– Чёрт!
– Не ругайся в моём доме, – донёсся с лестницы его голос, и добавил тихо, но всё же достаточно, чтобы она услышала, – бесстыдница.
Всё же он был прав, переодеться стоило. От холода Мёрдок пробирал озноб. Прислушиваясь к звукам снизу, она отправилась в свою комнату. На кровати лежало аккуратно разложенное платье, которое перешила Сесиль. Она умничка, сделала всё, как просила Эм – с короткими рукавами и карманами, в которые можно положить револьвер и пачку сигарет, но Мёрдок прошла мимо платья и достала из шкафа чемодан. В нём горкой лежали её брюки, рубашка и потёртые, но любимые туфли, сделанные на мужской манер.
Переодевшись, Мэд спустилась вниз. В гостиной стоял полумрак. Снаружи проникал слабый свет. Отец сидел в кресле, покручивая в пальцах стакан с виски. При виде дочери его лицо вытянулось в изумлении, но потом он кивнул и указал на стоявшую рядом с ним на столике бутылку. Она была покрыта пылью, и видно, что он достал её из тех запасов, которые создавались не то что до сухого закона, может, вообще до войны.
– Стало быть, не обманул старый пёс, – тихо произнёс он, оценивая её внешний вид. – Он говорил, что ты одеваешься и ведешь себя как мужчина. Что ж, налей себе, Мэдлин, и садись, поговорим. Как мужчина с… мужчиной.
Быстрым шагом Стэн обогнул здание совета, опасаясь по пути встретить кого-нибудь ещё из жителей Гринбелла. Играть рассудительного парня с безупречной выдержкой оказалось тяжело, и Флеминг был выжат до предела. Поэтому, если кому-нибудь захотелось бы сейчас бросить ему в лицо парочку обвинений, он вряд ли смог бы сдержаться. Он привык скрываться в тени и действовать в одиночку, и эта излишняя публичность утомляла и раздражала его. Плюнуть бы на всё и уехать, прихватив Мёрдок с собой. Но куда? Идея о тихом укрытии в этом замшелом городишке больше не казалась такой логичной и здравой. И еще это предложение. Зря он поспешил с ним, стоило подождать хотя бы пару дней, но теперь уже было слишком поздно…
Весь путь до дома Мёрдоков Флеминг прошёл в одиночестве. Никому не хотелось высовывать нос под проливной дождь. Сумерки, почти вечерние, хотя едва перевалило за полдень, обволакивали улицы, и Стэн увидел уютный свет, горевший в окнах второго этажа. Предвкушая домашнее тепло и, возможно, горячий обед, Флеминг наклонился к калитке, чтобы открыть её, как его остановил окрик.
Резко обернувшись, Стэн увидел тёмный мужской силуэт, появившийся со стороны леса. Человек сделал жест рукой и, подождав, пока Флеминг подойдёт ближе, молча повернулся, приглашая следовать за ним. Выглядел он не очень дружелюбно, но Стэн ни секунды не сомневался в том, что ему нужно пойти вслед за незнакомцем. Какое-то время они шли по узкой тропе в густых и мокрых зарослях. Шум дождя гасил звуки шагов, шурша по листве.
Дойдя до небольшой поляны, человек остановился, и Стэн заметил в стороне ещё одного парня внушительной комплекции в изрядно поношенном и грязном рабочем комбинезоне поверх тюремной рубахи. Если бы Флеминг видел этого широкоплечего громилу среди толпы местных жителей, то наверняка запомнил бы. Слишком колоритная внешность. Высокий лоб, редкие, зачесанные назад волосы, массивный подбородок со следами небритости в сочетании с круглым лицом и большими жабьими глазами навыкате. От правого нижнего века до середины щеки тянулся свежий шрам. В руках у него поблескивал гладкий ствол винтовки.
Мужчины молчали, словно ожидая от Стэна чего-то. Он тоже не произнес ни слова. Зачем его сюда привели? Они явно не собирались его убивать или грабить, иначе сделали бы это сразу, а не сверлили его сейчас взглядами, хмуро поигрывая желваками. Хотели узнать что-то об убийстве или же, наоборот, рассказать? Или у них были другие мотивы?
– Итак, чем обязан?
Порыв ветра со стороны озера обдал холодом, и по телу Флеминга пробежала волна озноба.
– А ты уверен, что это он? – обратился громила с винтовкой к своему подельнику. Его хриплый голос звучал глухо.
– Ты же сам слышал, как Микки сказал, что курьер приедет в понедельник из Мобила, – проводник сплюнул в сторону и вытащил из-за пояса нож, – и у него будет экзотическая внешность. Мужик, ты мексиканец? – обратился он уже к Стэну.
– Нет и нет, я не мексиканец и не курьер и не имею ни малейшего понятия о том, что здесь происходит.
– Твою мать, Бобби, – выругался верзила, вскидывая ствол.
– Эй, парни, я вижу, у вас и так проблем по горло, не добавляйте себе ещё одну, – Стэн Ли поднял руки в примирительном жесте, одновременно прикидывая, кто из двоих опаснее – громила с винтовкой или субтильный молодчик с ножом.
– Ничего личного, мужик, – пожал плечами Бобби и сделал шаг вперёд.
– Ну разумеется, – Флеминг хрустнул костяшками и, не дожидаясь ответа, с размаху ударил в челюсть противника.
