Ему тогда было сорок пять лет.
Наталья сказала, что он должен делать, как ему лучше, и с тех пор они не виделись – четыре года.
Поначалу она жила, как прежде, как будто в машине работал некий автопилот, удерживал её в полёте. В конце концов в последние перед разводом годы они почти не общались – им было некогда, да и слишком разными они оказались!..
Потом автопилот начал сбиваться с курса, машину стало бросать в разные стороны и мотать туда-сюда, пришлось отключить его и дальше вести самостоятельно.
Она вела.
Сын давно вырос и всё понимал. Именитые и не очень клиентки стояли в очередь за нарядами и закатывали глаза от восторга на примерках. Старинный европейский ювелирный дом сделал совместный с её коллекцией показ драгоценностей – высшее достижение в мире моды!
Наталья Павловна долго раздумывала и купила собачку. Ну, чтобы собачка её любила. Что-то всё чаще и чаще ей стали приходить в голову дурацкие мысли, что её никто не любит.
Володя любил когда-то, но это было давно.
Собачка прожила с ней года полтора, потом бросила её, ушла к домработнице! Правда-правда!.. После очередного возвращения Натальи из Европы собачка возвращаться с домработницкой дачи отказалась наотрез. Она закатывала истерики, выла, скулила и не шла в машину, когда Наталья пыталась её туда загрузить.
Значит, собачка тоже её не любила, вот как получилось. Собачка любила домработницу, её дом, и её детей, и травку на даче, и жестяную миску с дождевой водой, а вовсе не веджвудского фарфора с водой «Нестле», которая была у неё на Делегатской.
Тогда Наталья пошла к психотерапевту, и тот за большие деньги объяснил ей, что прошлого не вернёшь и воспоминания надо «отпускать».
Наталья пожала плечами и продолжала вспоминать. И думать о том, что её никто не любит. Должен быть хоть кто-то, кто любил бы её любой. Ну, как любил Володя.
В Праге она купила Герцога Первого, и он искренне полюбил её, но этого оказалось мало.
Она всё вспоминала и думала и в конце концов позвонила сыну и спросила про отца.
Сын сказал, что у отца всё в порядке. Он в Нижнем, заведует какими-то кадрами.
– Женат? – спросила Наталья.
Сын сказал, что нет, и вдруг удивился, почему она спрашивает. Он ведь всё понимал. Или ей казалось, что всё понимает?..
– Отец в отпуск собирается, – сообщил сын. – На теплоходе по Волге. У него там дела какие-то, не знаю точно. Теплоход «Александр Блок», через две недели. А что, мам?..
И Наталья Павловна купила билет на теплоход «Александр Блок».
Ни о чём таком она не думала, ни на что особенно не рассчитывала, ей просто хотелось посмотреть на Володю. Может, поговорить с ним. Может, посидеть на палубе по-стариковски. Теплоход – это такой стариковский отдых!
Почему-то он сделал вид, что они незнакомы, она сначала не поняла ничего. И спросить у неё не получалось, он всё время был с приятелем, просто не отходил от него!
– Володь, – спросила Наталья Павловна, обнимаясь и целуясь с ним под душем, – почему ты сделал вид, что мы незнакомы? Ну тогда, в первый день!..
– Так я же не знал, одна ты, не одна! Может, с кавалером! Или с мужем?.. Как я мог?
– А потом?
– Что потом?
– Потом почему ты со мной всё время разговаривал как с чужой?
С макушки у него лилась вода, он вынырнул из-под сильно бьющих струй, отёр лицо и посмотрел на неё.
– Это ты со мной разговаривала как с чужим, – сказал он серьёзно. – Хорошо, в подкидного согласилась сыграть! И вообще я ничего не понял! Как ты здесь оказалась, зачем?!
– Затем, – ответила Наталья.
– Понятно.
Он завернул воду, прижал её к себе и понёс, оторвав от пола. Он всегда именно так носил её на руках – оторвав от пола и прижав к себе. Носить, романтически подхватив под колени, не получалось – она всегда была высокой и фигуристой, как ребёнка её не унесёшь.
– Володя.
– Я здесь.
За бортом плескалась и шумела вода, крутились под днищем винты, теплоход покачивало, и в голове у Натальи покачивалось тоже.
…Неужели он здесь, рядом?! Такой знакомый, такой любимый? Такой тяжёлый – сильное, крепкое тело! Ей так нравились его руки, как у орангутанга, заросшие ноги, длинная спина. Она всё это получила в своё распоряжение – выходит, психотерапевт за большие деньги врал!
…Или не врал? Можно временно получить в своё распоряжение кусок прошлого – острый, пылкий, необыкновенный секс, который был у них всегда, – но нельзя получить обратно всё прошлое?
Наталья сжала кулак, чтобы не заплакать, и он заметил её сжатый кулак.
– Ты что? – спросил он, оторвавшись от неё.
– Я так по тебе соскучилась, – призналась она и сжала пальцы ещё сильнее.
Чтобы не заплакать.
– Я по тебе тоже.
И он разжал её кулак и поцеловал в ладонь.
– Ты такая красивая, – пожаловался он. – Всю жизнь ты мне покоя не даёшь! Вот всю жизнь!
Они занимались любовью, стараясь не очень шуметь, как будто за тонкой стенкой по-прежнему подслушивали две старухи соседки, и Наталье казалось, что, если они не будут останавливаться – ну вообще никогда, – всё вернётся обратно и станет правильным.
