– Сегодня начинается новая глава твоей жизни…
Глава 9
Мёрдок вздохнула и положила голову на плечо Стэна. Они сидели рядышком на кушетке. Капли дождя снова стучали по террасе дома доктора Квин. Вечерние сумерки окутывали комнату.
– Прости, – Мёрдок сжала пальцы Флеминга. – Это место навевает на меня ностальгию, и я становлюсь слишком сентиментальной.
– Значит, я не зря ревновал к Яблонски? – усмехнулся он.
– Между нами давным-давно ничего нет.
Почувствовав холодок в голосе Эм, он наклонился и заглянул в её лицо:
– Я очень благодарен тебе за этот разговор. За твою откровенность. Ты никогда не говорила так много о себе.
– Прошлое осталось в прошлом… зачем ворошить его. Правда, Стэн?
– Я обещаю, однажды я расскажу тебе всё.
– И про портсигар?
Флеминг молча облизнул губы и посмотрел в угол комнаты. На мгновение перед его глазами снова всплыло старое видение – краешек красного шелкового кимоно на белом футоне… Стэн дернул головой.
– И про него тоже.
Из коридора донёсся скрип ступеней.
– Послушай, Стэн, – быстро зашептала Мёрдок. – Я хочу, чтобы ты поговорил с доктором Квин. Она что-то знает, но мне вряд ли удастся вытащить из неё хотя бы пару откровений.
– Почему ты думаешь, что мне она откроется?
– Ты мужчина. Привлекательный, – Мёрдок коснулась губами его губ и улыбнулась, – и весьма обаятельный, когда этого захочешь.
– Ты хочешь, чтобы я её соблазнил? – усмехнулся он.
– Только попробуй, – пригрозила Мёрдок и, сложив пальцы в форме пистолета, приставила к виску Флеминга. – Убью обоих.
Мысль о Стэне в объятиях другой женщины обдавала горечью, но при этом странным образом возбуждала. Мёрдок представила, как дуло револьвера упирается в затылок Салли, и на мгновение ей показалось, что она понимает то удовольствие, которое испытывает Флеминг, нажимая на спусковой крючок.
В этот момент Салли Квин вошла в комнату. Щелкнув включателем, она направилась к Стэну и Мёрдок.
– Я оставлю вас, – Эм соскользнула с кушетки, достала из кармана пиджака сигареты и спички и, проходя мимо доктора, чуть кивнула ей.
Стэн Ли тем временем снял рубашку и приготовился к осмотру.
– Как вы себя чувствуете, мистер Флеминг? – Салли коснулась его лба и аккуратно ощупала шишку на затылке.
Взгляд Стэна упёрся в её декольте. Сегодня на Салли было светло-голубое платье прямого покроя с пуговицами спереди.
– Сейчас уже гораздо лучше, – ответил он. – И прошу, называйте меня «Стэн».
– Как скажете, Стэн, – без каких-либо эмоций отозвалась Салли.
Подойдя к стоявшему у стены шкафчику, она начала доставать оттуда какие-то склянки и бинты и складывать их на стоящий рядом столик. Закончив все приготовления, она принялась осторожно разматывать пропитавшуюся кровью повязку, после чего раскрыла один из пузырьков. По комнате тут же разнёсся едкий спиртовой запах. Щедро смочив жидкостью тампон, она дотронулась им до плеча, и Стэну пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Видя его реакцию, доктор едва заметно усмехнулась.
– Вы знаете, вам повезло, – сказала она, обрабатывая рану. – Чуть выше, и удар пришелся бы прямо в сердце. И если бы нападавший бил прямо, а не наискосок…
– Нападавший бил куда надо, и, если бы не моя привычка таскать в карманах всякую чушь, мне повезло бы куда меньше, – усмехнулся Флеминг.
– Что заставило вас пойти на болота?
– Откуда вы знаете, что это случилось на болотах?
– Ваша одежда. И… отец О’Грейди сказал мне.
– О’Грейди? Должно быть, Мёрдок рассказала ему… Что ж, это просто случайное стечение обстоятельств… Кстати, возможно вы мне поможете. Я практически никого здесь не знаю, поэтому те парни были мне незнакомы, но у них весьма выдающаяся внешность. Может быть, вы их знаете? Один был высокий громила, пошире меня и повыше ростом, с круглым лицом и крутым подбородком. И еще свежим шрамом через всю щеку. Второй – щуплый и рыжий, без переднего зуба. – Описывая внешность, Стэн внимательно следил за реакцией Салли, но она и бровью не повела, продолжая накладывать новую повязку. – Всё-таки странно, что они могли там делать в такой ливень, который поливал вчера.
– Хотите совет, Стэнли? – спросила она тихо, глядя ему прямо в глаза. – Держитесь от всего этого подальше, – доктор вдруг резко отстранилась и, наклонившись, достала с нижней полки столика медицинские ножницы.
– Но почему? Вчера меня едва не прирезали какие-то молодчики, а я должен сидеть и ничего не делать? В этом городе творится какая-то хрень, с которой нужно разобраться. Кто знает, кого ещё они могут попытаться убить?
– Почему бы вам не оставить решение этого вопроса полиции?
Доктор Квин ловко разрезала бинт ножницами и, небрежно бросив их рядом на кушетку, начала затягивать узел.
– Полиции? Что-то я не наблюдаю здесь никакой полиции. Или, может быть, вам выгодно, чтобы никто не поймал их?
– Вы хотите в чём-то меня обвинить? – Салли посмотрела ему прямо в глаза. Теперь она была так близко, что он ощущал терпкий аромат её духов.
