– Он что, тоже исчез? – растерялась я.
– Да не похоже. Бизнес его процветает, но руководит он им на расстоянии. Общается только с главой фирмы, который при покойном папаше был его замом, а теперь гендиректор.
– Если Береговой живет за границей, это неудивительно. Хотя… не знаю. Он предпочитает держаться на расстоянии, боясь, что здесь у полиции возникнут к нему вопросы?
– Я даже не уверен, что он живет за границей, – ответил Олег.
– Что? – не поняла я.
– Потом расскажу. Двигай к вдовице.
– Со мной поедешь? – закончив разговор, обратилась я к Любке.
– А надо? – уныло поинтересовалась она. Я пожала плечами и отправилась переодеваться.
Вдова сама открыла мне дверь. Екатерина Григорьевна, одетая в красный пеньюар, пребывала в растрепанных чувствах.
– А где этот? – взглянув на меня с недовольством, осведомилась она, пропуская меня в квартиру. – Тот, что с тобой был? Сыщик?
– Вашего мужа ищет, – пожала я плечами.
– Видно, плохо ищет. Ладно, проходи.
Войдя в гостиную, вдова повалилась в кресло, театрально запрокинув голову и прикрыв лицо ладонью, совсем как наша старушенция, когда мучилась мигренью. На подступах к квартире я вдруг подумала, что Екатерина Григорьевна срочно вызвала нас, чтобы устроить хороший нагоняй. Денис наверняка рассказал ей о нашем визите и ей не терпелось узнать, с какой такой стати мы ищем ее мужа у ее любовника. Однако если вдова о данном неблаговидном поступке знала, то у нее хватило сообразительности об этом помалкивать.
– Тебя как зовут? – выглядывая из-под ладони, спросила она.
– Лена.
– Скажи на милость, где он может быть?
– Ваш муж?
– Конечно. Черт знает что происходит… – Она вскочила и немного побегала по комнате, схватила сигарету из пачки и нервно закурила. – Надо что-то делать… с ума сойдешь от этого ожидания.
– Думаю, пора заявить в полицию, – кивнула я.
– Не сделать бы хуже, – пробормотала она сквозь зубы.
– Вы что имеете в виду?
Екатерина Григорьевна посмотрела в замешательстве.
– Я тебе кое-что покажу. – Она бросилась к шкафу, выдвинула верхний ящик и достала какие-то бумаги. – Вот, – сказала торжественно. – После того как вы ушли, я заглянула в кабинет мужа. И нашла письма. В его столе лежали, в запертом ящике, но я знала, где ключ.
Я взяла бумаги из ее рук. Три конверта и три листа формата А4. На всех трех напечатана одна и та же фраза: «Ты за все заплатишь, сволочь». Без подписи. Я взглянула на конверты. Обратный адрес отсутствует, письма, судя по датам на штемпеле, приходили с интервалом в неделю. Первое – месяц назад, последнее – незадолго до убийства. На конверте домашний адрес адвоката и его фамилия, не от руки написаны, а напечатаны.
– Ему угрожали, – сказала вдова, внимательно наблюдая за мной.
– И он вам ничего не сказал?
– Ничего. Кто бы это мог быть?
– Мне-то откуда знать? – удивилась я. Она села рядом и схватила меня за руку.
– Это кто-то из его прошлой жизни. Степан Ильич не любил рассказывать о своих делах, но враги у него наверняка были. Учитывая его работу… Так?
– Понятия не имею. В конце концов он адвокат, а не прокурор.
– Вот именно, адвокат. И среди его клиентов мог быть какой-нибудь псих. Чувствую, не увидеть мне больше Степана Ильича, – она дважды всхлипнула и потерла глаза, симулируя рыдания. Не сказать, что вышло впечатляюще.
– Тогда тем более в полицию надо.
– Эта дура, секретарша его, то же самое говорит. Сегодня звонила.
– Ее можно понять, она беспокоится.
– Беспокоится, – фыркнула вдова. – Ей-то чего беспокоиться? В конце концов, это мой муж. Вот только куда делся? Если его… не стало, то должен быть труп. Ведь должен? Тогда бы эти в полиции зашевелились.
– Труп могли спрятать, – брякнула я.
Екатерина Григорьевна вытаращила глаза.
– Кто? Кто его спрятал?
– Убийца, – сообразив, что разговор принимает весьма опасное направление, неохотно ответила я.
– Зачем убийце его прятать?
– Затем, чтобы не нашли. Полиция бездействует, вы туда даже не обращались, а убийца тем временем спокойно сбежит.
Екатерина Григорьевна немного похлопала глазами и тяжело откинулась в кресле.
– Черт-те что… не знаешь, что и думать, – поправилась она. – Точно, он спрятал труп и сбежал…
– Неувязочка, – заметила я со вздохом, не худо бы промолчать, но на меня, как на грех, словоохотливость напала. – Не стоило убийце эти письма писать.
– Почему? – удивилась вдова.
– Так найти его гораздо проще. Следователи смогут выяснить, у кого был зуб на вашего мужа. А не будь этих писем, подозрение в первую очередь падет на вас.
– С какой стати? – едва не задохнулась она от возмущения. – Мы со Степаном Ильичом жили душа в душу. Он обожал меня, и я была ему предана, поддерживала в трудные минуты…
– В убийстве мужа принято подозревать жену, и наоборот, если убивают жену, подозревают обычно мужа. Это я вам как помощник сыщика говорю. – «Если адвоката обнаружат, – думала я в тот момент, – мне мало не покажется. Труп прятать помогала, людей запугивала, вдове голову морочила…», и ляпнула некстати: – Особенно, если у жены есть любовник.
Теперь Екатерина Григорьевна смотрела не моргая.