Герцог Первый сначала смотрел на них оленьими глазами, потом смущённо отвернулся, а после и вовсе ушёл в другую комнату.
Наталья про него забыла совсем и вспомнила, только когда он показался на пороге и взглянул на неё вопросительно.
– Смешная у тебя собака, – сказал Володя. – И хорошая. Не дура.
Она вспомнила: он всегда говорил, что терпеть не может дур.
Они лежали рядом, совершенно голые и абсолютно счастливые.
Вот так бы и лежать всегда.
– Как ты живёшь, Володя?
– Нормально. А ты?
– И я нормально.
Они были настолько близки и понятны друг другу, что разговаривать было не нужно.
Совсем не нужно.
Но очень хотелось поговорить.
– Хочешь, я расскажу тебе про свой показ? Совместный с ювелирным домом?
– Ах, вот откуда лупа-то! Ты в самом деле научилась разбираться в драгоценностях?
– Пришлось научиться. Мне нравится! Это что-то совсем новое, другое! Меня один старик француз учил, ювелир.
– А хочешь, я тебе расскажу про свои кадры? На заводе?
Она пошевелилась, перевернулась и легла на него сверху, чтобы чувствовать его всем телом и смотреть в лицо.
– Расскажи, – сказала она.
– Тебе интересно?
Она помотала головой – нет, не интересно.
– Ну, вот видишь.
– Володь, – сказала Наталья, рассматривая его очень близко. – На самом деле не имеет никакого значения, интересны мне твои кадры или нет. А тебе мой показ! Может, в молодости это имеет значение, а сейчас…
– Никакого, – перебил он.
– Ты тоже это понял, да?!
– Я-то давно понял, – сказал он. – Сразу после развода. У меня аналитический ум, Наташка. Я умею делать выводы.
– Какие выводы ты сделал?
Он вздохнул.
– Да, в общем, не слишком утешительные. Я тебя люблю. И всегда любил. И наверное, всегда буду любить. Хорошо бы разлюбить, но ничего не выходит.
– И у меня не выходит, – призналась Наталья Павловна, которую муж назвал Наташкой. – И время! Понимаешь, ничего оно не лечит! Ну ничего! Я только ещё больше по тебе… тоскую.
– Ты по мне тоскуешь?
– Ужасно, – сказала она. – Просто кошмар.
Тут он взял её за голову и поцеловал в губы.
– Но я не помер, – заявил он грубо. – Я же здесь всё время. Ты не могла мне позвонить и сказать – приезжай?
Она потянулась и тоже поцеловала его в губы.
– А как мне звонить и говорить «приезжай»? Зачем тогда мы развелись?
– Я не знаю. Тебе со мной скучно. Ты европейская знаменитость, а я мент.
– Ну-у-у, – протянула Наталья, – это не аргумент. С тобой всегда было скучно! С тобой не скучно, только когда ты рассказываешь небывальщину или играешь в дурака!.. Ты меня всю жизнь обыгрываешь и оставляешь в дурах!
– У меня опыта больше.
– Слушай, давай играть в дурака?!
Он обнял её за спину, за ноги и прижал к себе.
– Я не хочу играть в дурака, – сказал он серьёзно. – Я так давно тебя не видел. Я так давно с тобой не был. Я уж было решил, что – всё.
– Не всё, – задохнулась Наталья, потому что он слишком уж сильно её прижимал. – Я здесь. И ты здесь.
На ужине почему-то не было ни Натальи Павловны, ни Веллингтона Герцога Первого, да и Владимир Иванович куда-то запропал.
Степан Петрович ужинал в одиночестве, и Таша за своим столом восседала одна и чувствовала себя неуютно. Богдан строчил что-то в планшете, а Ксения почему-то села за стол к Саше, и они о чём-то тихо разговаривали.
Владислав зевал и говорил, что от жары и солнца его разморило.
– Крёстная! – громко позвал он Ташу. – Составьте компанию! Прогуляемся по палубе! Всё-таки прекрасный вечерок!..
Степан Петрович, которому был очень нужен Владимир Иванович – вот просто до зарезу! – и который недоумевал, куда тот запропастился, странно обеспокоился, когда Владислав предложил прогулку.
Если бы он не обеспокоился так явно, Таша ни за что бы не согласилась прогуливаться с Владиславом, но тут согласилась – с мстительным чувством. Степан Петрович её раздражал.
…Подумаешь, влюбился он! Что за глупости! Ничего он и не влюбился, Розалия Карловна всё придумала! А поцеловал он её сегодня при всех, чтобы поставить в идиотское положение!
Они совершали моцион – Таша с Владиславом и Розалия с Леной на встречном курсе. Всякий раз, встречаясь, Владислав раскланивался с дамами.
Гуляли они довольно долго, Владислав всё рассказывал какие-то глупости, которые Таша почти не слушала, про свою работу, про свою известность «в узких кругах», про то, как его всюду приглашают ведущим, и в этом году он будет вести книжную ярмарку на ВДНХ, в общем, большой человек!..
Таша не слушала и думала про Наталью Павловну. Где они могут быть с Герцогом?..
Розалия Карловна вскоре нагулялась и ушла к себе, и Лена, устроив её, вышла на палубу, села на корме в кресло и стала смотреть на воду.