Следующей была фотография Шершневой Валентины. Судя по снимку, она даже не стала прихорашиваться в фотосалоне. Что толку лоск наводить, когда у нее лицо от природы некрасивое, вытянутое, за сомкнутыми губами угадываются крупные, «лошадиные» зубы?
«Если она и сейчас так же выглядит, то я ей не завидую. Ни один парень не согласится с такой страшилой по улице пройтись – знакомые засмеют».
Последней была фотография Кутиковой. В год получения паспорта она выглядела скорее как девушка, чем парень. Даже серьги в ушах просматривались.
«Наверняка родители заставили серьги надеть, но Света, чтобы подчеркнуть свою половую индивидуальность, сфотографировалась на паспорт в свитере, а не в блузке и не в платье».
Я вновь пододвинул к себе групповое фото. Теперь я мог найти на нем всех участников злосчастной вечеринки. Воспитанники студии «Возрождение» расположились перед фотографом в два ряда. В центре – представительный лысый мужчина в пиджаке и галстуке. Это, надо полагать, Осмоловский. Справа от него – Павел Волков, слева – Луиза. Лапшина рядом с Шершневой, Кутикова и Веселов во втором ряду, Чистяковой и Долженко на фотографии не было. Я достал лупу и всмотрелся в лицо Кутиковой. Мне оно показалось испуганным.
«Когда сделан снимок? Подписи на обратной стороне нет, но на стене за вторым рядом виден фрагмент плаката с надписью «…стройка». Попробуем поразмышлять логически. В мае этого года Волков обезобразил Луизу, и она бы ни за что не согласилась фотографироваться рядом с ним. Идем дальше. Осенью прошлого Кутикова ушла из «Возрождения», но это ни о чем не говорит: она могла случайно зайти в студию, и ее за компанию позвали сфотографироваться. Но вот примечательный момент: на Кутиковой тот же свитер, что и на паспортном фото, значит, дело было в прохладное время года. Теперь о плакате. «…стройка» – это наверняка окончание слова «перестройка». О перестройке в полный голос заговорили в конце весны прошлого года. Итак, я датирую этот групповой снимок сентябрем 1985 года. Интересно, какие события в жизни Кутиковой произошли летом прошлого года? На фото она выглядит явно встревоженной, как будто ожидает большие неприятности, а остальные участники фотосъемки улыбаются».
Ближе к пяти вечера ко мне заглянула начальник службы по делам несовершеннолетних и попросила поменяться дежурствами.
– Андрей, помоги, у меня такая ситуация…
Я даже не стал дослушивать, махнул рукой: «Лады, меняемся!»
Следом за ней в кабинет вошел вернувшийся Горбунов и сразу же получил от меня задание:
– Иван, тебе два поручения на выходные. Первое – узнай в паспортном столе, есть ли сейчас какие-то требования к фотографиям женщин на паспорт. Мужчины, как я помню, обязаны представить фото в пиджаке, при галстуке. А как с женщинами? Они в чем хотят, в том и фотографируются? Также узнай о требованиях к внешнему виду подростков при первом получении паспорта. Моя мысль понятна? Нет? Разъясню: если девушка подстрижется наголо, то ее фотографию в паспортном столе примут или нет? Второе задание. Вот фотография некой Татьяны Лапшиной, предположительно родственницы участкового Бирюкова. Меня интересует: родственники ли они на самом деле, и если да, то какова степень их родства. Задания понятны?
– Андрей, как я тебе про Бирюкова узнаю? С фотками проблем нет, а с ним…
– Иван! – перебил я товарища. – Что ты, как маленький ребенок, заныл: «как» да «как»! Завтра на телетайпе дежурит Орешкина, она все про всех в райотделе знает. Подкати к ней, попей чайку, ненавязчиво поинтересуйся, что она про Серегу Сидорова думает. Он в понедельник руку сломал, и все теперь в догадках: пьяный был или нет? От Сидорова перейди к Бирюкову, повод найдешь.
– Фото…
– Фотографию из кабинета не выноси. Всмотрись в девушку, мысленно составь ее словесный портрет, и в разговоре с Орешкиной начинай «припоминать», как Лапшина выглядит. Вот, кстати, она же на групповом фото.
Поздно вечером, когда райотдел опустел, я достал шахматы, выставил фигуры на стол. Из спичек сложил схему квартиры Каретиной, «рассадил» шахматные фигуры за стол. Для Луизы я выбрал фигуру белой королевы, остальных гостей обозначил пешками: парней – черными, девушек – белыми. Потом подумал и заменил Шершневу на белого коня, Кутикову – на белого слона, а Чистякова Андрея – на черную ладью, выточенную в форме крепостной башни.
«Коварный мститель Лисогор частично подтвердил показания Чистякова, следовательно, мой тезка действительно к убийству не причастен. Всю вечеринку он был статичен, так что обозначим его ладьей. Теперь поехали!»
Я отправил белую королеву «спать» в соседнюю комнату, стал передвигать фигурки и очень быстро понял, что на столе не хватает действующих лиц.
