– А я номера бумажками заклеил, – сообщил Костя, и мы с Олегом дружно повернулись в его сторону.
– Когда? – засомневалась я.
– Еще утром, перед тем, как в контору поехали.
– Я что, по городу с твоими бумажками разъезжаю? Да, не оскудела земля русская идиотами.
Я притормозила, почти уверенная: историю с заклеенным номером Костя сейчас придумал, чтобы меня позлить. Мы с Олегом вышли из машины, довольный Костя таращился в окно. Передний номер был аккуратно прикрыт клочком бумаги на скотче; судя по тому, что Олег вернулся из своего короткого путешествия вокруг машины с такой же бумажкой в руках, никто тут не шутил.
– Как же нас менты не остановили? – озадачился он.
– Повезло… А медкомиссию проходят, когда на актерский поступают? – спросила я, возвращаясь за руль.
– Без намеков, пожалуйста, – обиделся Костя.
– Какие намеки? Тебя в дурке капельницы дожидаются.
– Я подумал, секретарша глазастая, вдруг на номер внимание обратит и узнает, кто мы. И вообще… Я хотел сразу же снять. Но забыл. Ладно, не злись. Обошлось ведь…
– Приглядывай за этим народным, – посоветовала я Олегу и поинтересовалась: – Куда теперь?
– Домой, – кивнул сыщик. – К бабке, я хотел сказать.
– Приятно, что жилище моей старушки для вас уже дом родной, но вряд ли она вместе со мной порадуется.
Однако намерение Олега я втайне приветствовала. Во-первых, оставлять этих олухов без присмотра – себе дороже, а во-вторых, если наши догадки верны и Вова с дружком действительно убийцы, запросто могут нагрянуть. Когда мужчины рядом, все же спокойнее. Хотя от этих я особого прока не вижу.
Вскоре я тормозила возле дома Теодоровны, и здесь меня ждал сюрприз. Вместо того чтобы двигать к калитке, Олег вдруг предложил:
– Давай пройдемся.
– Зачем? – нахмурилась я.
– Погода хорошая, – пожал он плечами.
Погода погодой, но все же подозрительно. Чего это ему со мной прогуливаться? У Кости данное предложение подозрений вызвало еще больше.
– А я? – спросил он.
– Тебя ждет красавица Люба, – ответил Олег и взял меня под руку.
– Что вы затеваете? – разволновался Костя. – Я с вами пойду.
– Иди, если делать нечего, только держись подальше.
Теряясь в догадках, я направилась к монастырю, Олег, само собой, шел рядом и сжимал мою ладонь, не то чтобы сильно, но настойчиво.
– Ты, наверное, проголодалась? – заботливо осведомился он.
– Не очень. Потерплю.
Я ожидала продолжения, но он замолчал, глядя себе под ноги. Костя держался на расстоянии, но не столь значительном, чтобы не услышать, о чем мы говорим. Беда в том, что мы ни о чем не говорили. Шли себе вдоль монастырской стены, и моя рука была в его руке. Если на Косте я к тому моменту поставила крест, как на объекте моих сексуальных фантазий, то Олег, несмотря на некоторую дурость, продолжал меня волновать. Я некстати вспомнила, что в последний раз оставалась с мужчиной тет-а-тет семь месяцев назад, да и тот последний раз особенно успешным не назовешь. В общем, Олег стремительно набирал очки и уже достиг вершины рейтинга. Он что, так и будет молчать? Хорошенькое дельце… а может, он ничего такого в виду не имел, а за руку держит, потому что боится потеряться? Мог бы с Костей на прогулку отправиться. Или один. Одному молчать куда естественнее. Я лихорадочно искала тему для беседы, но в голове блуждали лишь мысли о внуке Андрюше и утопленном трупе. Не слишком подходящие темы для первого свидания.
– Мне не нравится, что мы его спрятали, – брякнула я, на минуту забыв о прогрессирующем интересе к Олегу.
– Понимаю, – кивнул он. – Мне это тоже не нравится. Как только все прояснится, позвоним в полицию анонимно и скажем, где его искать. А тебя каким ветром в сиделки занесло? – вдруг спросил Олег. – Другой работы не нашлось?
– Выходит, не нашлось. – Я подумала и рассказала свою незатейливую историю. Выслушав меня, Олег усмехнулся, а я поинтересовалась: – А ты почему частным сыщиком стал? Детективов начитался?
– Детективы я не жалую. А история моя чем-то на твою похожа. Я юридический окончил, в полицию пошел работать, продвигался по службе, все, в общем-то, нормально было, а потом… Короче, один засранец девчонку изнасиловал. Ладно бы просто изнасиловал, еще и избил так, что она на один глаз ослепла. А у засранца папаша в областной администрации большая шишка, разумеется, папаша сынка принялся отмазывать. Девчонка из семьи алкашей, и дело пытались представить так, точно она во всем виновата. Может, и виновата, ей бы дома сидеть и уроки учить, а не шляться где и с кем попало. Но это не повод над ней издеваться. Таким гадам, как этот папенькин сынок, в тюрьме самое место.
– И чем все кончилось? – спросила я, потому что он замолчал, хмуро глядя куда-то вдаль.
– Отмазали, само собой. Дали два года условно и даже из института не выгнали. Из юридического. Прикинь, какие кадры куем. Запросто лет через пять мог стать моим начальником. Короче, в системе я разочаровался, а так как ничего другого делать не умею, занялся частным сыском.
– Неверных супругов выслеживаешь?
