– Приехали! – сообщил Кайгородов. – Вон тот дом, второй подъезд, третий этаж, квартира направо.
– Жекася, – осматривая здание, сказал Ефремов, – тебе надо объяснять, что будет, если мы по твоей наводке запремся в гости к какой-нибудь благочестивой старушке?
– Не надо, – насупился Кайгородов.
– Если ты меня обманул, то пара оплеух в квартире покажется тебе легким массажем для улучшения пищеварения. Ты меня понял?
– Там она, крыса эта. Прячется от всех, а мне за нее отвечай?
– Пошли! – скомандовал Киселеву Игорь.
– Палыч, – остановил его водитель, – мне что, с этим сидеть?
– Оп, сейчас все переиграем! – спохватился Ефремов. – Володя, выходи из машины, а ребятки пока тут посидят.
Водитель неохотно вылез, Ефремов подошел к нему вплотную и сквозь зубы процедил:
– Ты, Володя, по должности кто? Милиционер-водитель, а не таксист. Ты за погоны зарплату получаешь или в кассе ее оставляешь?
– Палыч, ты не так понял, – стал оправдываться водитель.
– Я раз промолчал, но сейчас скажу. Там, на первом адресе, ты должен был идти вместе с нами, а не в машине отсиживаться. Ты должен был нас страховать, а не этот раздолбанный «УАЗ» охранять. Сейчас ты отказываешься за преступником присмотреть? Хорошо, переиграем. Со мной ты пойдешь, а с наркоманом Киселев посидит.
– Палыч, да ты что, все не так! – запротестовал водитель. – Я хотел сказать: «Может, его на переднее сиденье пересадить, чтобы на виду был?»
– Пересядешь на мое место – он у тебя как на ладони будет.
– Он эту, как его… «ляпку» не сожрет?
– Жекася сырой опиум глотать не будет, ему надо раствор сделать, чтобы уколоться.
– Я все понял, Палыч, – заверил водитель. – Идите, я с него глаз спускать не буду.
– Ты, самое главное, не верь ни единому его слову. Захочет в туалет пойти – пусть под себя мочится. Курить ему не разрешай, в разговоры не вступай.
Ефремов открыл дверь.
– Пошли, Олег! Жекася, веди себя прилично и помни: до ближайшего пустыря минут десять езды. Если что не так, то я тебе не завидую.
Когда оперативники отошли от автомобиля, Ефремов сказал:
– Запомни: четырем хроническим наркоманам двух «ляпок» хватает на двое суток. То есть два дня и две ночи они будут безвылазно сидеть в квартире и заниматься своими делами. Двое суток они не будут совершать преступлений: не будут воровать или срывать шапки с прохожих. После того как мы закончим с Кайгородовой, я объясню, почему попросил запомнить этот момент.
17
Новый притон находился в двухкомнатной квартире на третьем этаже панельного дома, как две капли похожего на пятиэтажки на улице Волгоградской. На площадке перед квартирой оперативники остановились, прислушались к голосам за дверью.
– Попробуем еще раз, – пробормотал Ефремов. – На первом адресе сработало, может, и тут прокатит.
Игорь отстучал костяшками пальцев замысловатую дробь.
– В окно постучи! – посоветовали из-за двери.
– Без проблем! – отозвался Ефремов.
Игорь сделал шаг назад и так врезал ногой по замку, что дверь пулей влетела в квартиру, сметя по пути зазевавшегося шутника.
– Поехали! – Ефремов выхватил пистолет из наплечной кобуры и первым ворвался внутрь.
Киселев, следуя указаниям, заглянул в первую комнатку от входа. Она оказалась спальней с широкой кроватью посередине. На ней, повернувшись спиной к входу, спала длинноволосая девушка.
«Потом вернемся», – решил Олег и поспешил к напарнику.
Ефремов стоял в центре зала, направив пистолет на сидящих за столом у окна парней. Стол был заставлен пустыми пивными бутылками, рыбьими головами и хвостами, блюдечко с золотистой каемкой использовалось как пепельница. Оно было полно окурков, словно его не вытряхивали целые сутки.
– Считаю до трех! – объявил Игорь.
Что будет после слова «три», он не объяснил, но наркоманы поняли его и проворно спрятались под стол.
– Так-то лучше! – сказал Ефремов. – Чем занимаемся, молодые люди? Пиво пьем?
– А что, нельзя, что ли? – спросил кто-то из-под стола.
– Пиво без водки – деньги на ветер, а водки, как я вижу, у вас нет. Кстати! – словно спохватился Ефремов. – Пока сидите под столом, можете поиграть в танкистов. Я в детсадовском возрасте обожал эту игру. Залезем с соседским пацаном под стол, он урчит, как двигатель, а я – командир танка, огонь по врагу веду. Иногда к нам третий сосед присоединялся. Он был радистом, со штабом связь держал.
Игорь подошел к дивану у стены напротив входа, откинул покрывало. Под ним спала светловолосая девушка.
– Там еще одна, – сообщил Киселев.
– Где? В спальне? Придется начать с нее.
Ефремов вернулся в коридор. Травмированный дверью парень закрылся в ванной. На предложение выйти ответил категорическим отказом.
– Я тут в гостях, – сказал наркоман, – за хозяев отвечать не собираюсь.
– Как знаешь! – ответил Игорь.
В спальне он повернул девушку к себе, всмотрелся в лицо, пытаясь понять, сколько ей лет.
