Джо отдал команду на родном языке, девушки-портнихи запротестовали, но он рыкнул, и вьетнамки подчинились.
– Вот так! – Ханойский Джо провел рукой сантиметров на десять выше колен Федосеевой.
Марина сняла платье, отдала портнихам. Те отрезали низ по линии, отмеренной Джо, тут же на швейной машинке застрочили его. Вставку на спине выпороли, на ее место вставили ткань из подола.
– По-моему, получилось недурно! – оценил Джо.
– Какая же я вьетнамка в этом платье? – спросила Марина, осмотрев себя в зеркале. – Я в нем похожа на развратную европейскую женщину из дешевого борделя.
– Марина, в таком наряде все мужчины будут смотреть на твои ноги, а на меня не посмотрят вовсе. Голые колени – лучшая маскировка! К тому же кто из русских знает, как на самом деле одеваются вьетнамские девушки?
Федосеева примерила карнавальную маску, скрывающую верх лица.
– Меня в этой маске любой знакомый узнает, – сказала она.
– Главное, чтобы меня никто не узнал.
Карнавальная маска для Джо состояла из двух частей. К верхней, традиционной маске с разрезом для глаз девушки добавили крючковатый нос, и получилась маска сказочного злодея – Кощея Бессмертного, решившего ограбить банк.
– Чего-то не хватает, – задумчиво сказал Джо. – У меня низ лица открытый.
Девушки поняли его и стали что-то наперебой предлагать на своем мяукающем языке.
– Черт с ним, клейте! – разрешил Джо.
Вьетнамки украсили его подбородок крохотной «мушкетерской» бородкой. Федосеева, увидев Джо в маске с бородой, отвернулась, чтобы не рассмеяться.
– Марина, мы на бал-маскарад едем, а не на деловой ужин, – напомнил Джо. – Чем необычнее я буду выглядеть, тем лучше.
Около десяти часов вечера автомобиль Джо припарковался на стоянке служебного транспорта ресторана «Прибой». Во дворе заведения общественного питания в мусорных баках копошились люди.
– Какой ужас! – прошептала Марина. – До Нового года осталось совсем ничего, а люди себе пропитание на свалке ищут. До чего народ довели, слов нет!
На первом этаже ресторана зажегся свет. В глубине комнаты стала видна наряженная елка.
– Пир во время чумы! – оценила происходящее Марина. – Кто-то веселиться приехал, а кто-то объедки собирает.
– Ха! – воскликнул Джо. – Кто тебе не дает встретить Новый год с бичами? Иди к мусорным бакам, составь им компанию, но учти – бродяги конкурентов не жалуют, за свой кусок хлеба они готовы глотку перегрызть. Пойдешь?
Федосеева промолчала, вьетнамец продолжил:
– В столь смутное время я предпочитаю быть в числе приглашенных на пир, а не помирать в чумном бараке.
– Пошли на праздник, – попросила Марина.
Федосеева и Джо вошли в фойе ресторана через служебный вход. У лестницы, ведущей в банкетный зал, их остановил распорядитель бала-маскарада со списком гостей в руках.
– Господин Смирнов с супругой, – представился вьетнамец.
– Есть! – радостно ответил распорядитель и поставил галочку напротив фамилии гостя. – Позвольте узнать, вы прибыли к нам в образе кого?
– Мы – камбоджийские крестьяне.
– Замечательно! – Молодой человек посмотрел на колени Федосеевой и записал: «Крестьяне из Средней Азии».
В банкетном зале их встретил метрдотель.
– Ваша кабинка – крайняя справа, – сообщил он.
– Тут такое дело. – Джо взял метрдотеля под локоток, отвел в сторону. – Моя спутница замужем. Муж – в командировке. Мне бы не хотелось… ну, словом, вы меня понимаете…
Вьетнамец достал двадцатидолларовую купюру, сложил ее пополам, сунул в нагрудный кармашек собеседника.
– Все будет сделано по высшему разряду, – заверил метрдотель. – В кабинке за закрытыми шторами вас никто не потревожит. Если понадобится официант, высуньте из-за шторы руку, и я тут же пошлю к вам человека.
Устраиваясь за столом, Джо сказал:
– На меня внимания не обращай, можешь танцевать и флиртовать с кем угодно. Эта ночь твоя, Марина!
– Если меня спросят, с кем я пришла, что ответить?
– Придумай что-нибудь. Проверять-то все равно никто не будет.
20
31 декабря Сергей Козодоев встал немного раньше обычного, около семи часов утра. Пока он умывался и чистил зубы, Ми и старик Николай накрыли стол в гостиной. С тех пор как у Сергея поселились вьетнамцы, он ни разу не ел на кухне. Мало того, Сергей даже забыл, когда в последний раз заходил на кухню. Незачем было. Всю организацию хозяйства взяла на себя Ми, и Козодоеву стоило только отдать указание, как стол в гостиной тут же был накрыт, свежеприготовленные блюда выставлены.
Завтракал Сергей всегда один. За ужином компанию ему составляла Ми. Старика Николая Козодоев за стол не приглашал никогда.
Заняв место во главе стола, Сергей осмотрел блюда, поморщился.
– Черт возьми, каждый день одно и то же! – с раздражением бросил он. – Жареные помидоры, жареный бекон, картофель фри, фасоль и спаржа! Машка, мне надоел этот набор блюд по утрам. Приготовь что-нибудь человеческое.
