– Рассказываю обо всем по порядку. Вчера ты вела себя в высшей степени похвально, слова плохого о тебе сказать не могу. Маша уехала в восемь утра. Сейчас два часа дня. Еще вопросы есть?
Альбина, прикрывая обнаженную грудь одеялом, попыталась сесть на кровати, но тут же обессиленно рухнула назад.
– Принеси мокрое полотенце, – попросила она.
Я сходил на кухню, проверил, какие запасы спиртного у нас остались, намочил полотенце и вернулся к умирающей дочке кооператора.
– Меня сейчас вырвет, – призналась она.
– Альбина, ты что предлагаешь: весь день бегать вокруг тебя? То воды дай, то ведро. У меня у самого сердце трепещет, в голове дятел стучит, во рту сушняк, а ты: сходи туда, сходи сюда! Давай подойдем к решению возникшей проблемы более радикально. У нас осталась бутылка шампанского и примерно полторы рюмки коньяка. Шампанское оставим, коньяк поделим. Как говорится, от чего заболел, тем и лечись.
– Откуда у тебя шампанское? – пытаясь вспомнить вчерашний вечер, спросила она. – Мы, вроде, все должны были выпить.
– Коньяк нести? – вместо ответа спросил я. – Давай я тебе полрюмки с чаем разведу, получится живительный коктейль.
– Неси, но учти: если я умру, ты будешь во всем виноват.
После холодного чая с коньяком Альбина немного приободрилась.
– Кто меня вчера раздевал? – нахмурив брови, спросила она.
Я постучал себя пальцем в грудь.
– Какой ужас! Не успела я познакомиться с мужчиной, как оказалась голая в его кровати.
– Альбина, а как надо было поступить: оставить тебя спать одетой на полу? Что за утреннее раскаяние? Домой придешь, перед мужем каяться будешь.
– Во, видел? – она показала мне «комбинацию из трех пальцев». – Это он вчера начал, ему и прощение просить. Я вчера на скандал не нарывалась и шампанским его не обливала.
– Когда он тебя начнет искать? Поди, уже очухался?
– Если я чуть живая, то Серега раньше завтрашнего утра в норму не придет. Он на редкость плохо переносит спиртное. Когда ты вчера его коньяком спаивал… Кстати, а почему ты-то не опьянел? Сергей сразу же с катушек съехал, а ты – хоть бы хны!
– Один старый мудрый алкаш научил меня: если хочешь не пьянеть за столом, то надо закусывать консервированными ананасами.
– Вчера что, ананасы на столе были? – она поморщила носик, вспомнила вчерашний вечер, передернулась. – Фу, какая гадость, это шампанское! Как его только люди пьют.
– Пошли на кухню, я тебя кофе угощу.
– Как я пойду, голая, что ли? Я же не буду неумытая платье надевать. У тебя нет никакого халата? Вот скажи, какой был смысл меня раздевать до самых плавок? Тебе было интересно посмотреть, какое я белье ношу?
Я засмеялся.
– Альбина, если бы тебе было лет сорок пять, я бы до тебя даже пальцем не дотронулся, а так, посуди сама, это же кощунственно – уложить симпатичную девушку в кровать и не полюбоваться ее прекрасным телом. Я же не извращенец, Альбина, у меня нормальные половые инстинкты: если есть возможность раздеть девушку, надо действовать, а не ворон считать.
– Вы мне на колготках затяжки не сделали? Если найду хоть одну стрелку, я вас обоих убью.
– Какой мелочный повод для двойного убийства! Альбина, у меня есть длинная фланелевая рубашка, она кое-какие детали не скроет, но в целом будешь выглядеть очень даже пристойно.
– Давай рубашку и иди на кухню. Я стесняюсь при тебе одеваться.
– Вчера что-то не стеснялась.
– Вчера я тебя не видела. Ты меня видел, а я тебя – нет.
В моей рубашке, с голыми ногами, Альбина выглядела соблазнительно. Заметив, что я ее нагло рассматриваю, она попыталась натянуть рубашку на колени, но, естественно, ничего не получилось.
– Перестань пялиться на меня! – раздраженно сказала она. – Я не умытая, не расчесанная, вся помятая, а ты сидишь и ухмыляешься, всякую фигню про меня думаешь.
– Подскажи, пожалуйста, какую именно «фигню» я про тебя должен думать?
– Как какую? Скажешь: взбаламутила вчера, наобещала с три короба, а сама, пьяная, уснула.
– Перестань! Вчера был отличный вечер. Я не жалею ни об одной минуте ни в кафе, ни на «Трех точках».
Выпив чашку кофе, Альбина пошла умываться. По шуму воды в ванной я без труда мог догадаться об изменениях в ее планах на ближайшее время.
Вначале вода из крана бежала ровной умеренной струйкой: это Альбина умывалась перед тем, как пойти домой. Потом напор воды то усиливался, то уменьшался: она регулировала температуру. Затем звук бьющейся о чугунную ванну струи сменился ровным шуршанием душа и, как завершающий аккорд водно-гигиенической феерии, из-за двери донеслось бульканье наполняемой водой ванны.
«Она надумала остаться! – мысленно улыбнулся я. – Действительно, куда спешить, если жизненные силы стали возвращаться?»
Дверь в ванную комнату приоткрылась.
– Андрей, иди сюда! Скажи, отчего у тебя шампунь не пенится?
– Ты истратила на пену мой последний шампунь? – Я рванул в ванную. – Ё-мое! Все до последней капли вылила, весь флакон израсходовала! Альбина, лучше бы ты стирального порошка себе насыпала: и пена бы была, и дешевле бы обошлось. Мне чем теперь голову мыть, не подскажешь?
