– А зря! Симпатичная малышка. При других обстоятельствах я с удовольствием познакомился бы с ней поближе.
– Закрывай окно, Казанова! Скоро Игорек сожрет ее начальника, и останется девочка Марина бесхозной. Если у тебя к этому времени запал с ней познакомиться не пройдет, то можешь вызвать ее на допрос, чаем угостить. Инструкции, запрещающей знакомиться со свидетельницами, нет, так что не теряйся, лови момент. Пользуйся служебным положением в личных целях.
Переговариваясь на отвлеченные темы, Воронов и Лаптев вышли на улицу. Народ на площади уже разошелся. О недавнем митинге напоминали только цветы, лежащие на асфальте. Издали они казались охапкой соломы, упавшей с воза в неподходящем месте.
– Я заметил одну странную вещь, – продолжил разговор Лаптев. – В последнее время официальные лица по телевизору выступают без головного убора. Ни в какой мороз никого в шапке не увидишь. Это что, мода такая?
– Московский стиль, – сказал Воронов. – Хочешь хорошо выглядеть на экране, выступай без шапки.
– Витя, это же глупо. Зачем копировать все подряд? В столице тепло, у нас холодно. В Москве можно в одной кепке всю зиму проходить, а у нас без шапки-ушанки менингит заработаешь.
– Хороший понт дороже денег! Хочешь быть в обойме – не жалуйся на тесноту.
– Ворон, когда бизнесмены вывалили на площадь, ты смог бы прицелиться в человека в толпе? Не в первом ряду, рядом с Лотенко, а немного позади него?
– Нет, конечно. Кого-то из первого ряда я мог бы на прицеле держать, а за их спинами лиц не разглядеть, особенно в движении. Андрей, я побывал сейчас в роли снайпера и пришел к выводу, что одному человеку там ловить нечего. У стрелка должен быть сообщник.
– Не факт. Снайпер мог быть один, но тогда он должен хорошо знать Мякоткина в лицо. Надо покопаться в биографии омоновца. Быть может, он жил с потерпевшим в одном подъезде или приходится ему дальним родственником.
– Ерунда! Их было двое. Пока толпа шла к Живко, человек с биноклем отслеживал банкира. Как только они встали, он тут же скорректировал снайпера и приказал открыть огонь.
Около остановки они попрощались. Воронов пошел сдавать рацию в дежурную часть, а Лаптев поехал домой.
В четверг Сергей Козодоев был выписан из больницы. Первым делом он поехал на работу, хотел узнать, все ли там в порядке.
Где-то через полчаса Сергей вызвал к себе Марину и спросил:
– Балансовый отчет достала?
Марина с загадочным видом положила на стол тонкую папку с бумагами и сказала:
– Если бы вы знали, Сергей Владимирович, чего мне это стоило!
– Хвалю! – Козодоев притянул девушку к себе, похлопал ладошкой по попе. – В понедельник напомни, чтобы я выписал тебе премию.
Сергей закинул отчет в сейф и поехал сдавать анализы в кожно-венерический диспансер. Дурная болезнь во время его пребывания в токсикологии только усилилась. Больше в этот день Козодоев в офисе не появлялся.
Около половины шестого вечера Марина закончила работу, поправила перед зеркалом прическу, подкрасила губы и отправилась домой. На остановке ей с трудом удалось втиснуться в переполненный автобус.
В салоне толпа оттеснила ее к окну на задней площадке, и Марина оказалась зажатой между небрежно одетым мужиком и поручнем. От этого типа за версту разило ядреной смесью водки и чеснока. Девушка попыталась пристроиться так, чтобы сосед не дышал ей в лицо, но тщетно. На своей остановке она с трудом пробилась к входу и покинула автобус, оставив неряшливого незнакомца травить других пассажиров.
Дом Марины стоял в двух шагах от остановки, но до него она не добралась. У соседней пятиэтажки к ней подошел высокий симпатичный милиционер в шинели.
– Девушка, извините, могу я вас попросить об одном одолжении? – смущенно сказал он. – Мне, честное слово, неловко беспокоить вас, но тут такое дело. Граждане нашли бесхозный чемодан. Чтобы его вскрыть, нам необходимо участие понятых. Я тут к одной женщине обратился, но она отказалась помочь, сказала, что в детский садик за ребенком спешит. Подошел к мужчине, но он тоже занят оказался. Не могли бы вы?.. – Милиционер с мольбой посмотрел Марине в глаза.
Она тут же растаяла и подумала:
«Какой красивый мужчина. На вид мой ровесник, а такой стеснительный! Интересно, он женатый или нет?»
– Это надолго? – с притворным недовольством спросила девушка.
– Да нет, что вы! – заявил милиционер. – Опорный пункт милиции находится в соседнем подъезде. Протокол осмотра мы за пять минут составим и вас отпустим. Вы далеко живете?
– Хотите проводить? – кокетливо поинтересовалась девушка. – Скажите, у вас какое звание? Я в звездочках на погонах ничего не понимаю.
– Лейтенант, – ответил милиционер и грустно вздохнул.
«Достается ему, наверное, – подумала Марина. – Все, кто выше званием, работать за себя заставляют. Все точно так же, как и у нас! Кто сильнее, тот и прав».