– А есть в чём?
– Нет, – сухо сказала она и, отвернувшись к столику, принялась старательно наводить на нём порядок.
– Вы понимаете, что это выглядит очень подозрительно? – Стэн слез с кушетки и подошёл к Салли сзади. – Вы не хотите отвечать на вопросы и ведёте себя крайне странно, – его дыхание коснулось её макушки. – Расскажите мне всё, что знаете.
– Или что? – ответила доктор, выпрямив плечи.
– Я мог бы заставить вас говорить, – пальцы Стэна едва не дотронулись до её шеи, но замерли в дюйме от неё. – Но это будет неправильно. Рано или поздно правда всё равно выйдет наружу. И о ваших отношениях с Прескоттом, и о тех парнях на болотах…
– Я любила Уильяма, – прошептала Салли, и её голос дрогнул.
Стэн сделал шаг назад, и она развернулась к нему.
– Он был одним из немногих людей, на кого я могла положиться и кому могла доверять, – всё так же шепотом продолжала она. – Да, я любила его, но мы не были любовниками. Хотя кое-кто и распускал об этом слухи. Кто-то хотел опорочить его, оставив эту сперму в подсобке.
– Значит, вы уверены, что это не его?
– Да, и это отражено в отчёте, – она мотнула головой в сторону письменного стола. – Как вы и просили. И нет, я не имею ни малейшего понятия, кому она могла принадлежать.
– Может быть, Джорджу?
– Джорджу? – с сомнением переспросила Салли. – Почему бы вам не спросить у него самого? Только будьте с ним помягче, ему и так досталось.
– Я обещаю, Салли, от меня он не услышит ни одной угрозы.
«Хотел бы я так же легко поручиться за Мёрдок», – подумал он.
Мёрдок вышла на крыльцо и закурила. Мягкий свет из окна разгонял сумрак, но она осталась стоять в темноте. Ей не хотелось наблюдать за тем, что происходит сейчас в комнате между доком и Стэном. И не из-за внезапного укола ревности, а просто потому, что ей хотелось побыть наедине с собой и воспоминаниями, которые она так тщательно гнала прочь.
Сейчас, выдыхая дым в ночное небо, она осознала, что мысли о Луиджи больше не причиняют ей боли. Может быть, отчасти из-за того, что она наконец оказалась в Гринбелле и происходящее здесь вместо сожалений и ностальгии вызывало лишь отвращение и желание помыть руки с мылом? Она повидала немало дерьма за годы жизни в Мемфисе, но там никто не строил из себя благопристойных граждан, пряча в шкафах целые груды скелетов. Там всё было просто. Предатели и крысы и те, кто был слишком слаб или глуп, получали свою дозу свинца, и все были в расчёте. Здесь же проламывали головы топором и заманивали на болота, чтобы зарезать и выведать информацию… Не таким она помнила Гринбелл. Не в таком Гринбелле она хотела бы провести остаток жизни, воспитывая пятерых детей и мужа вроде Рэндалла Мейсона.
Мёрдок больше не чувствовала вины за то, что ей нравилась её свобода. Свобода делать то, что ей хочется. И так, как ей хочется. Без оглядки на мнение общественности и оценки «леди так не поступают».
Да, она не леди, Мёрдок затянулась в очередной раз и распрямила плечи, и она чертовски гордится этим.
И теперь ей было не стыдно, что тогда, в свою первую ночь с Яблонски, она кричала. Кричала от удовольствия и просила ещё. Умоляла, чтобы он продолжал. Это она была ненасытна. Это она любила жестко и агрессивно.
Леди не любят так. Леди нежны и кротки в постели. С Луиджи она была леди, потому что он был джентльменом. Ласковым и чутким, романтичным… Он был философом и поэтом.
Мёрдок же нравился грязный джаз и виски. Сигаретный дым и пошлые шутки. Ей нравилось чувствовать себя «одним» из них. Ганстеров, ублюдков, работяг… мужчин. С ними было просто. Понятно. Естественно. Никакой сотни неписаных правил. Только одно. Держать револьвер наготове, если кавалер окажется слишком прытким.
Мёрдок усмехнулась.
«Посмотрим, кто кого, Гринбелл, – прошептала она в темноту. – Ещё посмотрим».
Следующим утром в кафе мисс Дейзи Лу Мёрдок являла собой воплощение истинной южной belle. На ней снова было платье – из тёмно-зелёного бархата с широкой юбкой до щиколотки, длинными рукавами и большим бантом под воротничком. Сесиль предлагала оставить кружевной с камеей, но Мёрдок отказалась, ведь такое давно уже никто не носит. Волосы аккуратными волнами ложились на плечи. Стэн Ли надел свой лучший костюм. И вместе они выглядели так, словно собирались взять приз на самую элегантную пару во всей Алабаме.
На улице снова шёл дождь, и в кафе мисс Дейзи было тепло и по-своему уютно. Расшитые мелкими жёлтыми цветочками скатерти и шторы в тон, розовые гортензии на полу вдоль высоких окон и мягкий свет из-под абажуров, лёгкая мелодия патефона и шелест непринужденных бесед, который смешивался с легким шумом вращающихся вентиляторов, – всё это создавало иллюзию безопасности и покоя, как будто ничего и не случилось в городе, и случайный посетитель едва ли заметил бы, что что-то не так, но Мёрдок чувствовала, как их касаются взгляды, прощупывая, изучая, чтобы потом обсудить за обеденным столом с семьёй или каким-нибудь случайно встреченным знакомым.