– Только такого дерьма мне и не хватало. Потеряшек разыскиваю. Ну и на крупные фирмы работаю, вопросы безопасности, проверка персонала и прочее. Нормальная работа, и платят прилично. Могу тебе с трудоустройством помочь.
– Спасибо. Мне бы для начала с нашими делами разобраться. И бабку дождаться.
– Вы еще долго прогуливаться будете? – услышала я голос Кости. – У меня уже в животе урчит.
– Кормить тебя никто не обещал, – съязвила я, но, имея доброе сердце, повернула к дому.
Любка выглядела печальной и даже с вопросами не полезла. А Костя, улучив момент, пока Олег был в ванной, принялся цепляться:
– Наш сыщик на тебя запал. За ручку держит, истории из жизни рассказывает. Как будто у меня историй нет, да сколько угодно…
– Мне твои истории неинтересны, – отмахнулась я.
– Конечно, тип вроде этого Олега очень даже подходит такой, как ты. Тоже мне герой. Только и умеет, что кулаками махать.
– А ты и этого не умеешь.
– Не вздумайте шашни заводить за моей спиной, – погрозил он пальцем.
– Какие шашни? – удивилась я.
– У нас труп. А я этому Олегу не очень-то доверяю. Теперь еще выясняется, что он бывший мент. Свалит на нас убийство, а сам чистеньким окажется. Нам с тобой надо вместе держаться. На всякий случай.
– Интриган, – хмыкнула я.
– Есть же такие идиотки, – возмущенно покачал головой Костя. – Ну что в нем хорошего? Пудовые кулаки? И рожа совершенно ментовская, противная рожа…
– Скажи это ему, – посоветовала я, тут появился Олег, и Костя заткнулся.
Ужинали в молчании. Убрав посуду, Любка предложила сыграть в карты. Но двенадцать раз подряд оставив мужиков в дураках, к картам я охладела. Костя вспомнил про заначку, и мы закурили. Перед мысленным взором маячила старушенция в розовом пеньюаре и с лорнетом. В сердце закралась тоска, и трава с ней не справлялась. В большой печали я отправилась в свою комнату. Хоть бы знать, где эта старая вешалка. Печаль разрасталась и в конце концов достигла устрашающих размеров. Душа рвалась навстречу Маланье. Я даже пару раз позвонила Витьке, но безрезультатно. Любка, заглянув ко мне и застав за этим занятием, с грустью сообщила:
– У него мобильный отключен и у бабушки. Я и по скайпу пыталась позвонить, но в Сети ее нет. Надеюсь, у них все хорошо. Вернулись бы поскорее. – Любка присела на мою кровать, помолчала, почесав нос, и опять заговорила: – Ленуся, надо от этих избавляться. Бабушке не понравится, что они здесь живут. Мужиков водим, пьянствуем…
– Ну, уж и пьянствуем… – ответила я и добавила с внезапной злостью на бабку, которую неизвестно где носит, да она еще и на связь не выходит: – А нечего было оставлять без присмотра двух молодых и совершенно свободных… Ясное дело, начнем мужиков водить. И пьянствовать. Как без этого. Я думала, тебе Костя нравится, – приглядываясь к подруге, сказала я.
– Нисколечко. Выпендрежник и меня постоянно подкалывает. Родиной попрекает. Ладно бабушка, ее у нас помидорами закидали, а этот чего? Мелитополь ему мой не по душе… хороший город…
– Кто спорит? – И я принялась рассказывать Любке об исчезнувших Боне и Андрюшеньке с намерением отвлечь ее и себя от тяжких дум.
Любка немного оживилась, а потом сказала:
– Теперь понятно, почему Андрей сюда носа не кажет. Деньги-то, поди, немалые. Но я бы на его месте поспешила вернуться, не то бабушка всерьез разозлится и наследства лишит. Все Витьке-упырю достанется.
– Никакой он не упырь, – решила я встать на защиту Витеньки по причине, для меня самой оставшейся неясной.
– Да я так, по привычке. Пусть бы в бабушкином гробу и дальше лежал, мне что, жалко? Только бы вернулись. Если честно, я по бабушке скучаю.
– И я, – пришлось признать мне, должно быть, трава так подействовала.
– И по Петровичу, – кивнула Любка.
– И по Пушкину с Витькой…
– И даже по попугаю. Орет как блажной, но ведь можно и потерпеть.
В общем, ко сну мы отходили совершенно несчастными, а ночью мне снился попугай. Сидел он почему-то в кресле, смахнул слезу крылом и отчетливо произнес: «Бабушка пропала». По этой причине утро совсем не порадовало и показалось даже тоскливее, чем вечер накануне. Я гадала, что может означать мой сон, и ждала, когда проснется Любка, чтобы хорошенько с ней все это обсудить.
Но тут дверь в комнату приоткрылась, и я увидела Костю, физиономия его была заспанной и одновременно испуганной.
– Спишь? – зашипел он. – Ну спи, спи… Олег смылся куда-то. Я проснулся, а его нигде нет. Помяни мое слово, он что-то затеял.
– Исчезни, – шикнула я. – Дай одеться.
Олега в доме в самом деле не оказалось, я набрала номер его мобильного, но он не ответил, вызвав тем самым всплеск свежих подозрений у Кости.
– Вчера он в доверие к тебе входил, намекал на чувства…
– Не было такого, – справедливости ради возразила я.
– Было. Чего б ему тогда перед тобой распинаться… И за руку держал. Скажешь, нет?