Эффект неожиданности сработал отлично. Не ожидавший нападения Бобби отступил, пытаясь защищаться, но Стэн не дал ему опомниться, совершая удар за ударом. При этом он старался следить, чтобы противник постоянно находился между ним и громилой с винтовкой. Пару раз Бобби даже удалось задеть Стэна ножом, но это только раззадорило Флеминга. Нараставший адреналин и вид струившейся по лицу крови делали своё дело. Стэн Ли терял контроль. В голове вспышками пульсировали воспоминания. С каждым следующим ударом он видел их лица. Тех, кто были последними в его длинном списке. Его накрывало то особое наслаждение, которое он испытывал каждый раз, очищая мир от скверны…
– Хватит, – стальное дуло коснулось шеи Флеминга, возвращая его в реальный мир.
Он даже не заметил, как успел повалить противника на траву и теперь сидел на нём верхом, удерживая одной рукой за измазанный в крови ворот, а вторую занеся для очередного удара. Но он был не нужен. Голова Бобби была безвольно закинута назад, и из горла доносился едва слышимый хрип. Стэн перевёл дыхание и поднял взгляд. Громила нависал над ним, закрывая и без того тусклый свет. Капли дождя скатывались с его грязной робы, оставляя грязные потёки. Флеминг представил, как выхватывает винтовку и… Но было уже слишком поздно.
Тяжелый приклад опустился на его голову. Где-то вдалеке раздался птичий крик, и в небо взмыла потревоженная стая птиц.
– Давай выпьем за Уилла, – произнёс Джеральд, когда Мёрдок налила себе виски и устроилась в кресле напротив.
Свет она так и не включила, они сидели в полумраке.
– Он хоть и был сволочью, но… похоже, мне будет его не хватать, – добавил Джеральд, задумчиво глядя в пол, и, выдохнув, осушил стакан почти наполовину.
Мёрдок лишь чуть-чуть пригубила свой.
– Конечно, я собирался ввести тебя в курс дела, но постепенно, – продолжил он. – Сегодня на тебя свалилось столько всего, что я поражаюсь твоей выдержке. Уверен, Дейзи успела наговорить тебе гадостей. Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз до того, как всё это началось, но ты даже не стала слушать. Хотя какое право я имею винить тебя в чём-то. Я потерял это право много лет назад, когда не остановил тебя. Когда позволил уйти… Я ведь пытался искать потом. Даже ездил в Мемфис. Та девочка из касс мне сказала, что ты взяла билет в один конец… Но где там отыскать кого-то? Я даже ходил в местную полицию, но они посмеялись надо мной. Они спросили, знаю ли я, сколько таких девочек с Юга приезжает к ним каждый день и пропадает навсегда. Посоветовали походить по притонам, вдруг получится. Такого насмотрелся там… А всё без толку. Я начал думать, что потерял тебя навсегда, и решил пустить все деньги, которые я откладывал на твоё будущее, в оборот. Я вложил их в строительство нового городского совета в обмен на решающую долю голосов, и это совершенно никому не мешало. До тех пор пока в прошлом году не заговорили об этой дороге на Лусдейл и наши лавочники не оживились, подсчитывая свои будущие прибыли от того, что она сделает крюк и зайдёт в Гринбелл. Дорога – это, конечно, хорошо. Не та глина да камни, что у нас сейчас есть, и которую заливает постоянно. Вот и теперь мы, похоже, надолго отрезаны от мира, – он кивнул на окно, за которым шумел дождь. – Я ведь выступаю не против дороги, что бы они там ни говорили, а против тех, кого эта дорога приведёт. Я слышал, что некто уже положил глаз на земли, которые находятся за восточной границей города, и хочет построить там игорный дом со всеми сопутствующими развлечениями и контингентом.
«Игорный дом, – мысленно повторила Мёрдок его слова. – Боже мой, вся моя жизнь – игорный дом с сопутствующими развлечениями и контингентом».
– Я думал, что Дейзи и Прескотт меня поддержат, но они поддержали его.
– Его, это кого?
Отец вздохнул и подлил ещё виски.
– У нас здесь тоже есть криминальные боссы, Мэдлин. Везде есть те, кто держит в руках всю власть, и что я могу противопоставить им? Беспомощный старик, с которого нечего взять и которому практически нечего терять, потому что самое дорогое, что было у меня в жизни, я потерял много лет назад, – он посмотрел на дочь, потом перевёл взгляд на висевший над камином портрет супруги.
– Если бы не эти письма, я бы давно перестал бороться.
– Какие письма? – фраза отца отвлекла Эм от тягостных воспоминаний.
– Твои письма.
– Я не писала тебе.
Ни одного, ни разу. За все десять лет разрыва она лишь однажды попыталась узнать, как он живёт, и то не хватило смелости сделать это лично, и она отправила Бенкси.
– Нет? А кто же тогда? – удивился отец. – Я получаю их каждое Рождество, и каждый раз на них нет обратного адреса, только номер почтового отделения в Кентукки.
– И что в них написано?
– Что у тебя всё в порядке. Ты жива и здорова, у тебя есть работа и друзья. Там никогда не упоминалось, что за работа и что за друзья, но мне всегда хотелось верить, что… что ты не пошла по кривой дорожке, а потом ко мне заявляется Прескотт и рассказывает все эти небылицы про то, что частный детектив – твоя работа, а друзья – гангстеры, и что ты ведешь себя наравне с мужчинами, а то и покруче некоторых мужчин. Мы даже чуть не подрались в тот день из-за этих его слов. Не мог я поверить, что моя милая и нежная Мэдди стала… такой, но сегодня я видел, как ты вела себя, и знаешь, я этого не одобряю, и мне это всё очень не по душе, но… я горжусь тобой.