внучок мне голову морочит, я успокоилась и о всяких там подозрительных парнях не думала, а сейчас опять разволновалась. Если Андрюха в беде, не стал бы весело проводить время в ресторане, да еще в самом центре города, это ж тупому ясно… Я достала мобильный и набрала номер внучка, сворачивая во двор дома, где он предположительно жил. «Хонда» стояла на парковке, и это внушало надежду, что наша встреча состоится.
– Ты чего звонишь? – напустился на меня Андрюха. – Забудь мой номер телефона, когда будет можно, я сам позвоню.
– Бабушка хочет видеть вас немедленно, – сурово ответила я.
– Труп она мой увидит, старая перечница. Говорю, за домом следят. Все, отстань.
Он дал отбой, а я припарковалась возле его подъезда. Дверь в подъезд была приоткрыта, что я сочла безусловным везением. «Есть еще на свете беспечные люди, которые счастливо обходятся без домофонов», – подумала я и вошла в подъезд.
Поднимаясь по лестнице, я прикидывала, что скажу Андрюхе, чтобы сразу отбить у него охоту юлить и прикидываться и заставить бежать к бабке сломя голову. Начать следует с угроз лишиться наследства. Погулять парень не дурак и в деньгах наверняка нуждается. Я позвонила в нужную мне дверь и стала нетерпеливо ногой постукивать. По полу, а вовсе не по двери.
Открывать не спешили, но я была почти уверена: меня разглядывают в дверной глазок. И на всякий случай раздвинула рот до ушей. Один мой возлюбленный не в лучший момент нашего совместного существования заявил, что моя улыбка его бесит, надеюсь, Андрюхе она понравится. Дверь приоткрылась и показалась весьма помятая физиономия внука Теодоровны. С момента нашей последней встречи он кое-что приобрел: фингал под правым глазом и ссадину над левым.
– Бурная ночь? – заботливо спросила я.
– Ты как здесь?.. – не очень уверенно поинтересовался он, а я толкнула дверь со всей возможной силой, которой в тот момент у меня оказалось немало. Андрюха этого не ожидал и отлетел в сторону, а я вошла в прихожую и прикрыла дверь, дабы не привлекать внимания соседей, если таковые вдруг появятся. – Ну и чего? – спросил внучок, довольно быстро приходя в себя.
– Поехали к бабке, – ответила я. – И без фокусов. Помирает старушенция и желает тебя видеть.
– А я не желаю. Давай вали отсюда.
Он вроде бы вознамерился вытолкать меня взашей, но я, напустив в глаза суровости, произнесла:
– Тогда я приду не одна.
– Черт, – буркнул он и нервно пригладил волосы.
Несмотря на некоторую потрепанность, синяк и ссадину, выглядел он вполне симпатично. В том смысле, что такой тип парней мне нравится. Выше среднего роста, с хорошей фигурой. Чувствуется, что за собой следит и модой интересуется. Джинсы фирменные, футболка тоже. А синяки пройдут. С таким парнем по улице идти не стыдно. Да, давненько я с парнями по улицам не болталась.
– Ладно, проходи, – предложил он ворчливо. – Как там бабка?
– Переживает, – сказала я, вслед за ним направляясь в единственную комнату и с интересом оглядываясь.
Комната оказалась просторной, мебели немного, но все выглядит стильно: диван большой и мягкий, журнальный столик на кованых ножках, стеллаж, заставленный симпатичными безделушками, а еще портреты на стенах. Я насчитала восемь штук. На всех был Андрюха: то с голым торсом, то в костюме. Анфас и в профиль. На одной даже в рыцарском шлеме. Красавчик… Самолюбование у них с бабкой, должно быть, в крови. Парни, которые балдеют от своей внешности, всегда вызывали у меня настороженность, ясное дело, у такого он сам всегда на первом месте, с другой стороны, если б я на фотках получалась так же круто, тоже бы своими портретами всю квартиру увешала. К сожалению, я не фотогенична, то есть живьем я себе нравлюсь куда больше, чем на фотографиях.
Я устроилась на диване, Андрюха сел на другой его стороне, как-то странно на меня поглядывая.
– Я… это… обязательно к ней загляну. Как только синяки пройдут, – сказал внучок. – Не стоит ее расстраивать, показываясь в таком виде. А ты как меня нашла?
– Следила за тобой, – ответила я. – Видела, как ты в ресторане развлекался. И не стыдно тебе, бабка при смерти…
Глаза Андрюхи внезапно полезли на лоб, не мои же слова произвели такое впечатление? Тут я поняла, что смотрит он куда-то поверх моего плеча, а к вытаращенным глазам прибавился приоткрытый рот. Парень вроде силился что-то сказать, но не мог. Я повернулась с намерением узнать, что его так разбирает, и мой рот тоже непроизвольно приоткрылся. За моей спиной стоял вчерашний брюнет и выглядел так, что сразу становилось ясно: лучше бы нам не встречаться. Ухмылка на редкость подлая, а взгляд не сулил ничего хорошего. Я повернулась к Андрею и спросила:
– Это кто?
– Он не с тобой? – в свою очередь, спросил тот.
Брюнет пристроился на широком подлокотнике дивана и сказал:
– Я сам по себе. Ну что, голуби? О чем беседу ведете, что мутите?
– Он вчера в парке был, – сказала я Андрею, но продолжала таращиться на брюнета.