– Все европейцы так завтракают. Если у хозяина есть какие-то особые пожелания, то я выполню их.
За завтраком Ми стояла с левой стороны стола с накрахмаленным полотенцем в руках. Зачем ей полотенце, которым она ни разу не пользовалась, Сергей не знал. «Наверное, так надо», – в самом начале совместной жизни с вьетнамцами решил Козодоев и показывать свою неосведомленность в вопросах этикета не стал.
Сергей с неохотой поклевал «европейский» завтрак, выпил стакан свежевыжатого апельсинового сока, велел налить чашку кофе.
– Ми, сегодня у меня будет трудный день. Если приеду злой как собака, не обижайтесь.
Вьетнамка пододвинула к хозяину пепельницу, выложила на стол пачку сигарет. По ее настоянию Сергей не курил до утреннего кофе.
– Изменения к праздничному столу будут? – спросила Ми.
– Налови змей и приготовь из них рагу, – распорядился Сергей тоном мачехи, дающей указания Золушке перед отъездом на бал.
– Будет сделано, – с улыбкой ответила домохозяйка. – Змей ядовитых приготовить или обычные российские ужи подойдут? Я знаю одного человека, который гадюк разводит для китайского ресторана.
– Машка, я пошутил. Змей и лягушек сами жрите, а мне приготовьте что-нибудь такое, вкусное… Короче, сама подумай, как стол накрыть, и меня о всякой ерунде больше не спрашивай.
После завтрака Сергей пошел в свою комнату одеваться. Вьетнамка – следом. Нисколько не стесняясь двадцатилетней девушки, Сергей встал перед большим зеркалом, скинул домашний халат, протянул руку. Ми подала брюки. С вечера старик Николай отутюжил их так, что казалось, проведи рукой по стрелкам – порежешься. Следом за брюками вьетнамка подала новую белоснежную рубашку и красный галстук в бело-синюю полоску.
– Мне кажется, что этот галстук не подходит к костюму, – недовольно заметил Сергей.
– Президент Ельцин в таком галстуке выступает. Я на него ориентировалась.
– Что ты меня с Ельциным сравниваешь! Он старик, я – молодой мужчина. Ничего тебе поручить нельзя! Ты где такой галстук откопала?
– В магазине модной мужской одежды. Он стоит восемьдесят условных единиц.
– Восемьдесят баксов за эту удавку? – возмутился Сергей. – Ты ничего проще не могла найти?
– Сегодня торжественный день, и ты, хозяин, должен выглядеть как преуспевающий бизнесмен. Вспомни, что недавно по телевизору говорили: «Современные деловые люди при встрече обращают внимание на три вещи: часы, галстук и обувь». Часы и обувь мы давно поменяли, осталось внести последний штрих. Позволь, я немного поправлю воротник. Теперь – замечательно!
«Подумать только, моим гардеробом занимается вьетнамка, и я должен следовать ее указаниям! Надень то, надень се, не забудь взять свежий носовой платок! Интересно, если бы Машка была замужем, она бы над мужем так же издевалась?»
Придирчиво оценив внешний вид хозяина, Ми вышла в коридор и вернулась с флакончиком французской туалетной воды.
– Ненавижу этот запах! – дернулся Козодоев.
– Ничего не поделать! – не приняла возражений вьетнамка. – От делового мужчины должен исходить легкий аромат дорогого парфюма.
– От настоящего мужчины должно пахнуть водкой и табаком!
– Хозяин, ты же не председатель колхоза. Приедешь на работу с перегаром – тебя не поймут.
Около восьми утра в дверь постучали условным стуком. Открывать пошел старик Николай, пятидесятилетний бывший партизан, широкоплечий, коренастый, кривоногий, как кавалерист. За ним, на некотором отдалении, в коридоре встала Ми. Через двойной заслон, образованный вьетнамцами, ни один злоумышленник не смог бы прорваться в гостиную, где находился Сергей.
Поприветствовав новую смену телохранителей, Козодоев спустился во двор и поехал на работу на площадь Советов в центре города.
Заняв место директора СГТС, Сергей ввел новые обычаи, которые должны были соблюдать все без исключения сотрудники фирмы. За первое нарушение установленных правил следовал выговор, за второе – увольнение. Главным правилом внутреннего распорядка СГТС стала явка на работу за десять минут до начала трудового дня. Покинуть офис служащие «Сибгазтранссервиса» могли только после отъезда директора. Если Козодоев задерживался на работе до позднего вечера, то все его подчиненные обязаны были сидеть на своих местах и заниматься текущими делами.
– Зачем ты так издеваешься над людьми? – спросил Сергея владелец здания, банкир Лотенко. – Они же тебя ненавидеть будут. У них семьи, дети, а ты их заставляешь сидеть на работе неизвестно зачем.
– Мне от отца достался разболтанный коллектив. Я хочу навести порядок в нем, – объяснил странные нововведения Сергей. – Железная дисциплина – залог процветания компании. Я считаю так: кто не согласен с внутренним распорядком или не может работать в таком режиме, пускай поищет другую работу. У меня из желающих попасть на службу в СГТС очередь стоит, а что насчет любви и ненависти, так мне наплевать, кто из подчиненных меня любит, а кто ненавидит.
Ровно в девять утра Сергей занял место за отцовским столом, нажал кнопку селекторной связи, сообщил секретарше, что готов к приему посетителей.