«Во время застолья Каретина с гостями не конфликтовала, следовательно, ее убийство к обстановке за столом отношения не имеет. Луизу вывели из строя, добавив в напиток раствор морфия. Наркотики заводского изготовления в нашей стране на дороге не валяются, их надо где-то достать, а потом изловчиться и незаметно подлить морфий Каретиной в бокал. В чем можно принести с собой жидкость объемом в один-два миллилитра? В тонком шприце, в маленьком пузырьке с плотно подогнанной пробкой. Как быстро и незаметно вытащить пробку, если ты остался за столом один только на минуту и в любой момент гости могут вернуться назад?»
Я встал, прошелся по кабинету, посмотрел на шахматные фигурки со стороны и добавил к ним за периметром квартиры черного короля и черного слона: Осмоловского и Волкова.
«Вернемся к морфию, – решил я. – Маленький пузырек с резиновой крышкой отпадает – крышка слетит в любой момент. Пузырек с пластмассовой пробкой тоже не вариант – жидкость не прольется, но открывать его долго. Остается пластмассовый шприц, укороченный по длине, с обрезанным поршнем. Где его хранить на вечеринке, чтобы он все время был под рукой? Я бы затолкал шприц в носок – со стороны не видно, в любой момент можно достать и туда же спрятать. Кто из гостей был в джинсах? Все парни плюс Кутикова. Луиза была в платье, Шершнева, Чистякова и Лапшина – в юбках».
Я взял со стола белого слона, повертел его в руках. Пока все подозрения падали на Кутикову: она была в джинсах, вначале вечеринки сидела рядом с Луизой, а после того, как хозяйка ушла спать, несколько раз выходила из зала. Потом она затащила Чистякова в комнату Луизы и осмотрела ее прикроватную тумбочку.
«Оставим пока Кутикову и введем в действие Осмоловского с Волковым. Мог Осмоловский подговорить кого-то из участников вечеринки убить Луизу? Например, Кутикову. А что, это вариант. Луиза поссорилась с Осмоловским, с Кутиковой у нее были напряженные отношения. И Осмоловский, и Кутикова наверняка знали, что мать Луизы гадает на кортике. Где лежит оружие – ни для кого не было секретом… Черт, я опять вернулся к Кутиковой! Долой Свету. Кто у нас еще остался? Волков. Мог ли он организовать убийство? Пожалуй, нет. Сам бы он, пьяный, мог Луизу ножом ткнуть, а вот спланировать хладнокровное убийство – нет. Могли совершить убийство Лапшина и Веселов? Предположим, что им позарез был нужен некий предмет, который хранился у Луизы в прикроватной тумбочке. Веселов в носке принес морфий, они незаметно впрыснули его в шампанское Каретиной, потом похитили предмет из тумбочки, испугались ответственности и убили хозяйку. Не пойдет. Обстановка не та. Да и зачем убивать Луизу после кражи? Можно было проще поступить: завернуть похищенный предмет в носовой платок, выбросить его в форточку, а потом, после вечеринки, подобрать. Ищи-свищи, кто этот таинственный предмет похитил!»
Поразмыслив еще немного, я оставил в центре стола фигурки Осмоловского и Кутиковой. Шершневу, Лапшину и Веселова разместил в стороне, остальных положил в коробку.
«Кто-то из этих пятерых – убийца, а кто-то – его сообщник. Остальные участники застолья к преступлению отношения не имеют».
В понедельник Айдар наконец-то получил первые известия о возможном происхождении морфия.
– Бабушка Кутиковой умерла от онкологического заболевания в августе прошлого года, – доложил он. – Перед смертью старушка два месяца пролежала дома под присмотром родственников.
Я мысленно прикинул: «Если это Кутикова, то она почти полтора года хранила похищенный морфий, чтобы в нужный момент усыпить Каретину. Как-то слишком изощренно, но факты – упрямая вещь: морфий подлила в бокал Луизе Кутикова, больше некому».
– Ну что, возьмемся за нее? – спросил Айдар.
– Нет! – сказал как отрезал я. – Нам нечем Кутикову прижать, у нас на руках нет вещественных доказательств, нет показаний свидетелей. Даже если некая медсестра поколется, что у нее летом прошлого года пропала в квартире Кутиковых ампула с морфием, то это еще ни о чем не говорит. К Свете Кутиковой надо искать другой подход. Нам надо накопить побольше доказательств, чтобы в нужный момент сыграть с ней в одно касание. Одно! Других вариантов нет. Если мы плохо подготовимся к ее допросу, то Кутикова замкнется, потом набегут адвокаты и выведут ее сухой из воды. Доказательств-то против нее нет!
Я закурил, посмотрел в потолок, который накануне так внимательно рассматривал Садыков.
– Пока продолжим работать с остальными гостями. Иван, доставь мне завтра Веселова, но привези его по жесткому варианту – в наручниках.
– Черт возьми, Андрей, где я наручники-то возьму? – возмутился Горбунов. – Опять у соседей просить? Они уже и так в прошлый раз возмущались, компенсации за использование чужого имущества требовали.
Я набрал номер телефона соседнего кабинета.
– Василий Павлович? Мне наручники на завтра надо. Одолжишь? Пузырь поставить? Без проблем! Я за твоего шефа в праздники отдежурил, так что он мне целый ящик водки должен. Ты пока из кабинета не уходи, а я Шкляру перезвоню, про должок напомню. Что, не надо? Так отдашь? Лады! Через минуту Горбунов зайдет.
– Что за жизнь! – поморщился Иван. – На весь уголовный розыск одна пара наручников, и те какие-то левые, неизвестно как у соседей оказавшиеся.