Разнежившаяся в теплой ванной Альбина высунула из жиденькой пены гладкую ногу.
– Прикоснись к моей ноге губами, и я тебе достану три флакона любого шампуня.
– Я и без шампуня прикоснусь, – я смахнул ладошкой пену с ноги и поцеловал ее.
– Андрей, – ее голос стал печальным, словно она внезапно вспомнила, как в одиночестве гуляла по городскому парку поздней осенью. – Я стою перед тяжелым выбором. Если я выпью шампанского, то умру, если не выпью, то тоже умру. Как умереть – вот в чем вопрос!
– Умирать надо на позитиве, тогда твоя душа устремится к звездам. Если отдашь концы в унынии, то провалишься в ад.
– Если так – иди, открывай… Нет, постой, я еще не решилась. Мне надо настроиться, сделать первый шаг… Андрей, почему ты вчера Машу не поцеловал, не хотел это делать прилюдно или решил оставить все на потом? – Она внимательно посмотрела мне в глаза. – Андрюша, как ты думаешь, а не полетать ли мне в сладких грезах? Муж меня до завтра не спохватится. Сегодня он будет весь день пить, спать и снова пить. Утром я его растолкаю на работу и скажу, что в новогоднюю ночь по его милости мне пришлось ночевать у подруги. Подруга подтвердит… Часов до девяти вечера я свободна. Ты готов поухаживать за мной?
– Всегда готов! – по-пионерски бордо отрапортовал я.
– Ты будешь исполнять мои дурацкие прихоти?
– Альбина, будь моя воля, я бы купил ящик шампанского и неделю бы только и делал, что твои прихоти выполнял. Ты уверена, что тебе надо вернуться к девяти?
– Конечно, уверена. Мне надо будет помыть голову, высушить волосы, приготовить вещи на работу. Мне выспаться надо будет. Иди за шампанским, не трать время зря.
Я принес в ванную табурет, поставил на него два стакана, воткнул в них по коктейльной трубочке.
– У тебя даже соломинки есть? – удивилась Альбина.
– Конечно, есть! Вчера в один из пакетов нам их целую пачку положили. Могу поделиться, дать штук десять с собой.
– Спасибо, ты очень щедр!
Я вернулся на кухню, принес из холодильника шампанское.
– Стрелять, надеюсь, не будем?
– Погоди, – остановила Альбина. – Я вспомнила один видеофильм, там мужчина на грудь своей обнаженной возлюбленной шампанское лил. Давай повторим – это будет так романтично!
– Альбина, ты учти, бутылка у нас одна, истратим ее на баловство – вторую, при всем желании, нигде не купим.
– Ну и что с того, что бутылка одна! Мы же не алкоголики, просто так шампанское пить.
– Давай выпьем за твое здоровье, – предложил я.
– Когда выйду на пенсию, тогда будешь о моем здоровье беспокоиться, – она кончиками пальцев помассировала виски. – Как же этот фильм назывался? Ничего не могу вспомнить!
– Альбина, видел я этот фильм! Он ей потом на живот шампанское льет и языком слизывает.
– Ты бы так смог? – заинтересованно спросила она.
– Если бы мы вчера не мотались по «Трем точкам» и приехали ко мне с полным комплектом шампанского, я бы вас обеих в нем выкупал и с ног до головы облизал. Весь язык бы стер.
– Маша на нас не обиделась? А то скажет, что мы ее силком всю ночь за собой возили.
– Она тебе, правда, сестра или нет?
Альбина рукой изобразила волны, бегущие вдаль.
– Или троюродная сестра, или четвероюродная, как-то так. Пока папа кафе не открыл, я и не знала, что у меня такая родня есть.
– Альбина, а что вчера Маша в кафе делала?
– Папа приглашал на праздник двух деловых партнеров, но они не смогли приехать. Маша, как ты понимаешь, должна была развлекать их, разговор за столом поддерживать.
Бутылка в моих руках нагрелась, пробка выскочила, но я успел, не потеряв ни капли, разлить шампанское по стаканам.
– Прошу вас, леди!
Альбина едва пригубила шипящее вино и поставила стакан на табурет.
– У тебя с Машей вчера ничего не было? – равнодушно-уточняющим тоном спросила она.
– И было бы – не сказал, – усмехнулся я. – Мой жизненный принцип: о женщинах – никому и ничего.
– Это ты сейчас такой принцип придумал? Красиво звучит, благородно. А вот мой муж не такой. Он мне все уши прожужжал про свою бывшую жену: то восхваляет ее, то последними словами вспоминает.
– Твой муж был женат? Вот бы не подумал. Он с виду довольно смирный мужичок.
– Это я, дура, его у своей подруги отбила. Прошел год, и я начала догадываться, почему она мне его так легко уступила. В Сереже, кроме красивой оболочки, ни фига нет: ни ума, ни денег, ни фантазии. По «Трем точкам» он бы ни за что не поехал.
Пена на поверхности воды постепенно рассосалась, и Альбина предстала предо мной во всей своей красе. Фигура у нее была классная, без изъянов, а может, мне просто показалось, что она – само совершенство. После бурной новогодней ночи многое может показаться…
– Я бы давно разбежалась с ним, – разоткровенничалась Альбина, – да кооператив мешает. Представь, я уже родителям сказала, что хочу подать на развод, но они на дыбы встали: «Что ты горячку порешь! Посмотри вокруг: жизнь в стране меняется, дела идут на лад. Если у нас со «Встречей» все получится, надо будет второе кафе открывать, а кого туда директором ставить, если не Сергея? Он парень не амбициозный, покладистый, в общую кассу руку не запустит, а как себя поведет новый муж – неизвестно».