– Пойдемте! – смилостивилась Марина. – Только ненадолго. У меня скоро родители с работы придут. Мне надо успеть ужин приготовить.
Вслед за лейтенантом она прошла в опорный пункт милиции, расположенный на первом этаже жилого дома. Когда-то это была обычная квартира, переданная в ведение местных властей после указа об усилении борьбы с хулиганством. Одну комнату в опорном пункте занимал участковый инспектор милиции, в другой по вечерам собирались дружинники.
После августовского путча 1991 года добровольные народные дружины повсеместно самоликвидировались, исчезли, словно их никогда и не было.
Опорные пункты милиции остались. Теперь они полностью принадлежали службе участковых. Они вели в них прием граждан, разбирали семейные конфликты, проводили профилактические беседы с мелкими хулиганами и подростками, стоящими на учете.
Застенчивый лейтенант завел Марину в небольшую комнату, где за столом сидел еще один офицер милиции. Рядом с ним на стульях примостились мужчина лет сорока и женщина в потертой болоньевой куртке.
– Где ваш чемодан? – с улыбкой спросила Марина у офицера, расположившегося за столом.
Этот капитан милиции обжег ее недобрым взглядом и приказал:
– Гражданка Федосеева, выложите содержимое вашей сумочки на стол.
– Что?! – поразилась Марина.
Ища поддержки, она обернулась. Симпатичный лейтенант стоял в дверях, преграждал путь на улицу. За какие-то секунды, что он был за спиной у Марины, милиционер преобразился. Сейчас это был не смущенный молодой человек, а холодный, какой-то отчужденный представитель власти, строго и бдительно контролирующий каждый ее шаг.
– Гражданка Федосеева, – вновь обратился к Марине офицер, сидевший за столом, – я предлагаю вам добровольно, в присутствии понятых, выложить на стол все предметы из вашей сумочки.
Только тут до Марины дошло, что если милиционерам известна ее фамилия, то они пригласили ее вовсе не в качестве понятой, а с какой-то другой целью.
– Я не понимаю, что происходит, – растерянно сказала девушка.
Она расстегнула сумочку, достала из нее всякую мелочь, попавшуюся ей в руки: ключи, губную помаду, складное зеркальце.
– Вы можете объяснить, в чем дело? Вы, наверное, меня с кем-то перепутали.
– С американской певицей Самантой Фокс! – сострил мужчина-понятой. – У нее фигура такая же.
– Перестань! – одернула его соседка. – Веди себя на людях скромнее, а то подумают бог знает что.
– Нет, так дело не пойдет! – сказал капитан. – Так мы до утра досмотр не закончим. – Он вышел из-за стола, взял у Марины сумочку, перевернул ее вверх дном и вывалил содержимое на стол. – Что это? – спросил офицер, указывая на небольшой конвертик, свернутый из листа, вырванного из школьной тетради.
– Я не знаю, – растерянно ответила Марина. – У меня этого не было.
– Гражданка Федосеева, в присутствии понятых я предлагаю вам объяснить, что находится в этом пакетике и как он к вам попал.
– Я не знаю, – повторила Марина. – Это не мое. Мне его подкинули.
– Кто подкинул, когда? – продолжал наседать капитан.
– Мужик какой-то сегодня в автобусе на меня водкой дышал, я от него отвернулась, и он мне этот пакетик в сумочку подложил.
– Этот мужчина – ваш знакомый? Почему вы уверены, что это он подкинул вам пакетик?
– Я, честное слово, не знаю, – в отчаянии прошептала девушка. – Может, не он, а кто-то другой подкинул.
– Темнит гражданочка! – подал голос мужчина-понятой. – В автобусе кошелек могут из сумки вытащить, а вот пакетик подкинуть – это вряд ли.
– Гражданка Федосеева! – вновь обратился к Марине офицер. – Как я понял, вы не знаете, что находится в пакетике, но утверждаете, что вам его подкинули? Вы опасаетесь его содержимого? Что там?
– Не знаю, – простонала девушка.
– Тогда давайте посмотрим, – заявил офицер и развернул конвертик.
В нем оказалась какая-то высушенная измельченная растительная масса темно-зеленого, почти бурого цвета.
– Понятые, предлагаю вам осмотреть содержимое пакетика.
Первым к столу подошел мужчина.
– На зеленый узбекский чай похоже, – сказал он. – Когда нормальный грузинский из магазинов исчез, я пробовал его заваривать. Гадость несусветная.
– Марина Геннадьевна, вы не желаете пояснить, что это за вещество? – продолжил допрос офицер. – Ах, не знаете, стало быть. Тогда, позвольте, я предположу. Это марихуана.
– Заграничная отрава, наркотики? – поразился понятой. – Ну, ты, девка, даешь стране угля! Это надо же, из-за бугра наркоту в страну привезти!
– Разочарую вас, – сказал офицер. – Марихуана – это всего-навсего высушенные верхние части конопли. В дело идут только растения женского пола. Если бы Марина Геннадьевна была словоохотливее, то она поведала бы нам, откуда ей привезли марихуану, из Чуйской долины или с Дальнего Востока. У нас в Сибири качественная конопля не растет.
– А почему женского пола? – заинтересовавшись квалификацией наркотиков, спросил понятой. – От мужского не торкнет, глюки на ровном месте не поймаешь?