За эти слова Мёрдок была готова продать душу дьяволу. Но стараясь не показывать вида, она глотнула виски.
– А ещё я наблюдал за мистером Флемингом. Вчера он показался мне неотёсанным грубияном, но сегодня я увидел, как он относится к тебе и как умеет себя держать. Не каждый сохранит подобное хладнокровие, когда толпа кричит в лицо: «Убийца!» У меня нет и сотой доли его самообладания. Я и сейчас сижу здесь, трусливо поджав хвост, вместо того чтобы пойти туда и посмотреть в глаза всем этим людям. Наверняка тебе уже сказали, что видели меня утром с Прескоттом.
– Нет, – ответила Эм, холодея от того, что они наконец добрались до сути.
– Тогда кто-нибудь непременно скажет. Дейзи перекинула их на Стэнли, она боится конфликтовать со мной открыто, но и до меня дойдёт, не сомневаюсь.
– Зачем ты встречался сегодня с Прескоттом?
– Хотел сбыть ему часть мяса. Я утром быка зарезал.
– Быка?
– Да, – отмахнулся Джеральд. – Породистых скакунов разводить хлопотно, да и накладно. Кому нужна лошадь, когда есть автомобиль? С быками же никакой мороки. Главное – сено подкидывать вовремя. Так что я всех слуг распустил, одна Сесиль осталась.
Мёрдок кивнула и спросила:
– Но зачем ты зарезал быка?
– Твой суженый хотел же вчера целого быка съесть, и аппетит у него, я заметил, весьма хороший, но куда нам целого быка? Вот я и договорился, чтобы Прескотт забрал часть себе.
– Где ты говорил с ним?
– У его дома. Он таскал какие-то ящики из подвала и складывал к себе в грузовик. И был при этом очень не настроен на какие-либо разговоры.
– Какие были ящики, опиши их.
– О, детектив Мёрдок за работой, – усмехнулся Джеральд, и Мёрдок поняла, что он уже опьянел. И это всего лишь после двух стаканов виски. Да она и сама чувствовала, что голову начало вести, и звуки становились ватными. – Большие тяжелые ящики, – продолжил отец, разведя в стороны руки, чтобы показать размеры. – Одни были набиты стеклом, другие, если верить моему слуху, – металлом, больше похожим на жестяные банки. Что там на самом деле было и куда он собирался везти это добро, я не знаю. Это было где-то в семь утра. Тогда я и видел его в последний раз.
Отец замолчал, Мёрдок тоже не произнесла ни слова. Дождь шумел за окнами и стекал по стёклам. Мэд забралась на кресло с ногами и заглянула в стакан. На самом дне поблёскивал виски. Отец задумчиво разглядывал узор на паркете. Он, как и Эм, вырос в этом доме и знал историю каждой царапинки. Теперь ей сложно было представить, каково это – прожить всю жизнь на одном месте, никуда не выбираясь, и видеть вокруг себя одних и тех же людей и одну и ту же рутину, которой, кажется, никогда не будет конца, пока твоего заклятого друга вдруг не убьют топором…
– Как ты думаешь, кто мог это сделать?
Джеральд оторвался от изучения пола и, прежде чем ответить, долго смотрел на дочь.
– Не знаю, Мэдлин, – наконец сказал он и выпил виски до конца, почти не морщась.
– У него была любовница.
– У Прескотта? – усмехнулся он.
– Да, и мне кажется, что это была доктор Квин.
– Что? – сотрясаясь от смеха, Джеральд с размаху поставил стакан на столик, но промахнулся, и, задев за край, стакан упал, осколки разлетелись по полу. – Эй, Сес! – прокричал мужчина, задрав голову. – Сес! Да где её носит? – он приподнялся, но хлопнул себя по лбу и опустился обратно. – Я же сам отпустил её. Бегает всё к миссис Парсонс. Та её учит грамоте и бренчать на рояле. Старик-то её помер… А доктор Квин, – сказал он без всякого перехода и снова хмыкнул. – Что может… мог такой старый дурак, как Прескотт, предложить молодой красивой женщине?