Несмотря на подозрения, что жизнь мою встреча с ним не украсит, я подумала, что он точная копия мужчины моей мечты: скор на расправу и одним своим видом повергает в трепет врагов. В мечтах он был ласков и нежен и любил меня больше собственной жизни. Короче, суров со всеми, но нежен со мной. Как одно может сочетаться с другим – не спрашивайте, не знаю. На то и мечты. Очень захотелось влюбиться, но этому здорово препятствовало одно обстоятельство: как-то угадывалось, что ответного чувства тут не дождешься.
– В парке? – переспросил Андрей, я кивнула, а брюнет усмехнулся:
– Был, был. Кто тебя так отдубасил?
Андрей машинально коснулся рукой подбитого глаза.
– Нарвался на придурков, – туманно ответил он, продолжая смотреть на брюнета с нерешительностью, толком не зная, что теперь делать. Я, кстати, тоже не знала, но уже жалела, что сюда заявилась. Друзья у Андрюхи как есть разбойники, не зря бабка говорила: связался с дурной компанией.
– Значит, вчера вы встречались в парке, – продолжил брюнет. – А конспирацию-то развели, – покачал он головой с усмешкой. – Кого боялись?
Я перевела взгляд на Андрея, отвечать на этот вопрос надлежало ему.
– Никого я не боялся, – пожал он плечами не слишком уверенно.
– А ты что скажешь? – задал мне вопрос брюнет.
– Ничего.
– Правда? Тебе какой глаз меньше жалко, левый или правый?
– Женщин бить нехорошо, – поспешно сказала я.
– Нехорошо, но иногда полезно. Сегодня как раз такой случай.
– Да ты кто такой? – вдруг рявкнул Андрей, наверное, вспомнив, что он мужчина. Очень вовремя.
Внучок шагнул навстречу брюнету, сжав кулаки. Тот стремительно поднялся и выбросил вперед руку, угодив здоровенным кулачищем внучку в нос, я зажмурилась, представив на мгновение, каково это. Внучок взвыл, а когда я вновь открыла глаза, он стоял, согнувшись, брюнет завернул ему руку за спину. Андрей отчаянно закричал:
– Отпусти, идиот, руку сломаешь…
В общем, все, как в моих любимых фильмах, с одной лишь разницей: я оказалась среди тех, кого обычно колотят.
Андрюху он отпустил и сел на диван рядом со мной. Внучок зажимал нос ладонью, запрокинув голову, я бросилась в кухню и вернулась с полотенцем. По дороге мелькнула мысль рвануть к входной двери, но шансы показались так себе, да и Андрея бросать одного жалко, все-таки бабкин внук. Он с благодарностью мне кивнул, а брюнет, поглядывая на его манипуляции с полотенцем, заметил беззлобно:
– Сам напросился. Валяй рассказывай, что у вас за дела? – смотрел он теперь на меня, а значит, и отвечать надлежало мне.
– Он внук Миланы Теодоровны, я у нее работаю. Сиделкой. Бабка собралась помирать и попросила разыскать внука. Он у нее пять лет не показывается…
Далее я продолжила повествование, ничего не упуская. Брюнет кивал головой, вроде бы соглашаясь, а Андрей был занят своим носом.
– Ага, – сказал незваный гость, когда я закончила. – Значит, ты Андрей Ильич Костюков?
Андрей покосился на меня, потом на брюнета и ответил с большой неохотой:
– Предположим.
– Так не пойдет, – осадил брюнет. – Да или нет?
– Задолбали, – по слогам произнес внучок. – На хрена я только в это ввязался?
– Жду ответа, как соловей лета, – поторопил гость.
– Чего ты к нему пристал? – влезла я, потому что считала Андрея почти родственником и мне было его искренне жаль. – Андрюха, иди, умойся, – заботливо предложила я.
– Да никакой я не Андрюха, – досадливо рявкнул он. – Вон паспорт лежит в верхнем ящике. Я – Волков. Константин Волков.
«Голову морочит этому гаду, – сообразила я. – Косит под хозяина квартиры».
– А Андрюха где? – спросил брюнет.
– Понятия не имею. Я его в жизни не видел.
Между тем гость достал паспорт из указанного места и полистал его. Я тоже свой нос сунула. В паспорте фамилия Волков и на фотографии, безусловно, красавец-блондин. Фальшивыми документами обзавелся?
– Сегодня рано утром притащились два придурка, – ворчливо продолжил Андрей, то есть уже Константин. – Тоже про этого Андрея спрашивали. Отметелили, будь здоров. Ребро наверняка сломали, уроды. Я на такое не подписывался, никто не говорил, что мне станут ребра ломать.
– Зачем же ты себя за бабкиного внука выдавал? – перестав понимать что-либо, спросила я.
– Деньги обещали, – огрызнулся он.
– Давай-ка поподробнее, – тут же влез брюнет.
– Да пожалуйста, не собираюсь я молчать… кто эту кашу заварил, тот пусть и расхлебывает.
При слове «каша» на ум тут же пришла Теодоровна, и под ложечкой противно засосало.
– Короче, я в театре играю… Чего смешного? – вдруг напустился он на брюнета. – Окончил театральное три года назад. И оказался здесь, в этой помойке, то есть в вашем драматическом театре. Старые пердуны Гамлета играют, а у меня роли десятого плана.
– Да? – нахмурилась я. – А живешь шоколадно.
– Это потому что вкалываю как проклятый. Диджеем на радио, свадьбы веду и так далее… Меня, между прочим, на кастинг в Москву приглашали, будут снимать сериал… Кастинг завтра, и куда я теперь с такой рожей?