«Это не Кайгородова, – решил оперативник. – Эта чувиха – моя ровесница, если не старше, но перестраховаться не помешает».
Игорь с силой встряхнул женщину.
– Вставай. Живо! – скомандовал он.
– Что случилось? – Женщина, ничего не понимая, вскочила и села на кровати.
– Ты кто?
– Таня с Предзаводской автобазы.
– Спи дальше, – разрешил Ефремов.
– Слышь, мужик, а ты кто такой?
– Я из ЖКО. Новый год на носу. Начальство решило всех жильцов переписать, чтобы с первого января квартплату увеличить.
– Я здесь в гостях, меня не считай. – Женщина зевнула, пробормотала что-то нечленораздельное и зарылась под одеяло.
Игорь вернулся в зал.
– Что-то запашок у вас знакомый, – сказал он парням под столом. – «Ханку» недавно варили?
– Че, вмазаться хочешь? – пошутил один из наркоманов. – На кухне полкубика есть. Для Каси оставили.
– Это она спит? – Ефремов показал на диван. – Посмотрим на ручки у девочки Лены. У-у-у, какие «дороги»! Ни одной живой венки нет.
– «Дороги»[49] знатные, – согласились парни под столом. – Она давно на игле сидит. Прочно.
Елена Кайгородова выглядела чуть старше своих двадцати семи лет. Ежедневный прием опиатов истощил ее, тело стало костлявым, утратило женскую привлекательность, но лицо было по-прежнему миловидным, грустным и беззащитным. На Кайгородовой был спортивный костюм «Адидас», изготовленный в швейном кооперативе в окрестностях города Ханоя. Буквально за год вьетнамские умельцы так наводнили Россию поддельными костюмами «Адидас», что они из предметов роскоши превратились в повседневную одежду, особенно популярную у больных на стационарном лечении и пассажиров поездов дальнего следования.
– Кажется, у нас будут проблемы, – пробормотал Ефремов, закончив осмотр рук Кайгородовой. – Придется посмотреть, где продолжение «дорог».
Игорь бесцеремонно запустил руки под резинку спортивных штанов Кайгородовой и рывком сдернул их вместе с трусами.
– Ноги раздвинь, – велел он девушке.
Елена, не открывая глаз, сжала колени. Ефремов выругался, попробовал силой раздвинуть ей ноги, но не смог.
– Помоги мне! – приказал он Киселеву.
– Да как же можно, она же голая! – запротестовал Олег.
– Твою мать! – выругался Ефремов. – Или ты мне поможешь ей ноги раздвинуть, или иди к черту и напиши рапорт на увольнение. Ну, живо! Тяни ногу, мать твою!
Киселев, презирая себя, Ефремова и наркоманов, с интересом наблюдавших за оперативниками из-под стола, помог раздвинуть ноги Елене. От абсурдности происходящего ему стало тошно, и если бы не врожденное чувство аккуратности и уважения к чужому имуществу, его бы стошнило прямо тут, у дивана.
– Аут! – сделал заключение Ефремов, осмотрев внутреннюю сторону бедер Кайгородовой. – Она в пах колется. На руках «рабочих» вен уже нет.
– Все, что можно, погубила! – подтвердили наркоманы. – Была бы мужиком, в член бы уже кололась. У нас один дошел до ручки, так он…
Ефремов подобрал тапку у дивана и метнул ее под стол.
– Танкисты! Считайте, что это граната. Вас всех оглушило, двигатель заглох. Если вы раньше времени очухаетесь, то я бронебойным снарядом по вашему танку так врежу, что мало не покажется.
– Ее можно одеть? – спросил Киселев.
– Одень, потом возьми в коридоре женские бурки и обуй ее.
– Бурки Танькины, – робко возразил один из парней. – Она проснется, ругаться будет.
Кайгородова, не открывая глаз, натянула трико.
– Лена, – позвал ее Ефремов, – вставай, детка, поедешь с нами.
Девушка, ориентируясь на голос, протянула руку в сторону оперативника, сложила пальцы в кукиш.
– Не хочешь, как хочешь! – ответил Игорь.
Вдвоем с Киселевым они натянули на Кайгородову войлочные, поеденные молью бурки. С полушубком из искусственного меха решили не возиться.
– Верхнюю одежду я понесу, – сказал Ефремов, – а ты заверни ее в покрывало, и пошли.
Осторожно, стараясь не сделать девушке больно, Олег накрыл ее покрывалом и поднял на руки. Кайгородова обняла оперативника за шею, прижалась к нему всем телом, всхлипнула.
«Если Ефремов захочет избить ее, то я заступлюсь, – решил Киселев. – Хватит на сегодня, насмотрелся, как он над людьми издевается. Девчонку я ему тронуть не дам».
Оперативники пошли на выход. Один из парней вылез из-под стола, выглянул в коридор, увидел разбитую дверь, присвистнул от удивления:
– Как же мы спать со сломанной дверью будем? Эй, мужики, кто мне замок вставлять будет?
– В ЖКО заявку напиши, – ответил Ефремов. – Заодно участкового вызови. Я вижу, он у вас ни разу не был.
Бережно держа Кайгородову на руках, Олег вышел на улицу. Девушка поежилась от холода, крепче прижалась к нему.
«Как она похожа на котенка, – подумал Киселев. – На того самого котенка, мягкого, теплого, беззащитного».
В третьем классе Олег подобрал на улице бездомного котенка, принес домой, напоил молоком. Ночью уложил с собой спать, а когда проснулся утром, котенка уже не