что в конце концов и заставило Веру обратить на них внимание. На них и на причину их разгорающегося скандала. Она всегда считала, что в отпуске имеют наиважнейшее значение только два дня: первый и последний. Первый – это когда ты прибываешь на место отдыха, переполненная энтузиазмом и планами на будущее. И последний – когда пытаешься втиснуть в оставшиеся до отлета несколько часов все свои нереализованные мечты и горько сожалеешь о бездарно растраченных днях: много чего могла бы, но мало успела, потому что летняя нега и охватившая тебя лень не дали выполнить и половины изначально запланированного. И ты, отбросив на время отпуска всю свою самодисциплину, лишила себя множества интересных моментов лишь потому, что не пожелала напрячься, сделать над собой небольшое усилие. Пораньше встать на экскурсию или, отказавшись от коктейля, выбраться из этого удобного шезлонга рядом с бассейном, чтобы пройти всего несколько метров до санаторного пляжа и совершить там морской заплыв.
А то и записаться на дайвинг, как Вера мечтала еще в прошлом году. В этом году она себе клятвенно пообещала, что непременно это сделает! И, в отличие от прошлого года, даст себе на лень только три дня, первые после приезда. Чтобы не получилось как в прошлый раз! Потому что хуже, чем в прошлом году, когда обленившаяся Вера все две недели расслаблялась в шезлонге, так и не заставив себя встать и заняться активным отдыхом, могло быть только то, что обсуждала сейчас супружеская парочка, все яростнее ругавшаяся неподалеку от нее. Они, судя по репликам, отведенные им на счастье две недели отпуска вообще пропустили мимо жизни, уйдя не в легкую хмельную нирвану, как Вера в прошлом году, а в конкретный запой. И теперь грызлись между собой, выясняя, кто же больше в этом виноват. Как будто это теперь что-то могло изменить! За четыре часа до вылета домой!
Еще немного понаблюдав за ними, Вера поднялась с шезлонга, несмотря на то что они с Лилькой прибыли в санаторий только вчера утром и что у нее официально оставались «на лень» еще сегодня и завтра. Но нет! Вера прекрасно знала, как эта расслабуха затягивает и деморализует! Так что, если будет такое желание, пусть нерастраченные полтора дня останутся про запас. А сейчас – к себе в номер! Взять кошелек, потом растормошить Лильку, которая к этому времени наверняка уже вернется, потому что исчезла с каким-то красавчиком прямо из бара еще накануне вечером (вот кто времени зря не теряет!), и обсудить с ней планы на будущее. А если не получится, то тогда, не откладывая, просто спуститься в холл и выкупить там авансом несколько экскурсий! Принять волевое решение, после которого уже некуда будет отступать, поскольку жаль будет потраченных денег, и придется шевелиться, чтобы они не улетели впустую. Так что… первым делом – канатная дорога, водопады и дайвинг! Тот самый дайвинг, о котором Вера мечтала еще в прошлом году! А потом, взмывая над бухтой в самолете, несущем ее домой из отпуска, из этого лазурно-золотого рая, лишь с грустью наблюдала за моторными лодками, качающимися внизу, на игривых летних волнах. Там люди в гидрокостюмах реализовывали свои мечты. И Вера тогда еще клятвенно пообещала себе, что никогда больше, как бы ни устала за год, не позволит отпуску превратиться в дремотное полузабытье.
В номере выяснилось, что Лилька, как ни странно, до сих пор еще не вернулась, хотя время шло уже к обеду. Пора бы уж появиться, как бы там этот мальчик, с которым она вчера улизнула из бара, ни был хорош. Вера отдыхала с Лилькой не первый год, так что знала ее привычки: и плюсы, одним из которых была Лилькина живая общительность, так что время в ее компании всегда протекало легко и на диво приятно, и минусы, когда Лилька регулярно исчезала под конец их с Верой посиделок в очередном баре, оставляя ту на ночь одну. Лилька просто не могла обойтись без мальчиков! А найти очередного для нее никогда не составляло труда, они сами к ней слетались, как пчелы на мед. Лилька была очень хорошенькой на мордашку, милой в общении и пухленькой, но именно в тех местах, в которых это как раз было нужно.
«Где Ты Живешь?» – по утрам чувственно выдыхала Лилька, оглядывая себя после душа в зеркале во весь рост в уютном номере их санатория. А еще оглаживала при этом свое ладное тело, озорно подмигивая Вере. Вера лишь усмехалась в ответ, зная, что прозвучавший вопрос – это лишь аббревиатура ГТЖ, что на самом деле означало «Губки, Титьки и…». В общем, все то, с чем у Лильки был полный порядок. Картину завершали блестящие черные волосы до пояса, сияющие карие глаза и легкий шлейф духов, всегда сопровождающий Лильку, как будто ее тело само его источало. Тело, созданное для любви.
Вера никогда не осуждала Лильку за ее похождения. Время от времени ее изрядно начинал напрягать тот факт, что Лилька замужем и с Витькой, ее мужем, Вера была неплохо знакома. Иногда вдруг Вере становилось совестно перед ним, как будто она была Лилькиной сообщницей во всех ее амурных похождениях. Но, с другой стороны, зная Витьку, Вера вообще удивлялась, как Лилька ухитряется с ним жить. Витька был муторным педантом, способным вынести мозг как своим стремлением к порядку в самых незначительных мелочах, так и пристрастием нудно поучать всех и вся, буквально на каждом шагу. По крайней мере, в те редкие дни, когда Вера отваживалась зайти к ним домой, Витька при ней почти не замолкал. Он учил, как правильно вытирать посуду, как задергивать шторы… И, что больше всего вызывало у Веры отвращение, за столом он тоже поучал! Как правильно отпивать чай из чашки, как есть то или иное блюдо! Гурман по натуре, он, может, просто хотел, чтобы его соседи по столу получили от еды максимум удовольствия, но эффект выходил совершенно обратным. Под конец трапезы хотелось уже просто выплеснуть все оставшееся ему в физиономию!