– Утром мне показалось, что она относится к нему совсем не как к постороннему человеку.
– Ох, Мэдлин, когда Салли здесь появилась, среди местных мужчин началось настоящее помешательство. Конечно, на фоне наших провинциальных клушек она казалась богиней. Чего только стоили её короткие платья, каких у нас тут доселе и не видал никто. А как ещё выяснилось, что она доктор… Отношение к ней, конечно, было разное, но нам нужен был врач, а она хорошо знает своё дело. И её здесь за это ценят.
– Зачем она приехала?
– Она племянница нашего мэра, и это единственное, что он сделал хорошего для этого города. Нет, Мэдлин, Салли может получить здесь любого, если захочет, и ей будет даже наплевать на этого тюфяка Джимми, за которого она вышла, но Прескотт… Мне даже думать об этом противно. Ладно, – хлопнул он ладонью по ручке кресла и снова собрался встать, – пойду-ка я прилягу, что-то голова…
– Что мы скажем людям обо мне и Стэне?
Отец откинулся на спинку и сложил руки на коленях.
– Правду. Тот адвокат из Атланты, Уилбур, оказался большой сволочью. Поколачивал тебя, напивался, дома не ночевал, и ты от него ушла, а мне говорить об этом не стала, чтобы лишний раз меня не расстраивать.
– А дети?
– А что дети?
Он всё же поднялся с кресла и достал из шкафа несколько фотографий в рамках.
– Опасаясь моего порицания, потому что я говорил тебе не выходить замуж за того парня, ты выдаешь детей своей кузины Кэтти, которая живет в Мемфисе, за своих.
Джеральд протянул фотографии. Две милые девочки в платьицах с лентами и кружевных панталончиках и младенец в чепце и одеялке.
– Они на меня совсем не похожи. Они даже друг на друга-то не похожи!
– Всё, что было в фотоателье, – развёл руками он.
– И что же? Значит, я живу у родственников в Мемфисе?
– Да, – кивнул Джеральд, – и агентство твоё тебе осталось по наследству от дяди Уильяма.
– Долго думал над легендой?
– Да уж было время подумать, пока кое-кто не давал мне спать ночью… – он бросил на дочь укоризненный взгляд и неровной походкой направился к двери. Осколки хрустели под подошвами его домашних туфель. – Прибери тут всё, – сказал он, не оборачиваясь, – и поешь иди. Обед на кухне.
Мёрдок слушала, как скрипят половицы, пока он поднимался наверх. Мрак заполнял комнату, и ощутимо тянуло холодом, даже несмотря на тепло, которое разливалось по телу после виски. Часы в гостиной мелодично отстукивали очередной час. Чёрт побери, где же Стэн? Мёрдок махнула рукой, словно хотела отогнать чувство тревоги, и осушила стакан…
Флеминг чувствовал, как капли дождя касаются его лица и затекают за ворот. Насквозь промокшая одежда и поднимавшийся от земли холод вызывали озноб. Стэн потрогал голову в том месте, куда пришелся удар. Под слипшимися волосами отчетливо ощущалась здоровенная шишка. Чертыхнувшись, Флеминг перевернулся на живот и попробовал встать на четвереньки. Движения отдались болью в груди и боку. Окоченевшими пальцами Стэн нащупал в кармане пиджака портсигар. Похоже, эта маленькая вещица, в которой он никогда не держал сигарет, но всегда носил у сердца, снова спасла ему жизнь. От удара ножом она чуть погнулась, и Стэн Ли чувствовал, как один край приоткрылся, но недостаточно сильно, чтобы жутковатое содержимое выпало наружу. Флеминг усмехнулся. Проклятие и благословение, память и забвение… В сгущающейся тьме Стэн увидел силуэт. Он не приближался, напротив, отдалялся, дразнил, звал за собой. Чёрные волосы змеились по блестящему красному шёлку, как в тот самый день…
Флеминг дернул головой, отгоняя видение. «Долго я провалялся в отключке?» – подумал он, поднимаясь на ноги. Мир покачнулся, и он выставил руки, пытаясь найти равновесие. Голова кружилась, и к горлу подкатывала тошнота.