– Какой любовник? – хмуро спросила она.
– Это я к примеру.
Вдова вторично помянула черта и вновь на меня уставилась.
– А если он сбежал?
– Кто?
– Степан Ильич. Испугался и сбежал.
– Но вас-то он предупредить был обязан.
– Он меня оберегал… надеется сообщить позднее. С ума сойдешь. Идти в полицию или нет?
– Конечно, идти, – вздохнула я, не очень-то мне этого хотелось, но что еще я могла посоветовать? Нормальный человек должен обратиться в полицию, особенно если муж пропал при весьма загадочных обстоятельствах.
– Пойду, – кивнула Екатерина Григорьевна. – Сегодня же. Приму ванну и пойду. А ты сыщику своему передай, пусть мужа все-таки ищет. Я заплачу сколько надо. Лишь бы нашел…
Теперь в растрепанных чувствах была я. Кто меня за язык тянул? Вдова отправится в полицию, секретарша расскажет о нашей троице, и неприятности мне обеспечены. А Олег-то как обрадуется… Я набрала его номер, лишь только оказалась в своей машине. Длинные гудки, ответить не пожелали. «Сам виноват, – со злостью думала я. – Нечего было меня сюда одну посылать». Я продолжала сидеть в машине, не трогаясь с места, еще дважды позвонила Олегу, а потом набрала номер секретарши Мальцева.
– Слушаю, – пробасили мне в ухо.
– Ольга Вениаминовна, – тоненьким голоском запела я. – Это Лена. Мы с вами недавно познакомились, я приходила в офис…
– Да помню я тебя. Чего звонишь?
– Степан Ильич не появился?
– Нет. А женушка его, шельма, до сих пор в полицию не заявила. Я сама было сунулась, но мне сказали: заявление должна жена писать, а не секретарь. А его стриптизерше все равно, где он и что с ним. Уйду в банк, а они пусть сами разбираются.
– Вам Степан Ильич ничего об угрозах в свой адрес не рассказывал? – решилась я.
– Каких еще угрозах?
– Екатерина Григорьевна мне письма показывала, анонимные. «За все поплатишься, зараза».
– Постой, так ты что, с Катькой знакома? – задала вполне уместный вопрос Ольга Вениаминовна.
– Познакомилась, – лаконично ответила я, не желая раскрывать подробности. – И письма видела.
– Вот уж не знаю… – возникла пауза, Ольга Вениаминовна, должно быть, размышляла. – Степа редкий трус, и если б ему кто-то вздумал грозить, тут же в полицию бы побежал заявление писать и требовать охрану. А он мне даже слова не сказал.
– Его супруга предполагает, что он мог скрыться, не дожидаясь возмездия. – На сей раз пауза оказалась весьма значительной.
– На черный день он кое-что наверняка припрятал. И сбежать, пожалуй, мог. Тем более от стриптизерши своей, жизнь с такой, поди, не сахар. Голова у меня лопнет от этих переживаний. Идти в полицию или нет? Пусть эта поганка идет. Сунешься – и окажешься виноватой.
Ольга Вениаминовна в досаде отключилась, а я попробовала еще раз позвонить Олегу. С тем же успехом. Посмотрела по сторонам в крайней досаде и завела мотор с намерением наконец-то покинуть двор вдовы, и тут Екатерина Григорьевна появилась из подъезда. На ней был ярко-желтый сарафан, босоножки на шпильке и кокетливая шляпка. Наряд мало подходил для лишенной мужа страдалицы. Отправляясь в полицию, стоило бы надеть что-то поскромнее, но в гардеробе бывшей стриптизерши скромные наряды могли и не прижиться. В общем, оставалось лишь гадать, куда она спешит: то ли в полицию за помощью, то ли к любовнику за утешением. Само собой, я решила это проверить и отправилась следом.
Екатерина Григорьевна, покинув двор, быстрым шагом двигалась в сторону проспекта, я малой скоростью следовала за ней, уверенная, что, оказавшись на проспекте, вдова остановит такси, но, игнорируя транспортный поток, она продолжала свой путь и вскоре, перебежав дорогу на красный сигнал светофора, вошла в парк.
«У нее свидание», – сообразила я и стала искать место, где приткнуть машину. Это заняло куда больше времени, чем мне того хотелось, и, наконец оказавшись в парке, я пробежалась по центральной аллее, в большом нетерпении вертя головой в поисках вдовы. Ее наряд очень помог – заметив яркое желтое пятно на соседней аллее, я бросилась туда, отважно пробираясь сквозь кусты. Потом решила, что на глаза вдове лучше не попадаться, и немного умерила свой пыл. На аллею выходить не стала и держалась за деревьями. От Екатерины Григорьевны меня отделяло значительное расстояние, она миновала детскую площадку, старушек на скамейке и двинулась к летнему кинотеатру, который был давно закрыт. Здание заброшено, и это место в парке мало обитаемо, разве что дети им заинтересуются или любители выпить на природе вдали от посторонних глаз.
Я споткнулась о какую-то кочку, едва не упала и проглядела тот момент, когда на аллее появился мужчина. Выглядел абсолютно непримечательно – невысокий, в кепке, он шел вдове навстречу. Она на него внимания как будто тоже не обращала, по крайней мере, шаг не замедлила. Они поравнялись, и тут из-за кустов прямо на них вылетел мальчишка на велосипеде. Вдова шарахнулась в сторону, а потом заголосила дурным голосом. Мужчина огляделся вроде бы в растерянности, мальчишка притормозил, оборачиваясь, Екатерина Григорьевна повалилась на землю, продолжая вопить. Со стороны детской площадки уже подтягивался народ, а мужчина бросился бежать в сторону заброшенного кинотеатра.