Флеминг посмотрел по сторонам, определяя свое местоположение. Найдя ту самую тропу, по которой они пришли, он двинулся к ней. Дождь застилал глаза, а головная боль не давала сосредоточиться на мыслях. Кто эти парни? Кого они ждут? Если они не стали убивать его, значит… им это не нужно. Значит ли это, что они не имеют отношения к убийству Прескотта или настолько уверены, что никто их в этом не заподозрит?.. Или же они посчитали, что одного удара ножа достаточно, и даже не удосужились убедиться, был ли он смертельным. Крайне непрофессионально. Надо рассказать Эм. Рассказать Эм.
Эм. Повторяя её имя как мантру, Стэн кое-как добрался до заветной калитки. Последние силы он потратил на то, чтобы дойти до входной двери и постучать, опираясь всем весом на дверную раму. Когда на пороге появилась Эм, его отпустило. Флеминг слабо улыбнулся, заваливаясь вперёд. Мёрдок едва удалось удержать его и не дать им обоим упасть.
«Эй, что случилось?» – попыталась спросить она, но он не ответил и потерял сознание.
Чуть оттащив Стэна назад, она уложила его на пол в коридоре и включила свет.
«Ох, чёрт!» – вырвалось у Мёрдок.
Его лицо и одежда были покрыты кровью. Эм попробовала расстегнуть пуговицы и посмотреть, насколько серьёзно ранение, но ткань прилипла, и она не стала её трогать, опасаясь, что может вызвать этим ещё большее кровотечение.
«Отец!» – крикнула Эм, но он не отозвался.
Даже отсюда были слышны мощные раскаты храпа. Подложив под голову Стэна ту самую куртку отца, которая всё так же лежала на полу, Мёрдок бросилась наверх, то и дело запинаясь о ступени. Отец спал, запрокинув голову и раскрыв рот. Эм принялась тормошить его и бить по щекам, но он только всхрапнул ещё громче и перевернулся на другой бок.
Время уходило.
Мёрдок поспешила обратно вниз. Чёртова лестница так и норовила ускользнуть из-под ног.
«Вот ещё не хватало свалиться с неё и сломать себе шею, – подумала Эм. – То-то будет сюрприз отцу, когда он наконец проснётся. Чёрт, второй стакан виски явно был лишним…»
Она упала на колени рядом со Стэном, коснулась лба, покрытого крупными липкими каплями пота. Холодный, просто ужасно холодный.
«Держись, милый, я тебя вытащу, – прошептала она, поднимаясь на ноги, и Стэн дёрнулся, как будто услышал её голос. – Чёрт, ну что за звери живут в этом городе? Око за око… так весь мир останется слепым и беззубым».
Она вгляделась в лицо Флеминга, но нет, он по-прежнему был без сознания. Нужно позвать на помощь. Мёрдок выбежала на крыльцо. На улице поливал дождь, сгущая сумерки. Мэд оглядела безмолвные и тёмные дома. Кругом одни старики, а автомобили в этих краях были совсем у немногих… Бежать за доктором? Слишком рискованно. А если они не успеют или у неё не окажется с собой чего-нибудь важного? Осмотревшись, Мёрдок увидела припаркованный через несколько домов грузовик. Несколько минут ушло на то, чтобы добраться до него по вязкой глине, а потом разобраться с рычагами, завести и сдать назад. Эта здоровая махина была куда непослушнее и неповоротливее «Роллс-Ройса» Яблонски. Мэд вспомнила первый раз, когда он посадил её за руль, напоив так, что она едва осознавала, что происходит, но почему-то Эм помнила всё до мельчайшей детали, словно это было вчера. Ей даже казалось, что она слышит его смех и стоит лишь повернуть голову, как она увидит его самого, раскинувшегося на соседнем сиденье с бутылкой шампанского в руке и неизменной сигарой в зубах. Он говорил, что в любом состоянии она должна уметь делать три вещи – стрелять метко, водить быстро и…